Жюльетта Бенцони - Фиора и король Франции
Главарь грубо сорвал вуаль, покрывавшую голову Фьоры.
— Я сначала хотел закопать вас живыми, но я не жестокий человек. Сначала вас зарежут, и эта вуаль, окрашенная вашей кровью, будет хорошим доказательством того, что я отлично проделал свою работу.
— Кому вы служите? — воскликнула Фьора. — Король заставит вас дорого заплатить, когда узнает…
— Но он ничего не узнает. Вы исчезнете бесследно.
— Перед смертью я все же хотела бы узнать, кто убивает меня. Папа? Это кардинал вам платит?
— Он? Он знает об этом не больше. Он просто думал, что долгой дороги будет достаточно, чтобы избавить страну от, вашего присутствия. Единственное, о чем его попросили, так, это взять вас с собой.
— Кто попросил? — настаивала Фьора.
— Я не понимаю, почему вас это интересует? — пожал плечами разбойник. — Вам лучше бы поступить, как ваша спутница, и помолиться перед смертью. Я даю вам на это несколько минут.
Один из разбойников подал голос:
— А если мы отправим за это время на тот свет вторую?
— Отличная мысль! Она должна быть уже готова. Она достаточно помолилась.
— Дайте мне ее хотя бы обнять! — прокричала в отчаянии Фьора.
— Мне кажется, это лишнее. В этой яме вы сможете обниматься сколько вам угодно.
Глава 3. СЛЕД ТЕНИ
— Леонарда! — закричала Фьора. — Простите меня!
В ответ она услышала вопль боли. Человек, предложивший убить Леонарду первой, сорвал с нее головной убор, схватил за волосы, с силой рванул за них, чтобы она подняла голову и обнажила шею.
Но он не успел поднести нож к ее горлу. В этот самый момент несколько всадников внезапно появились на поляне. В колеблющемся свете факела заблестели кольчуги, поверх которых были надеты кирасы, железные шлемы на головах. Раздался громкий и грозный голос:
— Именем короля! Схватить этих людей и повесить на этом дереве!
— Оставьте хотя бы двоих, мессир прево! Было бы интересно послушать, что они нам скажут.
Не ожидая ответа, Дуглас Мортимер соскочил с лошади и подбежал к Фьоре, у которой подкосились ноги, и она упала на колени, когда руки разбойника, державшего ее, разжались. Мортимер поднял ее своей сильной рукой. Она смотрела на него, не веря своим глазам, с таким выражением, словно перед ней стоял не столь знакомый ей шотландец, а какой-то ангел.
— Все в порядке? — спросил он, поставив ее на ноги.
— Кажется, да. О, Мортимер! Я начинаю думать, что вы — мой ангел-хранитель. Но что же все это значит?
— Я вам все объясню, но прежде хочу сказать, что никогда еще я так не спешил. Я боялся, что мы не поспеем вовремя.
Затем, оставив ее, он повернулся к Леонарде, которой один из стражников помогал высвободиться из-под тела разбойника, упавшего на нее. Фьора бросилась к своей подруге, не в силах сдержать крик ужаса. Вся в крови, бедная женщина выглядела ужасно. Но уже несколько придя в себя, она попросила:
— Где можно найти воды? Не могу же я оставаться в таком виде. Эта липкая кровь…
— Все же лучше, что она не ваша, — заметил Мортимер. — Идемте, здесь неподалеку есть ручей.
Стражники зажгли факелы, и поляна была освещена так, что все смогли увидеть драматическую картину. Разбойники, с которых по очереди срывали маски, были поставлены на колени перед человеком, к которому шотландец обратился, называя его «великий прево».
Это был довольно пожилой человек с суровым лицом, с усами и короткой седой бородой. Казалось, что годы не ослабили силу его худой фигуры: она с легкостью несла тяжелые доспехи.
Правда, вместо каски на голове у него была черная шляпа, на которой блестела серебряная бляха. Из-за своего слишком большого роста он сидел на лошади, немного ссутулившись, но управлял ею с большой ловкостью. Состоя на службе у Людовика XI с юношеских лет, когда тот был еще только наследником престола, Тристан Лермит был в глазах подданных короля воплощением строгого правосудия, зачастую творимого им прямо на месте, но всегда строго в соответствии с законом, и вызывавшего у проходимцев всех мастей панический страх. Преданный королю, как собака-ищейка своему хозяину, этот молчаливый мрачный человек не знал усталости и не испытывал никакой жалости, и каждый преступник знал, что он будет преследовать его и заставит искупить свою вину. Он смотрел на людей серыми, глубоко посаженными глазами, сверкающими из-под густых бровей, твердым, словно гранит, взглядом.
Стражники слушались Тристана Лермита беспрекословно, и через минуту полдюжины разбойников, которых он, кстати, узнал и назвал каждого по имени, болтались на ветках старого дуба. Бесстрастный поборник справедливости даже глазом не моргнул, слушая их крики и мольбы о пощаде. Оставался в живых только их главарь по имени Тордгуль. Он ожидал своей участи, стоя на коленях около лошади Лермита. Один из солдат стоял рядом с ним, держа в руках конец веревки, петля которой была накинута на шею главаря.
Помогая Леонарде умыться в ручейке, Фьора поглядывала с некоторым опасением на человека, сидевшего на коне, словно железная статуя, который, отдав приказ, не произнес больше ни слова.
А когда последнее тело было сброшено в яму, прево медленно повернул коня так, чтобы видеть Тордгуля.
— Теперь твоя очередь! Кто дал тебе приказ убить этих женщин?
— Я не знаю, монсеньор! Я его не знаю, клянусь вам!
— Неужели?!
По первому знаку прево один из его людей приблизился с факелом, а двое других схватили мерзавца и повалили на траву.
Пламя факела обожгло его босые ноги, и он страшно завопил:
— Не-е-е-ет!
— Тогда говори!
— Клянусь вечным спасением, что говорю правду. Человек в маске пришел ко мне… позавчера… в таверну.
Еще один страшный вопль прорезал ночь, и Фьора, вздрогнув, заткнула уши.
— Обязательно ли это делать? — спросила она.
— Этот человек только что хотел зарезать вас и госпожу Леонарду, — сказал Мортимер, пожав плечами с некоторым презрением. — И он бы не пощадил вас. Я нахожу, что вы слишком жалостливы.
Тордгуль пытался смягчить своего палача, взывая ко всем святым. Он клялся, что больше ничего не может добавить к тому, что уже сказал: человек в маске дал, мол, ему приличную сумму золотом и обещал дать столько же, когда все будет сделано. Они должны были ждать на этой поляне какую-то повозку с двумя женщинами, которая появится здесь к концу дня. А еще надо было вырыть глубокую яму, в которой они обязаны были закопать тела обеих женщин. Тордгуль должен был вручить кучеру кошелек и вернуться в Тур для получения остатка оговоренной суммы.
Треск ветвей и топот копыт, раздавшиеся из подлеска, прервали признания разбойника: охранники прево возвращали повозку, которую они остановили перед дорогой на Лош, когда она еще не успела догнать кортеж легата. Лошадьми правил солдат, а крепко связанного Помпео без церемоний вытащили из повозки и бросили на землю перед прево. Кошелек, полученный им некоторое время назад, был брошен на траву.
