Кристи Келли - В вихре страсти
— В самом деле? — Мысль о том, что Харди делал Виктории непристойные предложения, когда ее любовник сидел за тем же столом, привела Энтони в ярость. Но как, скажите на милость, подобраться ближе к этому субъекту, не вызывая у него подозрений? — Не могу понять, почему вас возмущает его поведение. Разве для женщин вашей профессии похотливые взгляды мужчин не становятся привычными?
Он видел, как изменилось ее лицо, и ждал, что она опровергнет оскорбительное предположение. Но она молча отвела глаза, и у него больше не осталось сомнений на ее счет.
— О, смотрите! — воскликнула Виктория, указывая на оленя, показавшегося на опушке леса. — Он очень красивый.
— Она очень красивая, — поправил он.
— Как вы определили, что это она?
— По отсутствию рогов.
— О! — смущенно вымолвила Виктория, и ее румяные от мороза щеки покраснели еще больше.
— Откуда вам знать, если вы никогда не видели оленей? — тихо сказал он, почему-то желая смягчить возникшую неловкость.
— Мы собираемся ехать дальше? У вас есть еще вопросы касательно мистера Харди? Или, возможно, вы еще не закончили клеймить меня позором?
Проигнорировав ее последнее замечание, он взялся за вожжи, и лошади тронулись с места.
— Он говорил вам о чем-нибудь еще?
— Нет. Он беседовал о погоде и политике с мистером Синглтоном.
— О политике?
Виктория пожала плечами под меховой полостью:
— Я не особенно прислушивалась.
— Почему? — резко спросил Энтони.
Она повернулась и с недоумением взглянула на него:
— Потому что меня не интересуют ни политика, ни мистер Харди. С какой стати я должна была прислушиваться?
Все верно, раз он ничего не рассказал ей о своей секретной миссии, зачем она станет проявлять внимание к тому, что говорит Харди.
Энтони испустил тяжкий вздох, тотчас превратившийся на морозе в облачко пара.
— Разумеется, вас не должна интересовать политика, — вымолвил он наконец.
Виктория склонила голову набок:
— Мне стоило послушать?
В чем ей никак не откажешь, так это в недюжинной сообразительности.
— Возможно, это было бы полезно.
— Не хотите объяснить, для чего?
— Нет, Виктория, не могу. Простите.
Он искренне сожалел о том, что не может сказать ей правду. Хитрой женщине, вероятно, удалось бы сблизиться с Харди и разгадать его намерения куда быстрее и лучше, чем самому Энтони. Однако об этом не могло быть и речи. Он не имел права подвергать ее опасности.
— Хорошо, — холодно произнесла Виктория. — Нам придется провести здесь целую неделю?
— Не уверен.
— Когда вы будете уверены?
— Я дам вам знать. — Он развернул лошадей, желая поскорее оказаться в доме. — Почему вы так торопитесь обратно в Лондон? Я думал, вам понравится небольшое загородное путешествие.
— Я скучаю по детям.
Ну да, конечно. Он саркастически усмехнулся про себя. Скорее всего, ей просто не терпится избавиться от него.
— Понимаю.
— Если я смогу чем-то помочь и ускорить наш отъезд, вы обратитесь ко мне? — тихо спросила Виктория.
Ему хотелось ответить «нет». И хотелось ответить «да». В конце концов, он выбрал нечто среднее:
— Возможно.
Глава 12
После необычной прогулки на санях Виктория сразу поднялась в спальню. Слава Богу, Сомертон решил задержаться внизу с лордом Энкрофтом. Интересно, чем он займется потом? Она уже практически не сомневалась, что он приехал в дом Фарли, руководствуясь некими скрытыми побуждениями. Причем эти тайные мотивы каким-то образом связаны с Энкрофтом и Харди.
Виктория медленно прошлась по комнате. Почему его так занимает Харди? Рассчитывать на откровенность Сомертона явно не приходится. А если попытаться выведать какие-нибудь сведения у леди Фарли?
Хорошая мысль. Поговорить с Ханной в любом случае полезно, хотя бы для того, чтобы получить более четкое представление о самом Сомертоне.
Виктория направилась в гостиную, присела за бюро и набросала короткую записку, предупреждая Сомертона, что пошла к леди Фарли.
Хорошо бы успеть поговорить с Ханной до того, как наступит время переодеваться к обеду.
Она устремилась к выходу, но почувствовала настоятельную потребность задержаться по естественной надобности. Виктория едва успела закончить свои дела за ширмой в спальне, когда услышала звук открывающейся двери, и замерла, затаив дыхание.
— Если ее нет в комнате, мы сможем спокойно поговорить здесь, — тихо предложил Сомертон.
Судя по звуку шагов, он вошел в гостиную и остановился. Вот бы эти шаги поскорее и вовсе удалились из апартаментов!
Виктория тихонько опустилась на скамеечку за ширмой и принялась ждать.
— Она у Ханны, — сказал Сомертон.
Должно быть, он прочел оставленную на бюро записку. Возможно, именно сейчас у нее появилась возможность понять, что к чему.
— Ты все еще ничего не сказал ей?
Это голос лорда Энкрофта.
Виктория почувствовала, как ее щеки горят от стыда. Господи, только бы мужчины не вошли в спальню!
— Я не могу ей доверять, — ответил Сомертон. — Николас, она воровка.
— Ты вообще женщинам не доверяешь, — заметил Энкрофт. — Но я полагаю, что она способна тебе помочь.
— Каким образом?
— Воспользуйся ею, чтобы добраться до Харди. Глаза Виктории расширились. Похоже, ее подозрения подтверждаются.
— Она находит его распутным типом, — сообщил Сомертон. — За столом он таращился на ее декольте, не смущаясь тем, что она находится под моим покровительством.
Николас рассмеялся:
— Обычно ты ведешь себя точно так же. Тем не менее тебя она не находит распутным.
— Нет, в ее глазах я несравненно хуже любого распутника, — пробормотал Сомертон.
— О чем ты?
— Не важно.
Почему Сомертон решил, что она думает о нем так плохо? Конечно, он не всегда поступает как истинный джентльмен, однако не идет ни в какое сравнение с тошнотворным Харди. Напротив, в присутствии Сомертона Виктория испытывала напряжение совсем иного рода, куда более похожее на восторженное возбуждение.
— Я не в состоянии настолько сблизиться с Харди, чтобы выяснить, получил ли он послание. Сегодня утром я обыскал его комнату и ничего не нашел.
— Если ты не желаешь использовать мисс Ситон, то мне остается предложить тебе сыграть с Харди вечером в карты. Попробуй подружиться с ним.
«Мисс Ситон»! Энкрофту известно, как ее зовут. Откуда… если не от Сомертона? Как он мог? Зная, насколько для нее важно сохранить свое имя в секрете? Какая подлость!
Виктория поджала губы, затем отбросила прочь обиду и вновь вся обратилась в слух.
