Ли Бристол - Нежный ангел
Пока Адам расплачивался с кучером, а Энджел помогала Джереми выйти из экипажа, к ним вышел портье и забрал их багаж. Она с трудом сдерживала нетерпение, ей хотелось все осмотреть. Но она шла медленно, чтобы отец успевал за ней. Огромные двойные двери сверкали желтым и красным мозаичным стеклом с изображением павлина, а сама дверь была сделана из красного дерева. Внутри, в холле, виднелась изогнутая лестница темного цвета, с перилами из слоновой кости, и кабина лифта. Всюду были разостланы красные ковры и развешаны плюшевые драпировки с золотыми кисточками, тут и там стояли мягкие удобные стулья и мраморные столики, висели зеркала в золотых рамах, но Энджел не могла отвести глаз от лифта. Она видела, как в эту странную кабинку вошел мужчина, закрыл дверь и кивнул служащему в униформе. И тогда хитроумная штуковина оторвалась от пола, поднялась над холлом, пока, в конце концов, не исчезла в отверстии в потолке и, вероятно, продолжила свое движение дальше.
— На это стоит посмотреть, правда? — заговорил Джереми. — Помнишь, я однажды читал тебе об этом в денверской газете? Хотя я никогда не думал, что мне когда-нибудь доведется самому увидеть, как работает это устройство.
До этого момента Энджел не сознавала, как крепко она вцепилась в Джереми, а теперь, молча кивнув, убрала руку.
Ее интересовало, сколько стоит поездка в лифте, и есть ли шанс уговорить Адама ее оплатить. Ей казалось, что ее сердце выпрыгнет из груди от счастья, что теперь продажа креста — дело нескольких часов, после чего она сможет кататься в лифте столько, сколько захочет, и в любое время, когда захочет.
Адам подошел к длинной стойке из красного дерева, за которой стоял администратор, и вернулся к ним с ключами от их номеров.
— Мы на четвертом этаже, — сообщил он. — Служащий говорит, что ваш номер выходит окнами в парк. — Он протянул этот ключ Энджел. — Ваш папа и я будем жить в номере напротив, через коридор. — Он жестом показал на коридор. — Вы готовы подняться? Наш багаж уже отнесли.
Без единого слова Энджел пошла за ним через холл к лифту.
Джереми шутливо заметил, насколько удобнее подниматься на четвертый этаж на лифте, нежели карабкаться по лестнице, а Энджел затаила дыхание, стараясь не выдать своего волнения. Это было так же увлекательно, как совершить полет, как находиться на вершине мира! Правда, когда холл исчез из поля зрения за кирпичной стеной, было уже не так здорово, но чудо снова вернулось, когда маленькая кабинка остановилась и сначала железная дверь, а потом и деревянная открылись — и они вошли в длинный, покрытый ковром коридор.
По обеим сторонам коридора, а также рядом с лифтом стояли папоротники в горшочках, а потолок был увешан огромными шарами газовых ламп. Высокие окна из витражного стекла бросали мерцающий желтовато-красный свет на узорчатый ковер. Комнаты были обозначены прибитыми к дверям литыми латунными номерами. Лифтер показал им, где находится туалетная комната, в которой, по его словам, имелись горячая и холодная вода и все прочие удобства.
Сначала мужчины проводили Энджел в ее номер, и тут у нее вдруг перехватило дыхание. Безусловно, это был не дворец, но номер выгодно отличался от тусклых, грязных меблированных комнат со столом — и даже от относительно чистой денверской гостиницы, которая теперь казалась ей примитивной. Пол натерт, белое покрывало на кровати безукоризненно чистое. Окна занавешены шторами с раппортом в виде столистной махровой розы, на стоящем у камина кресле с подголовником — кружевные салфеточки. Резной шкафчик был открыт, и там аккуратно висели ее единственное сменное платье и нижняя юбка, а саквояж лежал на дне шкафа. В комнате был даже маленький туалетный столик, покрытый кружевной скатертью, а на ней стояло зеркало.
Ей было очень трудно оторвать взгляд от всех этих роскошных излишеств, на которые она взирала, широко распахнув глаза, и которые она оценила по достоинству. Она не могла найти в себе силы повернуться к отцу.
— Этот номер, наверное, стоит целое состояние, — говорил он в это время Адаму.
— Он может себе это позволить, — резко перебила его Энджел. — Послушай, пойдем, хватит здесь стоять, разинув рот и вытаращив глаза. Иди в свой номер и как следует отдохни. Тебе надо лечь в постель. А что нам нужно сделать, чтобы получше натопить комнаты? Все еще очень холодно, Джереми опять было начал, хотя и слабо, возражать, но она твердо стояла на своем. Номер мужчин был даже больше, чем ее, с кушеткой возле окна и, как она с удовлетворением отметила, с большим камином. Она помогла Джереми усесться на кушетку, накрыла его плечи шалью и обернула ноги одеялом, а Адам в это время разжег огонь. Он пообещал послать за углем и горячим пуншем, о котором Энджел и не подумала, и только убедившись в том, что все возможные в данной ситуации дочерние обязанности она выполнила, Энджел повернулась к двери.
— Я думал немного попозже проехаться по городу. Хотите поехать со мной? — спросил ее Адам.
Энджел колебалась. Именно это она и собиралась сделать, но планировала уйти одна. Адам, возможно, догадался об этом и потому пригласил ее на прогулку в присутствии ее отца.
Джереми тут же вмешался:
— Конечно же, она хочет прогуляться. Ни слова, мисс, — строго сказал он, увидев, что она готова возразить. — Я буду сидеть здесь весь день, укутанный в шаль, только если ты пообещаешь мне, что поедешь с мистером Вудом и хорошо проведешь время. И расскажешь мне обо всем за ужином.
— Прогуляемся немного? — предложил Адам.
Она поняла, что у нее нет выбора, и неохотно согласилась. Она повернулась, как будто хотела идти в сторону своего номера, но Адам не закрыл дверь, пока не удостоверился, что она действительно вошла к себе в комнату.
Конечно, если бы он не следовал за ней по пятам, ей было бы намного проще провернуть свое дело, но настоящей причиной, почему ей так не хотелось отправляться вместе с ним на прогулку, было не это. В поезде ей казалось, что она сойдет с ума оттого, что он постоянно смотрит на нее, причем так, как будто она без белья, нет, как будто он видит ее насквозь, что в некотором смысле так и было. Она никак не могла выбросить из головы тот случай в туннеле и по ночам лежала без сна, вспоминая его голубые глаза, его встревоженный взгляд. Она так сблизилась с ним, как никогда не сближалась ни с одним мужчиной, и дело даже дошло до поцелуев. В те минуты слепого ужаса она прижималась к нему, зависела от него, а такого у нее не было ни с кем и никогда. Никогда за всю ее жизнь. Он знал о ней все, вплоть до самых сокровенных тайн ее души, он знал ее слабости — она же не знала о нем ничего.
Она не хотела проводить с ним время. Она мечтала, чтобы Адам Вуд как можно скорее исчез из ее жизни.
