Элоиза Джеймс - Ночь герцогини
Молниеносным движением Стрейндж парировал ее удар; все произошло настолько быстро, что она не успела ничего сделать, – сталь звякнула о сталь, и ей показалось, ее рапира наткнулась на каменную стену. Гарриет охнула от резкой боли в плече.
– Вперед, Гарри! Атакуй! – крикнула Юджиния. – Целься в ногу, Гарри!
– Тихо ты, невозможный ребенок! – цыкнул Стрейндж. При этом он машинально повернул голову, и Гарриет, воспользовавшись тем, что ее противник отвлекся, вскинула рапиру и сделала выпад – лезвие остановилось в дюйме от его горла, едва не поцарапав кожу.
– Ха! – торжествующе крикнула она. Он, обернувшись, смерил ее взглядом.
– Это грязный прием, Гарри!
Было что-то такое в его глазах... рапира едва не выпала из ослабевших пальцев Гарриет. Неужели Исидора права? Неужели Стрейндж и впрямь интересуется ею как мужчиной?
– На сегодня все, – коротко бросила она. И, повернувшись к нему спиной, вложила рапиру в ножны.
А когда обернулась и снова посмотрела на него, то обнаружила, что Стрейндж с интересом разглядывает ее ягодицы.
Ее охватила дрожь. Это уже опасно. Одно дело, когда Китти строит ей глазки, и совсем другое – когда человеку вроде Стрейнджа взбредет в голову... да мало ли что взбредет ему в голову!
– Мне кажется, тебе следовало опустить рапиру чуть пониже, и тогда ты бы попал ему в ногу, – подбежав к ней, сказала Юджиния.
– Какая ты кровожадная! – усмехнулась Гарриет. – Хочешь, чтобы я превратил твоего отца в подушечку для булавок?
– Надеюсь, вы принесли мне еще одну записку? – вдруг спросил Стрейндж.
Гарриет молча показала ему листок. Стрейндж небрежно развернул его.
– Вы не могли бы попросить неизвестного отправителя не так щедро поливать ее духами? – помахав листком в воздухе, бросил он.
– Нет, не могу, – отрезала Гарриет, вспомнив, как стащила из комнаты Исидоры ее любимые французские духи.
– «Но чем я хуже соловья, – вслух прочитал Стрейндж, – ведь по ночам пою и я». Прелестно! Коротко и таинственно. И рифмуется замечательно, «я» и «соловья».
Гарриет смерила Стрейнджа негодующим взглядом.
– Не думаю, что подобные записки следует обсуждать в присутствии ребенка.
Он сделал вид, что не слышит.
– Итак, Гарри, вы не догадываетесь, чего хочет от меня автор этого таинственного послания?
Гарриет нахмурилась.
– Понятия не имею, – буркнула она, возмущенная тем, что Стрейндж считает возможным обсуждать подобную тему в присутствии дочери.
– Похоже, тот, кто писал, хочет назначить тебе свидание, папа, – предположила Юджиния.
– Согласен, – кивнул Стрейндж. – Мне тоже так кажется.
– Это любовное стихотворение, – продолжала Юджиния.
– Похоже, – кивнул Стрейндж.
– Мне кажется, это дама, и она хочет встретиться с тобой... ночью, – сказала Юджиния.
– Ну, – небрежно бросила Гарриет, – думаю, нужно дождаться, пока вы не получите все стихотворение целиком, – только тогда вы сможете точно сказать, чего хочет от вас автор записки.
– Любви, чего же еще? – невозмутимо бросила Юджиния. – Моя гувернантка тоже когда-то была влюблена и папу, но потом, в конце концов, сдалась. Папу не так-то легко подцепить на крючок, знаете ли. Кстати, Гарри, хотите, покажу вам расчеты, которые я сделала вчера вечером? Я просидела над чертежами чуть ли не до рассвета, зато рассчитала все углы крыши для кукольного домика, – похвасталась она.
– И во сколько же ты легла? – озабоченно спросила Гарриет. Вопрос сорвался у нее с языка прежде, чем она успела сообразить, что этого делать не следует.
– Опять вы кудахчете! – поморщился Стрейндж. – Так и слышу в вашем голосе материнские нотки. Боже, Гарри, да что вы за мужчина после этого?! Нет, у меня просто опускаются руки! Уверяю вас, Юджиния вполне способна позаботиться о себе сама!
– Конечно, покажи, – кивнула Гарриет, демонстративно не обращая внимания на Стрейнджа. Только полный идиот позволит восьмилетней дочери не спать до утра. Но теперь хотя бы понятно, откуда у Юджинии эти серые тени под глазами. Девочка выглядела больной.
Юджиния радостно схватила ее за руку и потащила за собой. И хотя Гарриет сейчас больше всего на свете хотелось забраться в горячую ванну, она покорно позволила отвести себя в западное крыло, где каждую дверь караулили дюжие лакеи.
– Здесь кто-нибудь живет, кроме тебя? – спросила Гарриет.
– Нет, никто, – беззаботно сказала Юджиния. – То есть моя горничная, конечно. Папа так старается, чтобы я была в безопасности, что приказал, чтобы тут везде дежурили лакеи.
Однако когда они вошли в детскую, там не было ни души.
– А где же твоя горничная? – удивилась Гарриет.
– Наверное, ненадолго спустилась вниз, – предположила Юджиния. – А гувернантка, скорее всего вот-вот вернется. Она по уши влюблена в одного из наших лакеев, поэтому я всегда знаю, где она.
– И где же она?
– Целуется со своим лакеем, конечно, – пожала плечами Юджиния. – Держу пари, что они снова забились в чулане на втором этаже и целуются там.
Гарриет молча кивнула. Потом, изо всех сил стараясь не морщиться от боли, села и принялась слушать, пока Юджиния показывала ей все расчеты, сделанные ею для стен и крыши кукольного домика.
– А у тебя есть кошка? – спросила вдруг Юджиния, пристроившись рядом.
– Нет. Зато у меня есть собака, – ответила Гарриет. – Ленивый старый спаниель. Его зовут Миссис Кастард. А у тебя есть какое-нибудь домашнее животное?
Юджиния грустно покачала головой.
– Будь у меня собака, мне вряд ли понравилось бы, если бы она сидела взаперти в детской. Да и ей самой тоже. Держу пари, она бы меня возненавидела.
– Глупости! Видела бы ты моего спаниеля – свернется на коврике перед камином и дремлет с блаженным видом.
– Может, он мерзнет? Пожалуй, подброшу-ка я в камин еще полено, – встав, пробормотала Юджиния.
– Подожди минутку, – заторопилась Гарриет. – Ты что, собираешься сама это сделать?
Юджиния жалостливо глянула на нее.
– Конечно, сама, Гарри. А ты что делаешь, когда в камине гаснет огонь?
– Зову лакея, конечно, – непререкаемым тоном отрезала Гарриет. – И тебе советую. Представляешь, что будет, если на тебе загорится юбка?
– Не загорится, – отмахнулась Юджиния. – Я аккуратно. – И прежде чем Гарриет успела остановить ее, осторожно подбросила в огонь небольшое полено. Сноп искр взвился вверх и исчез в каминной трубе. – Обожаю это, – вздохнула Юджиния. – Так красиво, правда?
– Придется мне поговорить с твоим отцом, – пообещала Гарриет, дергая за шнурок. – Куда подевалась твоя горничная? Да и гувернантка, кстати, тоже. А если бы в комнате начался пожар? Что бы ты тогда стала делать?
