Дина Джеймс - Сцены любви
– Кто-то настолько безжалостный, что смог отправить на смерть целый отряд, чтобы погубить только одного человека. Человек, достаточно бессердечный, чтобы заключить свою падчерицу в исправительный дом, где она должна была умереть...
– ...или чтобы убить детектива...
– ...или поджечь театр, полный зрителей. Они переглянулись, охваченные ужасом.
Шрив язвительно усмехнулся:
– Ты внесла очень несвоевременные коррективы в чьи-то планы.
Она отодвинула тарелку; у нее сразу пропал аппетит.
– Это все так ужасно, что не может быть правдой. – Поставив локти на стол, она потерла лоб. Страшная мысль пришла ей в голову. – А что, если этот человек был судебным исполнителем или кем-то вроде этого, посланным найти того, кто застрелил Уэстфолла?
– Не похоже. Судебные исполнители работают вместе с местной полицией. А этот детектив явно не хотел иметь с ними дело. Он похитил тебя и увез в дом, находящийся в самом глухом районе, где мы дважды теряли дорогу, прежде чем выбраться оттуда. Почему он это сделал, если у него было законное предписание?
– Понимаю, что ты хочешь сказать.
– Когда я добрался туда, он уже два раза ударил тебя. – Шрив нежно погладил ее по щеке. – Представляю, как бы ты выглядела, если бы я пришел позднее.
Она наклонилась к его руке и поцеловала ладонь.
– Я думаю, этот странный мужчина у дверей чем-нибудь помог бы мне.
Шрив покачал головой.
– Не думаю. Но это не главное. Главное то, что кому-то очень нужна информация, и ему безразлично, какими методами она будет добыта.
Миранда попыталась зайти с другой стороны.
– Почему кто-то считает, что здесь существует заговор? В тот день погибло восемьдесят человек. У всех есть семьи, которые наверняка были разгневаны не меньше, чем я.
– Возможно, хотя лично я сомневаюсь. Большинство людей считает само собой разумеющимся то, что солдаты гибнут в бою. Они оплакивают их, но потом продолжают жить своей жизнью. Только такие, как ты, – он пальцем дотронулся до ее носа, – могут годами вынашивать мысль о мести.
Она покраснела.
– Я не сделала ничего необычного.
С грустной улыбкой он смотрел на нее.
– Ты самая необычная женщина, какую я когда-либо знал в своей жизни, а я знал многих женщин. Ты вбила себе в голову эту мысль, когда была еще тринадцатилетним ребенком. И никогда не отказывалась от нее.
Миранда встала и начала ходить по комнате, обняв себя за плечи. Наконец она остановилась перед ним.
– Тогда все гораздо хуже, чем я думала. Я навлекла эти неприятности на всех нас. И я не представляю, как с этим бороться и с кем надо бороться.
Шрив тоже встал и начал раздеваться.
– Мы не будем бороться.
– Да, мы не будем. Но я буду, если узнаю как.
Он налил воду в тазик и окунул в него полотенце.
– Не думаю, что сыщик побеспокоит нас до того, как наши гастроли здесь закончатся. Через десять дней мы уже отправимся в Веракрус.
– Но нас просили продлить гастроли. Ты же всегда соглашался. – Миранда удивленно смотрела на него. Он никогда не отказывался от таких предложений. Напротив, он часто сам просил продлить их гастроли.
– Мы просто скажем, что сейчас не можем больше выступать. Это самое лучшее, что мы можем сделать. Мы оба устали. Путешествие по морю – это то, что нам сейчас нужно. Мы можем поехать в Веракрус длинным путем – через Гавану. – Он улыбнулся, протирая намоченным полотенцем шею и грудь.
– Это же бегство от проблемы. Мы все равно весной должны вернуться домой из Южной Америки. – Она склонила голову на бок, разглядывая его. Она знала каждый дюйм его поджарого, мускулистого тела, но оно все равно всякий раз возбуждало ее. Он был так красив, так дорог ей.
– Вот тогда и будем думать, как нам выкручиваться. – Он подал ей влажное полотенце и повернулся к ней спиной, чтобы она вытерла ему спину. – Я считаю, что когда мы уедем из страны и ничего не случится, люди, которые наняли детектива, убедятся, что никакого заговора нет. Потом мы вернемся домой, и все уже будет забыто.
– У людей долгая память.
Он расстегнул брюки и бросил их на спинку стула.
– Это у тебя долгая память. Обычные люди быстро забудут о нас. Они перестанут видеть нас на сцене, перестанут узнавать. А если через год кто-то начнет приставать к нам с вопросами, мы будем все отрицать.
– Шрив, – в ее голосе отразились все ее сомнения, все сожаления. – Я все же думаю...
– Хватит. Покончим с этим. – Он быстро поцеловал ее и, сев на стул, опустил ноги в тазик с водой.
Сцена шестая
Ser, о nada ser?[18]
Шрив Катервуд, сжимая руками канат, с отвращением смотрел на серые воды Мексиканского залива. Огромные волны вздымали «Белую гончую» и резко бросали ее вниз.
– Напомни мне, чтобы я в следующий раз не предпринимал дальние морские путешествия в сезон ураганов.
Миранда стояла рядом, обеими руками крепко держась за натянутый вдоль палубы канат. При каждом взлете палубы она приседала, как на качелях, а ветер раздувал ее волосы, распущенные по плечам. На ее губах играла улыбка.
– Но так же гораздо интереснее.
– Да, если ты не страдаешь от морской болезни.
– Тебе было плохо только в первый день.
– Но раньше со мной такого никогда не случалось, – с горечью посетовал он.
Она ответила не сразу. Пробившись сквозь тучи, сверкнула молния. Вдалеке загремел гром.
– Я думаю, это как-то связано с твоими головными болями, – заметила она.
Отказываясь обсуждать свое состояние, Шрив положил руки на поручни и прижался к ним подбородком.
– Мне следовало заранее поинтересоваться погодой, – сказал он. – Мы могли бы поехать поездом.
Горизонт позади них был абсолютно черным. Корабль явно опережал шторм.
– Зато это так необычно. – Она крепче ухватилась за канат, чтобы резкий подъем не опрокинул ее. Первые крупные капли дождя упали на палубу.
– Пора спускаться вниз. – Он обнял ее за талию и привлек к себе. Палуба корабля вздыбилась у них под ногами. Шрив схватился свободной рукой за натянутый вдоль палубы канат.
– Все же обидно прятаться в каюте. Мы пропустим самое интересное, – пожаловалась она. – Посмотри! – Зигзаг молнии перечеркнул небо, а потом загрохотал гром. Ветер взлохматил волосы Миранды. Она поежилась, когда тяжелые капли воды попали ей в лицо.
– Похоже на настоящий ураган.
– Это лишь дождь с ветром. Волноваться нечего.
На палубе появились несколько матросов и начали убирать большие паруса. Они не обращали внимания на приближающийся шторм. Через несколько минут парус был крепко привязан к мачте. С порога каюты Миранда следила за их действиями.
– Они нисколько не взволнованы, – сообщила она Шриву. – И корабль перестало бросать по волнам.
