Кэтрин Коултер - Дочь дьявола

Однако вслух он ответил многозначительно, словно уже решив для себя что-то:

— Думаю, да. Может быть, так предначертано судьбой. Ведь мои родители, как оказалось, тоже были предназначены небесами друг для друга.

— Она… итальянка?

— Она — совершенно особенная, не похожая на других, Рейна.

— И эта совершенно особенная девушка красива? Адам долго изучал ее нежное лицо.

— Она прелестна, — признал он, наконец. Брови Рейны недоуменно поднялись.

— Не понимаю, — вздохнула она.

— Вот как?

Рейна вгляделась в молодого человека и тут же утонула синеве его глаз.

— Я не глупенькое дитя, — обиделась она и снова осторожно погладила его по щеке. Однако Адам перехватил ее руку и вновь положил ей на колено.

— Нет, но вы слишком молоды, и семья до сих пор вас оберегала.

Она вызывающе вздернула подбородок, чем немало развеселила Адама.

— Вы правы, маркиз. Но если бы я встретила человека, с которым захотела бы связать жизнь, вряд ли моя наивность послужила бы помехой.

Адам понимал, что сейчас ему лучше держать язык за зубами, однако против воли спросил:

— И вы уже встретили такого человека?

— Да, — не колеблясь, заявила она.

Адам внезапно поднялся, почувствовав, что больше просто не сможет усидеть рядом с ней. Рейна отпрянула.

— Кажется, я никак не могу угодить вам, — прошептала она и отвернулась, пытаясь спасти остатки израненной гордости. — Вы считаете, что я имею обыкновение говорить такие вещи всем знакомым джентльменам?

— Нет, — мягко отозвался Адам. — Вы поверите, если я признаюсь, что никогда раньше не желал так страстно молодую даму благородного происхождения?

— Я только убеждена, что вы не можете быть подлецом, маркиз. И что… что вы не способны играть со мной.

— Признаться, Рейна, я вообще бы не хотел иметь ничего общего с вами.

— Почему? Из-за того, что я англичанка? Не умна и даже не остроумна?

— Нет, потому что сейчас не время и не место ухаживать за вами. Вы многого обо мне не знаете, Рейна, а я пока не могу рассказать вам. Наверное, мне не стоило приходить сюда сегодня, но я почти не владею искусством эпистолярного жанра и не силен в сочинении стихов. От меня зависит очень многое, в том числе и судьбы других людей, и с моей стороны глупо продолжать видеться с этой дамой, пока все не будет разрешено. Но я не хотел бы, чтобы она считала, будто безразлична мне.

Рейна сосредоточенно чертила что-то на скамье кончиком пальца.

— Эта дама… не могли бы вы объяснить ей, в чем дело? Вероятно, она поняла бы.

— Не могу. Она выросла в семье, которая старалась оградить ее от окружающего мира. Возможно, ее родители… скажем… не пожелают видеть рядом с ней такого человека, как я. Я не хотел бы причинить ей ненужную боль.

— Не сомневаюсь, маркиз, что родители леди очень ее любят. Вряд ли они вдруг захотят сделать ее несчастной.

— Она не отличается силой духа, Рейна, и никогда не шла против воли родителей.

— Наверное, потому, маркиз, что раньше у нее просто не было для этого причин.

— По моему мнению, дочерний долг — повиноваться родителям. Я не желал бы, чтобы она из-за меня ссорилась с родителями и даже была бы вынуждена разлучиться с теми, кого любит.

— Но и дочери иногда обладают здравым смыслом, синьор. И если они убеждены, что на карту поставлено их будущее… счастье, последнее слово, несомненно, должно принадлежать им.

— А что, если, сага, в силу обстоятельств джентльмен вынужден вводить даму в заблуждение?

— Мне кажется, джентльмен придает слишком большое значение этим загадочным обстоятельствам. И, в конце концов вводить в заблуждение еще не значит лгать, — очень тихо возразила Рейна, встав перед ним. — Я уверена, дама сделает все возможное, чтобы завоевать свое счастье.

— Но она должна быть твердо в этом уверена, — предупредил Адам.

Вместо ответа Рейна положила ладони ему на плечи. Адам, глядя ей в глаза, медленно привлек ее к себе, чуть приподнял подбородок и нежно поцеловал мягкий рот. Не почувствовав ни малейшей застенчивости и жеманства девушки, ничего, кроме легкого замешательства, он коснулся языком ее губ и ощутил, как она удивленно встрепенулась, но не подумала отстраниться. Ее руки скользнули вниз, по его спине, и Адам ясно осознал, что просто обязан отпустить Рейну, убраться из проклятого сада и из ее жизни, пока не будет вправе рассказать ей обо всем. Простит ли она его, обнаружив обман?

Как можно спокойнее он предупредил:

— Я должен идти, дорогая.

Рейна недоуменно моргнула; безумное наслаждение, бурлившее в крови, мешало связно думать.

— Еще рано, — страстно прошептала она и снова припала к его губам.

Кинжальный удар желания пронзил Адама с такой силой, что он задрожал и, сжав ее в объятиях, целовал до тех пор, пока Рейна не задохнулась. Он улыбнулся бы при виде столь неожиданного пыла, если бы не хотел ее так отчаянно. Сквозь тонкую ткань платья девичье тело пылало жаром, упругие холмики прижимались к его груди. Напряженная, окаменевшая плоть Адама упиралась в ее мягкий живот.

— Рейна, — простонал он, с трудом отрываясь от нее. В этот момент послышался голос Арабеллы, и Адам оцепенел.

— Рейна? Где ты, дорогая? Пора пить чай.

Помедлив в дверях, Арабелла вошла в сад и оглянулась, боясь увидеть за спиной разгневанного лорда Делфорда. Боже, какая она трусиха, ведь все идет превосходно! Интересно, как развиваются отношения у братца с прекрасной, но очень наивной подругой?

Она снова посмотрела на виллу, подождала несколько минут и опять окликнула:

— Рейна! Где же ты?

— Дьявол, — пробормотала Рейна. — Действительно, уже пора пить чай. Это наш условный сигнал. Белла не хочет неожиданно наткнуться на нас.

Адам улыбнулся и быстро поцеловал ее.

— Я должен идти.

— Когда я снова увижу вас?

— Не знаю, — печально покачал головой Адам и, заметив в ее глазах нерешительность, поспешно добавил: — Доверьтесь мне, Рейна.

— Хорошо, — спокойно ответила она.

Адам провел ладонью по ее щеке и направился к ограде.

— Я иду, Белла, — откликнулась девушка. Охватившее ее волнение было столь велико, что она боялась матери. Та невероятно проницательна и, конечно, сразу же заподозрит неладное.

Но, к ее облегчению, мать вела себя как обычно. Рейна, слегка улыбаясь, поднесла к губам чашку, и постаралась сосредоточиться на разговорах окружающих.

«К счастью, — думала Арабелла, пытаясь скрыть лихорадочный блеск в глазах, — Линдхерсты плохо меня знают, иначе сразу заметили бы, что мы с Рейной что-то задумали». Она не могла дождаться, пока окажется наедине с подругой.

— Где это носит Эрве? — проворчал Селестино, не ожидая, правда, ответа от остальных членов клуба «Белые дьяволы».