Эмили Брайан - Возлюбленная виконта

Теперь Дейрдре врачевала его покореженную душу.

Кай гадал, где она теперь работает. Он знал, что было глупо открыто демонстрировать свои чувства. Уже сам факт, что он собирался выкупить ее, вызвал среди его друзей добродушные насмешки. Но он внезапно испытал потребность ее увидеть, погреться в лучах ее мимолетной улыбки.

Оставив свою контору на пристани, он отправился на виллу проконсула. Если Дейрдре находилась на половине хозяйки дома, увидеть ее он не сможет. Она также могла работать на кухне или, если ему повезет, в саду. Тогда, возможно, им удастся обменяться поцелуями.

Он нашел Дейрдре за виноградной беседкой, но все мысли о тайном поцелуе тотчас испарились. Она плакала. Ее тело сотрясали безмолвные рыдания. Белую ткань палия на груди и ниже омрачали коричневые пятна засохшей крови.

— Ты ранена.

Кай упал рядом на колени.

Она покачала головой.

— Проконсул… — Ее голос оборвался.

На ее запястьях и лодыжках виднелись следы веревки и кровавый засос на затылке. Римский губернатор предавался своей любимой потехе — насиловал связанную жертву.

И на этот раз Сципион выбрал Дейрдре. Кай обнял ее — пусть выплачется. В груди его клокотала ненависть.

— Он…

— Молчи.

Кай обнял ее. Пересказ пытки заставит ее заново пережить страдания и причинит боль обоим.

Они ничего не могут сделать, только надеяться, что проконсул быстро потеряет к ней интерес. Если она перестанет бороться или плакать, он переключится на одного из маленьких мальчиков, которые чистят конюшни, или на новую девушку-птичницу.

Но Дейрдре не могла молчать:

— Он сказал, что завтра снова собирается сделать это со мной.

Запинаясь Кай сказал ей, как притвориться безразличной, чтобы проконсул перестал ее мучить. Эти знания дались ему дорогой ценой. Он был совсем юным, когда Сципион стал его хозяином.

Не осознав, что Кай разделяет ее боль, она пришла в негодование:

— И ты ничего не сделаешь, чтобы остановить это?

— А что я могу сделать?

Она принадлежит проконсулу, как лошадь или собака. Но если проконсул не согласится ее продать, то будет вправе использовать ее по своему желанию.

— Ты можешь поступить как мужчина. — Ее подбородок дрожал. — Можешь убить его.

Прежде чем стать политиком, Сципион был солдатом. Но не бочкообразная грудь или могучие руки делали его таким страшным, а холодная жестокость. Кай до сих пор порой просыпался в поту по ночам, дрожа от страха. Он снова чувствовал себя маленьким мальчиком, обдаваемым зловонным дыханием, чувствовал на себе грубые толстые пальцы, делавшие ему больно.

Кай ненавидел Сципиона всеми фибрами души.

Но еще больше боялся его.

Только жизнь имела значение. Этому научили его годы рабства. Пока живешь, есть надежда. Сила закона на стороне проконсула. Если Кай убьет проконсула, ни он, ни Дейрдре не встретят следующий восход солнца.

— Я не могу его убить, — признался он и почувствовал стыд. — Пожалуйста, Дейрдре, скажи что-нибудь.

Взглянув на него с нескрываемой ненавистью, Дейрдре отвернулась.

— Неужели ты не понимаешь? — Он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе. — Если я убью проконсула, они не оставят нас в живых.

И смерть эта будет ужасной. Публичной, медленной и мучительной.

— Ты живешь не среди своих людей. Это мир римлян, — сказал Кай. — Но мы как-нибудь пробьемся. Я добьюсь твоего освобождения. Обещаю.

— Я ненавижу тебя, — сказала Дейрдре. — Я сама себя освобожу.

Она ушла, ни разу не оглянувшись.

Глава 20

В танце ухаживания бывают времена, когда одному из партнеров нужно отойти, чтобы посмотреть, последует ли любовник за ним или вздохнет с облегчением и отвернется.

Люциан закрыл журнал, где регистрировал находки. Боясь случайного пожара в сарае, куда складывал римские предметы, он не пользовался лампой и прекращал работу, как только начинало смеркаться. Выглянув из открытой двери, он увидел, что мистер Пибоди отпустил остальных рабочих и начал уборку территории на ночь.

Люциан вынул из кармана записку, полученную утром, еще раз перечитал аккуратный почерк.

«Мой дорогой лорд Ратленд.

(Формальность языка заставила его усмехнуться.)

С сожалением, сообщаю, что не смогу сегодня помогать Вам на раскопках. Как Вы знаете, мадемуазель Латур повредила лодыжку, и я буду ухаживать за ней, пока она не поправится. Не ждите моего возвращения недели две по меньшей мере. Зная, что Вы желаете мадемуазель Латур здоровья, остаюсь, конечно, с моей дорогой Бланш.

Ваш партнер по римскому предприятию мисс Дейзи Дрейк».

— О да, мисс Дрейк, — произнес Люциан задумчиво, пряча записку в нагрудный карман. — Вы мой партнер, хороший или дурной. И я уверен, мы оба желаем ей добра.

Накануне вечером Люциан топтался в коридоре, пока доктор пользовал пострадавшую «куртизанку». Леди Уэксфорд сжалилась над ним вскоре после полуночи и сообщила, что перелома костей, по мнению доктора, у Бланш нет. Пиявки помогли снять отек. Однако у Бланш серьезное растяжение, и несколько дней она будет не в форме.

Записка Дейзи, объясняющая ее отсутствие, заставила Люциана улыбнуться. Интересно, как долго сможет она продолжать этот обман? Наблюдать за ее стараниями было забавно.

Бригада рабочих раскопала еще одну восковую табличку. Он собирался отнести находку Дейзи сегодня вечером, поскольку она лучше, чем он, знала латынь. Интересно, согласится ли она принять его в собственном обличье или предпочтет выдать себя за Бланш в соблазнительной маске из перьев?

В глубине души Люциану не хотелось разоблачать Дейзи. Его отец наверняка одобрит ухаживания Люциана за французской женщиной для удовольствий, но связь сына с племянницей Гейбриела Дрейка приведет его в бешенство. Поскольку Люциан не знал, как сможет пережить гнев графа, то был готов подыгрывать Дейзи в ее двойной жизни так долго, как она пожелает.

Если Люциан найдет сокровище, изменение финансового состояния Монтфордов изменит также беспричинную ненависть отца к Дрейкам. Иначе ему придется сделать неприятный выбор. Он так привык ублажать своего родителя, что считал скорую конфронтацию неизбежной.

Солнце скрылось за горизонтом. Сгущались сумерки. Рабочие выбирались из ямы и расходились.

Мистер Пибоди все еще суетился на площадке. Люциан встал и потянулся. Десятник не торопился уходить.

Тут он увидел, как Пибоди украдкой огляделся. Люциан замер, зная, что в тени сарая остается невидимым. Десятник наклонился, поднял с земли что-то, блеснувшее в угасающем свете, и, прежде чем Люциан успел разобрать, что это было, сунул в карман. Возможно, какое-то античное украшение?