Эмма Уайлдс - Грешная тайна
И было бы бессмысленно урезонивать ее и говорить, что сражение давно проиграно, в тот самый день, когда умер старший сын герцога. Ей следовало самой все понять и смириться с неприятной правдой.
Внезапно Антония остановилась на мгновением пробурчала:
— Не надо меня поучать, ясно?
— Я вовсе не поучаю вас, дорогая. Да и какой в этом смысл? Ведь вы все равно не станете слушать, верно? Но скажите, что заставляет вас думать, что Лонгхейвен не охраняет свою жену?
— Возможно, охраняет. Фицхью очень надежный человек и знает свое дело. Но он не может находиться рядом с маркизой на светских раутах, а вот я могу. Видишь ли, Роже не так умен, как Майкл, но бесконечно жесток. Поэтому нам следует проявлять предельную осмотрительность и вообще лучше уж перестраховаться. От этого вреда не будет.
Лоренс снова задумался. Что ж, если это именно Роже нацелился на маркиза, то, возможно, Антония была права. В этом случае действительно следовало бы перестраховаться. Но с другой стороны, здесь, в Лондоне, Лонгхейвен был менее уязвим, чем тогда в Испании. А ведь даже там с ним ничего не случилось — в том смысле, что он все же жив. К тому же сейчас, на родной земле, Майкл Хепберн обладал большей властью, чем когда-либо, так что вполне мог позаботиться о своей жене.
Еще немного поразмыслив, Лоренс сказал:
— Поскольку вы в любом случае решили так поступить, я не стану возражать. Хотя все-таки и не вполне с вами согласен. И вам следовало бы для начала все тщательнейшим образом продумать и лишь после этого действовать. Вы уже решили, с чего начать? Как вы собираетесь познакомиться с маркизой? И когда?
— Сегодня же вечером. Сегодня Редмонды дают бал. Уверена, что она будет там.
— И ее муж — тоже, — с усмешкой заметил Лоренс. — Что, по-вашему, почувствует Лонгхейвен, когда вы станете вертеться вокруг его жены? Ведь он, наверное, не собирался вас с ней знакомить.
— Конечно, не собирался, — согласилась Антония. — Но все-таки ей придется со мной познакомиться.
Сейчас Лоренс даже отчасти сочувствовал лорду Лонгхейвену. Антония была на редкость упряма. И если уж что-то задумывала, то становилась непреклонной.
Такой же непреклонной она была и в своем желании убить Роже. Глубина ее ненависти к этому человеку могла бы соперничать с самыми мрачными глубинами океана. И Лоренс временами сожалел о том, что не мог вызвать у нее такие же бурные эмоции. Эмоции другого характера, разумеется…
Не удержавшись, Лоренс пробурчал:
— Знакомиться с женой маркиза не лучший способ привлечь его внимание. Я уверен, Лонгхейвен хочет, чтобы вы выполняли его приказы, а не вторгались в его личную жизнь.
Антония пристально посмотрела на собеседника, потом тихо проговорила:
— Ты все понимаешь, Лоренс. Не понимаешь только одного: я хочу хоть немножко счастья в этой жизни.
В последних ее словах прозвучало такое отчаяние, что Лоренс невольно вздохнул. Но что он мог ей ответить? Он прекрасно знал, что жизнь очень жестоко обошлась с этой замечательной женщиной. Но ведь и он тоже не слишком легко отделался… В каком-то смысле они были друзьями по несчастью. Можно было бы сказать, что их свела сама Судьба. Вот только Антония не желала это признавать… Она любила Лонгхейвена, но при этом никак не могла понять, что никогда не была нужна ему. Увы, говорить ей об этом совершенно бесполезно. Так что оставалось лишь соглашаться с ней.
— В целом ваш план вполне разумный, — проговорил наконец Лоренс. — Джонсон следит за маркизом, а вы будете приглядывать за его женой. В такой ситуации мы непременно заметим первые же признаки опасности, если она появится.
— Роже ненавидит его… — со вздохом прошептала Антония.
Лоренс тоже иногда ненавидел маркиза, однако понимал, что его ненависть основана на ревности, поэтому старался сдерживать себя и, насколько возможно, не выказывать Лонгхейвену свою неприязнь. К тому же он нередко восхищался этим человеком, хотя, конечно же, считал, что маркиз слишком высокомерен и самонадеян.
— Разумеется, Роже должен ненавидеть его. Ведь они всегда были заклятыми врагами, не так ли? Но француз всегда проигрывал, так что его ненависть вполне объяснима. Никто не любит проигрывать. Особенно такой человек, как Роже. Лонгхейвен сделал все, чтобы унизить его.
Антония вдруг обхватила плечи руками — как будто замерзла.
— А ведь мы были так уверены в его смерти…
— В каком-то смысле он действительно мертв, — заметил Лоренс. — Во всяком случае — для Лонгхейвена. Потому что война в Испании закончилась. Но оказалось, что началась другая война. И никто не знает, как долго она будет продолжаться… — Лоренс умолк, потом вдруг снова заговорил: — Что же касается Роже, то ведь кто-то другой мог использовать его подпись, не так ли? Мы же ничего не знаем наверняка. Но сейчас, когда вы передали маркизу записку, он, без сомнения, использует все возможности и постарается во всем разобраться. И если эго действительно Роже, то Лонгхейвен наверняка до него доберется.
— Сомневаюсь… — Антония снова вздохнула. — Он больше не может уделять таким делам все свое время. Теперь он должен играть роль наследника герцогства. Кроме того, ему надо еще и ублажать жену. Слишком много дел, понимаешь? Поэтому он может совершить ошибку. И я должна ему как-то помочь.
— Поверьте, дорогая, если ему потребуется ваша помощь, он об этом попросит. Да, конечно, он очень самонадеян, но не глупец. И, конечно же, не самоубийца.
Лоренс пытался успокоить Антонию, однако понимал, что она, возможно, права. Ведь маркиз Лонгхейвен, обладавший бесценным опытом ведения тайной войны, являлся чрезвычайно важным звеном в британской шпионской сети. Для военного министра он был совершенно незаменимым человеком, так как только он мог правильно истолковать получаемую информацию. Кроме того, маркиз знал многие секреты врага, поэтому прекрасно понимал его тактику и мог должным образом ответить на любые происки и интриги. К тому же Лоренс подозревал, что маркизу не очень-то хочется менять образ жизни и удаляться от шпионских дел. Судя по всему, роль наследника герцогства была ему в тягость.
Однако сейчас, после появления Роже, все усложнилось. Было ясно: Майкл Хепберн останется мишенью для французов до тех пор, пока не закончится вражда между их странами; и не важно, служит ли он королю или уже играет роль утонченного аристократа, наследника герцогства. И теперь, чтобы обезопасить себя и свою жену, ему следовало быть в курсе всех вражеских происков, а врагов у него было великое множество. Следовательно, в такой ситуации он никак не мог уйти в отставку, даже если бы очень захотел.
