Джейн Фэйзер - Изумрудный лебедь
— Ах, Мод, как я счастлива видеть вас снова! — Леди Мэри с любезной улыбкой повернулась к подопечной лорда Харкор-та. — Вы прекрасно выглядите, моя дорогая.
— Благодарю, мадам, — ответила Миранда, приседая и стараясь не поднимать глаз.
— Право, моя дорогая, видеть вас в столь добром здравии — истинное удовольствие, — с улыбкой произнесла леди Беринджер со своего места рядом с Имоджин. — И примите наши поздравления.
— Благодарю, леди Беринджер. — Миранда отвечала очень тихо и слегка охрипшим голосом, но улыбалась и старалась быть любезной.
— Кузина, — обратилась к ней леди Имоджин, — я и не подозревала, что горло все еще беспокоит вас.
Леди Имоджин поднялась с места и приблизилась к Миранде. Она приподняла ее подбородок и оглядела лицо девушки с выражением такой озабоченности, которая Миранде показалась очень похожей на озабоченность мясника, с пристрастием оглядывающего мясную тушу. С едва заметной гримаской она поправила сетку на голове Миранды.
— Я с грустью заметил, что моей кузине пришлось во время болезни остричь волосы, — заметил Гарет. — Но ведь у нее была лихорадка.
— И в самом деле жаль, — откликнулась Имоджин, тотчас же понявшая намек. — Но другого выхода не было.
Она оставила Миранду и попыталась отвлечь от девушки всеобщее внимание.
— А как ваш сын, дорогая Энн? Полагаю, вернулся после отдыха в деревне?
Улыбка ее была злорадной, и Миранда с интересом отметила, что леди Энн покраснела.
— Мальчишка — бездельник! — прогремел очень тучный мужчина, брюхо которого выпирало из-под отделанного кружевами камзола. Его икры, обтянутые розовыми чулками, подрагивали, как желе, а красные штаны в обтяжку с трудом вмещали мощный зад. — Королева уже второй раз удалила его от двора, а если он провинится и в третий, то вход во дворец будет для него закрыт. Если бы он не был моим сыном, я сказал бы, что в нем дурная кровь!
Он бросил взгляд на леди Беринджер, у которой вся кровь отхлынула от щек при столь недвусмысленном намеке.
— Да он просто твой двойник, Беринджер, твое живое подобие, — заметил Майлз, и голос его стал необычайно напряженным. — И так же, как ты, любит приложиться к бутылке.
Миранда была так поглощена сценой, развертывавшейся у нее на глазах, что забыла о своей неуверенности и страх ее пропал.
— Мод, подойдите к нам и покажите ваш браслет, — позвала ее леди Мэри самым сладким голосом.
Миранда не ответила, и тут же Имоджин громко окликнула ее:
— Мод!
— Простите меня, мадам, — пробормотала Миранда, поняв, что к ней кто-то обратился, а она прослушала. — Боюсь, лихорадка повредила не только моему голосу, но и слуху.
— Стакан вина, кузина? Возможно, оно поможет вашему горлу?
— О! Благодарю, мил… Гарет.
Она приняла кубок из его рук и вдруг почувствовала, что все взгляды обратились к ней.
— Не желаете ли съесть одну из этих тарталеток с омарами, моя дорогая? — Майлз приблизился к ней с блюдом, полным крошечных тарталеток. Молчание было прервано. Гарет отошел от нее, и она взяла один из пирожков с блюда.
Майлз ободряюще улыбнулся ей.
— Не бойтесь! Через минуту об этом забудут, — прошептал он.
«О чем забудут?» — недоумевала Миранда, совершенно сбитая с толку. Она подошла к леди Мэри и заметила, что взгляд ее полон неодобрения.
— Вы удивительно фамильярны с вашим опекуном, моя дорогая, — заметила она, когда Миранда приблизилась.
— В последнее время моя кузина весьма редко бывает в обществе и забыла, что сегодня у нас здесь нечто большее, чем просто семейная трапеза, — сказала Имоджин, и под ее ледяным взглядом Миранда вздрогнула. Она почувствовала, что земля ушла у нее из-под ног, и вся ее уверенность испарилась.
— Удивляюсь, как это лорд Харкорт считает уместным, чтобы его подопечная называла его по имени, — сказала леди Мэри. Она говорила все таким же медовым голоском, но улыбка ее была деланной, а взгляд колючим.
— Он… он велел мне называть его по имени, — запинаясь сказала Миранда и тут же осеклась, проклиная себя за глупость. Ведь он, конечно, имел в виду совсем иное. Он хотел, чтобы она называла его лордом Харкортом, а не милордом. Конечно, подопечной не пристало называть опекуна просто по имени.
— Обед подан, миледи. — Мажордом появился в дверях и, к облегчению Миранды, положил конец этому тягостному разговору.
— Прошу всех в столовую. Капеллан, вы поведете Мод. — Имоджин подала знак капеллану и вполголоса сказала Миранде: — Вам лучше теперь помолчать.
Миранда чувствовала себя настолько подавленной, что ей казалось, она больше никогда и рта не раскроет.
Гарет повел к столу леди Мэри, лорд Беринджер оказал эту честь его сестре. Остальные последовали за ними через холл в столовую. Столовая оказалась просторной комнатой со сводчатым потолком, массивным дубовым столом посередине и длинными скамьями по обе его стороны. Во главе стола и на противоположной стороне были поставлены два резных стула для хозяев. Вдоль стен помещались низкие буфеты красного дерева, а с потолка свешивались большие железные люстры, в которых горело бесчисленное множество восковых свечей.
На хорах, расположенных на высоте второго этажа во всю ширину комнаты, негромко заиграли музыканты.
Гарет усадил леди Мэри справа от себя и занял место во главе стола. Сестра его села слева от него. Остальные гости заняли места на скамьях. Миранда и капеллан оказались на дальнем конце стола.
Миранда мгновенно забыла о своем промахе и перенесенном унижении. Ее полностью захватило созерцание комнаты, размеры и величественная роскошь которой вызвали у нее почтительный восторг. Перед ней оказались драгоценные приборы — серебряная тарелка, такие же нож, ложка и трезубая вилка. Такими приборами она не пользовалась никогда прежде и украдкой оглядывала стол и гостей.
Вместо того чтобы использовать как тарелки большие ломти хлеба, ее сотрапезники накладывали пищу из общих блюд и горшков себе на отдельные тарелки. Ну, это было нетрудно, и она могла с этим справиться. Когда перед ней оказалась большая миска супа, она зачерпнула порцию разливной ложкой и выудила несколько сочных кусков черепашьего мяса. Это оказалась густая похлебка, пожалуй, слишком густая для того, чтобы быть супом. Однако никому это блюдо не показалось странным.
— Передать вам хлеб, леди Мод? — спросил ее сосед, предлагая ей взять хлеб из плетеной корзинки.
— Благодарю, сэр. — Миранда взяла ломоть мягкого белого хлеба и торопливо обмакнула его в похлебку на своей тарелке, пока та не перелилась через край. Она снова оглядела сидевших за столом. На нее никто предупреждающе не сверкал глазами, никто не смотрел с ужасом, хотя, как ей показалось, никто не делал ничего подобного.
