Сильвия Дэй - Любовь джентльмена
– А по-моему, ты выглядишь очаровательно. – Обойдя кровать, Маркус взял у нее свою рубашку, а потом чмокнул в кончик носа. – Я вовсе не планировал такой финал. – Он подошел к шкафу и достал из него жилет. – Грей постель и жди меня.
Элизабет вспыхнула.
– Ты знаешь, что я не терплю приказов. Уильям – мой брат, и я поговорю с ним сама.
– Как хочешь, милая. – Маркус направился к двери, не без сожаления думая о том, что когда он делал предложение в первый раз, то сидел в кабинете Честерфилд-Холла и спокойно обсуждал с отцом Элизабет свадебные расходы. Церковное оглашение, вечера, обеды. Разумеется, он не ожидал, что Элизабет сбежит, да еще и выйдет замуж за другого. И в данный момент у него есть лишь ее обещание, а она уже не раз доказывала, что доверять ей нельзя.
Войдя в гостиную, он сразу приступил к делу:
– Баркли, очень хотелось бы узнать, когда ты уедешь: ты здесь определенно лишний.
Уильям сцепил руки за спиной; казалось, ему трудно говорить.
– Я поражен…
– Достаточно было постучать, и все выглядело бы куда достойней.
– Дверь была открыта.
– Что ж, тогда тебе вообще не стоило приезжать.
– Но Элизабет сбежала. – Взгляд Уильяма заметался по комнате. – Я должен был найти сестру и удостовериться, что с ней все в порядке.
– Теперь убедился?
– Не совсем. Лучше бы ты соблазнил чью-нибудь другую сестру.
– Я не соблазняю ее, я женюсь на ней.
Уильям вскинул руки, словно моля небеса о пощаде.
– Опять?
– Если помнишь, в прошлый раз мы не довели дело до конца.
– Черт побери, Уэстфилд, если это как-то связано с тем сумасшедшим пари, я вызову тебя на дуэль.
Пытаясь успокоиться, Маркус присел на канапе.
– Твоя безукоризненная оценка моей порядочности в высшей степени радует.
– С какой стати тебе жениться на Элизабет после того, что ты узнал о ней?
– Боюсь, это судьба, – проговорила Элизабет с порога, всматриваясь в лица двух мужчин, занимавших в ее жизни столь важное место.
Уильям обернулся и поднял руки, словно защищаясь.
– Даже не знаю, что тут сказать.
Элизабет не двигалась и, стоя на пороге, пыталась решить, стоит ли ей входить. Напряжение в комнате сгущалось, подобно клубящемуся туману.
– А где Маргарет?
– Дома, поездка могла бы ей повредить.
– Тебе следовало остаться с ней.
– Но я волновался… за вас обоих. Уэстфилд пропал сразу вслед за тобой, и я ничего не знал о том, где вы оба находитесь. Вам еще очень повезло, что леди Уэстфилд правильно указала мне направление, в котором следует искать. – Уильям пересек комнату и схватил сестру за локоть. – Элизабет, нам надо поговорить без свидетелей.
– Но на улице слишком холодно, – запротестовала Элизабет.
Уильям снял сюртук и набросил ей на плечи.
– Ты в самом деле сошла с ума? – прорычал он, как только они вышли за дверь.
Элизабет пожала плечами:
– Раньше я тоже так думала.
– А теперь ты познала вкус плотских удовольствий и совсем лишилась рассудка!
– Но, Уильям…
– Не отрицай, не поможет. Мужчина легко может разглядеть такие вещи. Женщины выглядят иначе, когда довольны своими любовниками, а с Хоторном ты так не выглядела.
– Это очень скользкая тема, ты не находишь?
– Верно, и она нравится мне, как посещение зубодера. Однако умоляю тебя: подумай о будущем. Прежде ты не собиралась вступать в повторный брак…
Элизабет взглянула на небо и изумилась нежной голубизне между утренними облачками. Интересно, а какого цвета будет ее будущее?
– Ты ведь можешь отказать ему. – Тон брата смягчился.
Элизабет вздохнула:
– Боюсь, я не настолько жестока.
– Ты выходишь замуж не для того, чтобы загладить вину, и я не очень-то верю в честные намерения графа. Как только ты выйдешь за него замуж, я мало что смогу сделать, если положение ухудшится.
– Пусть Уэстфилд женится на мне, я не буду против. В самом худшем случае, утратив интерес, он просто станет относиться ко мне безразлично, но по крайней мере никогда не ударит.
Уильям расстроенно вздохнул:
– Мне так хочется, чтобы ты снова нашла настоящую любовь. Зачем ставить на влечение, когда ты можешь быть действительно счастлива?
– Брат, кажется, ты становишься таким же романтичным, как Маргарет. – Элизабет рассмеялась. – Что до Уэстфилда, то его общество временами довольно-таки приятно. Если честно, Уильям, я в самом деле хочу выйти за него замуж и не думаю, что буду с ним несчастна.
– Ты используешь его, чтобы спрятаться от проблем, не так ли?
Элизабет поморщилась:
– Я понимаю, ты не одобряешь мой выбор, но это не причина, чтобы злословить на мой счет.
– Я говорю правду.
– Ты уверен? А по-моему, никто не знает, что принесет нам будущее. Мы с Уэстфилдом равны по происхождению, он богат и внимателен к моим потребностям. Когда влечение ослабнет, эта основа останется, и она не слабее, чем в любом другом браке.
Уильям прищурился:
– Ты настроена решительно, как посмотрю.
– Да, и горжусь этим.
Элизабет от души порадовалась тому, что брат пришел за ней. Согласится с ней Уильям или нет, в этом есть выгода и для него.
– Только никакого тайного бегства, – предостерег ее брат.
– Согласна. – Элизабет признательно улыбнулась ему.
– А мне можно высказаться? – поинтересовался Маркус, подходя к ним.
– По-моему, ты уже сказал вполне достаточно, – возразил Уильям.
– Неужели? И про то, что я умираю от голода? Кстати, его светлость ждет нас у себя. – Маркус протянул Элизабет руку, и этот жест выглядел сейчас очень личным.
На этот раз, даже несмотря на присутствие брата, Элизабет не решилась ответить отказом и осторожно положила свою руку на его большую ладонь.
Глава 14
Все сошлись на том, что бал, данный по случаю их помолвки, прошел чрезвычайно удачно. Бальный зал Честерфилд-Холла был набит битком, как и комнаты для игры в карты.
Взволнованная и разгоряченная, Элизабет обрадовалась, когда Маркус вывел ее в сад, где она могла без помех насладиться прохладным ночным воздухом.
Понимая всю важность события, Элизабет выбрала платье цвета бургундского вина из шелковой тафты. Юбку увеличивали кринолины, приподнятые впереди ради демонстрации нижней юбки из белого кружева. Такие же кружева ниспадали пеной с локтей и обрамляли низкий квадратный вырез. И все же, хотя платье образовывало своеобразную оболочку спокойствия, внутри у нее все трепетало.
Элизабет прекрасно разбиралась в светских удовольствиях, но сегодняшний вечер заметно отличался от тех, к которым она привыкла. Небрежность Маркуса при обращении с женщинами приводила ее в крайнее раздражение, и уже не в первый раз она с грустью вспоминала тишину, которой так наслаждалась на побережье.
