Маргарет Мур - Любовь слепа
— А что считаешь важным ты?
— Уважение, — не колеблясь, ответила Элайя.
— Ты полагаешь, Джордж не внушает уважения тем, кто его знает?
Элайя вспомнила о том, как уверенно держал себя Джордж в замке Дугалл.
— Думаю, внушает, — признала она.
— Джорджу просто трудно понять, насколько удобной была твоя прежняя одежда, — посочувствовала леди Марго. — Ему же никогда не приходилось танцевать со слишком туго зашнурованным лифом!
— Или ездить верхом без штанов, — добавила Элайя.
— Нет, держу пари, не приходилось! — Леди Марго звонко рассмеялась. — Увы, боюсь, моего кузена нельзя назвать человеком с богатым воображением.
Элайя подумала об изощренных ласках, которыми они наслаждались по ночам, и определение леди Марго показалось ей не вполне верным, однако она не решилась возразить.
— Как и большинству мужчин, ему трудно смотреть на вещи с точки зрения женщины. Смею предположить, что никто из мужчин и не пробовал это сделать.
— А надо бы, — пробормотала Элайя.
— Да, я согласна, — поспешила ответить Марго. — Однако чудеса случаются редко, и мы, женщины, тревожимся о том, что подумают о нас мужчины.
— А я — нет, — обиженно отозвалась Элайя.
— Вот в этом-то все и дело.
Элайя с неприязнью взглянула на собеседницу.
— С какой стати мне ломать себе голову над тем, что подумает мужчина, если мои мысли его не волнуют?
Марго нахмурила белый, как алебастр, лоб.
— А с какой стати тебе отличаться от всех женщин?
— А с такой, что у меня совсем другой нрав, — хрипло расхохоталась Элайя. — Уж это-то вы, должно быть, успели заметить. Вот поэтому Джордж и не хочет, чтобы вы уезжали. Он хочет заставить меня перемениться.
— О нет, я вовсе не думаю…
— Зато я думаю! И можете передать моему мужу, что я не собираюсь становиться иной, поскольку мне это не нравится! — Элайя вскочила, готовая выбежать из комнаты.
— А почему бы не попробовать? Вдруг тебе это понравится? — тихо и очень мягко спросила леди Марго.
Элайя в замешательстве уставилась на эту женщину, словно олицетворявшую все, чего ей самой не хватало.
Понравится! Но она же не хочет! И все же, если она этого не сделает, то… Элайя порывисто вздохнула. Истина открылась ей внезапно, как будто все вокруг озарила яркая вспышка молнии. Неужели то неизведанное чувство, которое она испытывает к Джорджу, и есть любовь? Тогда существует опасность навсегда потерять надежду на ответную любовь… Это все равно что сдаться без боя.
— Пошли к портному! — воскликнула Элайя и широким шагом вышла из комнаты.
Марго со вздохом последовала за женой кузена, однако был ли это вздох облегчения или отчаяния — никто бы не решился сказать.
Схватив брата за руку, Ричард втащил его в пустую кладовую.
— Это же чудесно! — горячо прошептал он, с трудом сдерживая смех. — Нам несказанно повезло!
— Почему? — недовольным тоном поинтересовался Герберт. — Леди Элайя на редкость бестолкова. Чему тут радоваться? Могу поклясться, что она почти все время пребывала в полном замешательстве!
— Вот именно! В замешательстве! Разве ты не заметил, что она вела себя, как несмышленый ребенок?
— Ну да, и что из этого? — переспросил Герберт. — Хватит говорить загадками, я проголодался!
— Ты болван! — отозвался его брат. — Она же не умеет читать! Готов поспорить, что складывать и вычитать она тоже не умеет!
— Не может быть! Она — дочь лорда.
— Она — дочь сэра Томаса, не забывай! Я вполне верю, что он пожалел денег и не удосужился научить единственную дочь читать!
— Но все девушки благородного происхождения обязательно учатся грамоте! — возразил Герберт, искренне убежденный в том, что его брат заблуждается.
— Говорю тебе, она не умеет читать! Неужели ты не видел, куда я показал, когда мы говорили о покупке муки? Я же ткнул пальцем в строчку, где были перечислены запасы вина! Теперь понятно, почему она с самого начала отказывалась обсуждать с тобой хозяйственные дела.
— Как думаешь, сэр Джордж догадывается?
— Нет, иначе он бы не стал это скрывать. Он бы помог ей. А она наверняка слишком горда, чтобы признаться мужу.
— Очень возможно, — согласился Герберт, все больше оживляясь. — Послушай, но ведь тогда она поверит всему, что мы ей скажем!
Его брат злорадно потер руки.
— Ленивый хозяин, одержимый похотью, и хозяйка, которая не умеет ни читать, ни считать! Да лучшего и желать нельзя.
Как только Марго вошла в зал перед вечерней трапезой, Джордж заподозрил неладное.
— Ну? — спросил он, когда она грациозно опустилась в кресло рядом с ним. — Что стряслось? И где Элайя?
— Пожаловалась на головную боль и сказала, что не придет ужинать.
Без сомнения, она не слишком-то гостеприимно встретит супруга в опочивальне, подумал Джордж. Может, оно и к лучшему.
— Она выгнала портного?
— Выгнала — но только после того, как он снял все необходимые мерки и мы выбрали ткань.
Джордж вздохнул с облегчением.
— Я боялся, что она спустит бедолагу с лестницы.
— Да, она была не в лучшем настроении, — призналась Марго. — Мне ни разу не доводилось встречать взрослую женщину, которая бы так любила капризничать. Кстати, она страшно сердита на тебя.
— Знаю, — ответил Джордж. Внешне он оставался невозмутим, однако душу его снедало беспокойство. Он пожалел, что не присутствовал при беседе кузины с женой: был слишком горд, чтобы проявлять любопытство. Гордость же не позволяла ему расспросить Элайю, откуда у нее столь редкостное мастерство… в делах особого рода.
— Это хороший знак, Джордж. Любое сильное чувство внушает надежду. Если бы она была тебе безразлична — вот тогда надо было бы тревожиться. Скажи, ей нравится заниматься с тобой любовью?
— Марго!
Джордж пристально посмотрел в безмятежное лицо двоюродной сестры и с трудом подавил желание поделиться с Марго своими мыслями о добродетели жены — вернее, о ее отсутствии.
— Насколько я могу судить, она наслаждается нашей близостью так же, как и я.
— Отлично! — Марго довольно улыбнулась.
— Пожалуй, — проворчал он, гадая про себя, часто ли Элайя наслаждалась такими… занятиями и многим ли мужчинам дарила свои ласки. Или только одному, с огненно-рыжими волосами.
— Как бы там ни было, Джордж, — предостерегла его Марго, — наслаждение физической стороной брака — это еще не все.
— И что же ты от меня хочешь? — поинтересовался Джордж.
— Будь с ней терпелив.
— Господи, разве я недостаточно терпелив?
— Думаю, недостаточно. Не жди, что она сумеет перемениться быстро, — если, конечно, ты хочешь, чтобы она переменилась.
