Джо Беверли - Искра соблазна
Она поднялась:
– После такого дня, мне кажется, нам всем следует пораньше лечь спать. Мы можем обсудить все это завтра. А сегодня Саймон устал.
– Ну разумеется, – сказала Мара, легкий румянец на ее щеках выдавал ее невинность и понимание. – Спокойной ночи.
Мара стояла в коридоре. Ей было до слез жаль себя, но она никак не могла понять почему. Потому что Саймон и Дженси собирались насладиться супружеской любовью? Скоро придет ее очередь.
Потому что ее попросили не приставать к Дэру, и она молча согласилась? Разумеется, это было неприятно, особенно учитывая то, что она вряд ли еще увидит его здесь.
Следовало пойти к себе в комнату, но было еще рано, и она бы все равно не заснула. Поэтому она стала просто бродить по коридорам.
Дэр был с детьми, следовательно, на другом этаже, но когда-нибудь он спустится вниз. В свою спальню. Она уже была здесь.
По этому коридору они шли с Дэром той ночью? Да. Она узнала портрет очень некрасивого мальчика, обнимающего мопса. Значит, за последней дверью слева – его спальня.
Она остановилась, прислушалась, взглянула направо и налево и, убедившись в том, что за ней никто не наблюдает, положила ладонь на полированную поверхность дуба, пытаясь ощутить… что? Воспоминание о нем?
Какая глупость! Она поспешила прочь. Нужно пойти к себе в спальню и почитать, но ей было слишком неспокойно, чтобы сосредоточиться даже на «Фантазийных рассказах».
Огромный дом замер. Мара прокралась вниз, чувствуя себя вором, но при этом ощущая какое-то возбуждение. Она виновато вздрогнула, когда встретила горничную, выходящую из столовой со щеткой и тряпкой, но женщина только опустилась в реверансе и поспешила дальше по своим делам.
Мара пошла вперед, взглянула на лестницу, вспомнив, как Дэр нес ее на руках, но никакого призрачного представления там не появилось.
Внезапно она почувствовала, себя в полном одиночестве. Слуги, вне всяких сомнений, отдыхали перед отходом ко сну.
Дэр находился с детьми. У Саймона и Дженси было общество друг друга.
Она же была не просто одна, она была одинока – чувство, которое она почти никогда не испытывала. Одиночество никогда не было проблемой в Брайдсуэлле или на Гросвенор-сквер, где у нее всегда было общество Эллы. «И политики на ужин», – подумала она с улыбкой, вспомнив шутку Дженси.
Она зашла в темный зал для приемов, чтобы выглянуть на улицу. Совсем недавно она забрела на эту улицу босоногая, укутанная в одеяло. С ней могло произойти все, что угодно.
Много всего произошло. В ту ночь они были так близки – она все еще чувствовала, как Дэр мыл ее ноги. С тех пор между ними ничего подобного не происходило – пока он не взял ее за руки в карете и позже здесь, в библиотеке. Он целовал ее пальцы.
Интересно, если бы Дженси не пришла, поцеловал бы он ее губы?
Ей вдруг так нестерпимо захотелось увидеть Дэра, что, казалось, еще секунда, и она, забыв про гордость и приличия, пойдет целенаправленно разыскивать его.
На столе стояли незажженные свечи. Она взяла одну, зажгла ее от ночника, защищенного стеклом, и отправилась на экскурсию по комнатам первого этажа.
Осторожно приоткрыв одну из дверей, Мара обнаружила за ней стол, стоящий на возвышении, и кожаные кресла возле пустого камина. Наверное, здесь граф принимал посетителей, которые были не настолько значительны, чтобы их можно было допустить в семейную часть дома.
Она уже закрывала дверь, когда увидела группу миниатюр на противоположной стене. Она подошла ближе, приподняв свечу, чтобы осветить картины.
Посередине висели два овальных портрета графа и графини в молодости. Справа от них – изображение плотного человека с редеющими волосами. Сходство с оригиналом было очевидно, так что с уверенностью можно было сказать, что это лорд Грейвенем, брат Дэра, хотя здесь он выглядел старше своих двадцати девяти лет. Круглолицая женщина рядом с ним, должно быть, была его женой, а два ребенка – их сыновьями.
По другую сторону от родителей висел портрет улыбающейся молодой женщины с каштановыми кудрями. Это, должно быть, леди Тея, но Мара едва посмотрела на нее, поскольку она увидела портрет Дэра.
Это был тот Дэр, которого она помнила с детства, – волосы немного длиннее, искры в глазах, улыбка на губах – улыбка, обещающая озорство и приключения. Она подняла руку, чтобы прикоснуться к портрету, но вдруг услышала шорох позади и резко повернулась на месте, отчего пламя ее свечи вспыхнуло.
Дэр стоял в дверях без фрака и жилета, воротник рубашки был расстегнут. На руках у него сидела ленивая черная кошка.
– Прости, я просто…
– Гуляла, – подсказал он.
– Совала повсюду свой нос, – призналась она. – Но я не хотела.
Он подошел к ней, и, к своему стыду, она сделала шаг назад.
– Джетта кусает только врагов.
Мара шагнула обратно, хотя теперь она оказалась слишком близко к Дэру.
– Тогда скажи ей, что я друг.
Он взглянул на кошку.
– Верный друг, Джетта. – Он вновь посмотрел на Мару, его глаза казались еще более выразительными в колеблющемся свете ее свечи. – Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо.
– Бедняжка Мара. Из одной скуки попала в другую. – Его длинные пальцы гладили кошку, наблюдавшую за Марой своими неподвижными глазами, как бы предупреждая ее не приближаться. – Ничего, все изменится. Скоро ты будешь до утра пропадать на балах, проводя время за танцами и флиртом.
– Надеюсь, – сказала Мара, но это было ложью. С нее было довольно этой темной комнаты, где она находилась наедине с Дэром. Повисла неловкая тишина, и Мара попыталась найти тему для разговора:
– Йоувил-Хаус больше, чем кажется на первый взгляд.
– Теперь ты видишь, почему мне так нужны гости.
– Даже несмотря на то, что ты избегаешь их?
Fro пальцы замерли на мгновение, и кошка сама потерлась головой о его руку.
– Прошу прощения.
– Нет, это я должна просить прощения. Тебе нездоровилось?
– Да.
У Мары было ощущение, словно она в тумане вышла на край высокого утеса, но не могла заставить себя уйти в какое-нибудь безопасное место.
– Она не будет против, если я поглажу ее?
– Вряд ли.
Она поставила свечу на маленький столик, подошла ближе и протянула руку. Джетта не сопротивлялась, и она погладила ее теплую пушистую спинку.
Они стали вместе гладить урчащую от удовольствия Джетту, и их пальцы соприкоснулись. Мара почувствовала, как сладко забилось ее сердце от прикосновения Дэра, и подняла на него глаза, полные любви.
Дэр на мгновение замер и вдруг резко сделал шаг назад, забирая от нее кошку и заполняя пространство между ними холодным воздухом.
Он взглянул на картину, где был изображен в молодости, которую рассматривала Мара, когда он зашел, и сказал:
