Ханна Хауэлл - Если он порочен
— Как приятно снова видеть тебя здоровым. Ты совершенно поправился? Почему же ты ничего мне не сообщил?
Услышав этот голос, Джулиан вздрогнул и, чуть помедлив, повернулся лицом к дяде. Артур Кенвуд, довольно красивый мужчина, был на пятнадцать лет старше Джулиана. Фигура у него была безупречная, и одежда сидела на нем идеально. Серые стальные глаза дяди смотрели на Джулиана вопросительно, и чувствовалось, что Артур пытается скрыть свое разочарование. Рядом с ним, изображая радостное волнение, стояла Беатрис, то и дело прижимавшая к глазам изящный кружевной платочек. Она вела себя так, словно всегда была верной и любящей женой, и Джулиану ужасно хотелось учинить над ней расправу прямо здесь, в большом зале. Но он ни разу и пальцем ее не тронул, даже в порыве гнева, поэтому и сейчас не мог себе этого позволить. Мужчин, которые били женщин, граф считал слабыми и трусливыми. И он твердо решил, что сам никогда до такого не опустится.
Многие из гостей поглядывали на них с любопытством, и Джулиана подобный интерес со стороны присутствующих раздражал, но в то же время забавлял. В обществе уже довольно давно ходили слухи о том, что он рогоносец, и теперь весь зал, судя по всему, ждал скандальной развязки. Сам Джулиан не собирался устраивать скандал, но почти не сомневался, что Беатрис с Артуром приложат максимум усилий, чтобы позабавить гостей отменным спектаклем.
— Как ты мог, Джулиан?.. — Беатрис снова поднесла к глазам платочек. — Ведь мы уже оплакивали тебя…
— Оплакивали? — Он едва удержался от улыбки. — Мне почему-то трудно представить, что ты способна кого-либо оплакивать.
Карие глаза Беатрис сверкнули яростью, но она тут же взяла себя в руки. С упреком взглянув на мужа, она проговорила:
— Конечно, я оплакивала тебя, Джулиан. Несмотря на все унижения, которым я из-за тебя подвергалась весь прошедший год, ты все еще мой муж.
Джулиан окинул ее взглядом и посмотрел на дядю.
— Вероятно, мне следует благодарить тебя за то, что утешал мою обезумевшую от горя вдову. А впрочем… Ты ведь уже утешал Беатрис и до этого, когда ее бросил жестокий, равнодушный муж, разве не так?
— Не следует так шутить, племянник, — ответил Артур, даже не взглянув на Беатрис. — Ты должен проявлять хоть немного уважение к своим близким.
— Я очень уважаю своих близких. Моя мать и сестры понимают, почему я был вынужден лечить раны, скрываясь. И они простили мне обман. А теперь, если позволите… — Джулиан отвернулся, но тут же снова взглянул на дядю и жену. — Да, совсем забыл… Очевидно, я скоро вернусь в Колинзмур. Будет лучше, если ты, дядя, и ты, Беатрис, уберетесь оттуда. И из Кенвуд-Хауса — тоже. Я не желаю, чтобы вы и ваши люди оставались в каком-либо из моих домов. Исключение составляет тот, который я подарил Беатрис. Это небольшой домик в Кенте. Мой новый поверенный проконтролирует, чтобы вы, уходя, ничего лишнего не прихватили.
— Ты не можешь выкинуть меня из нашего общего дома! — закричала Беатрис, уже не пытаясь сдерживать ярость. — Что подумают в обществе, если ты выгонишь свою жену на улицу?!
— Подумают, что я наконец-то образумился. Но ты не расстраивайся, Беатрис: не сомневаюсь, что твое приземление будет очень мягким.
Джулиан поспешил отойти, пока не сказал лишнего. И пока симпатии окружающих были на его стороне. Его дядю и жену многие недолюбливали, но Джулиан знал, что если не сумеет держать себя в руках, то может лишиться поддержки тех, кто ему сочувствовал. Ему ни в коем случае не следовало прилюдно обвинять жену и дядю в том, что они пытались его убить. А вот то, что он выгнал этих двоих из дома, не вызовет нареканий, поскольку все знали, что Беатрис ему неверна. Более того, многие понимали, что именно из-за этого он год назад оставил жену и пустился во все тяжкие.
У двери, ведущей в сад, он увидел Эдгара. Тот похлопал себя по карману, и Джулиан расплылся в улыбке. Он знал, что во внутреннем кармане приятеля хранится изящная серебряная фляга, наполненная отличным бренди. Глоток спиртного — вот что сейчас могло его успокоить и поднять настроение.
Граф последовал за другом в освещенный факелами сад, и Эдгар, протянув ему флягу, заявил:
— Я ожидал, что у вас возникнет грандиозная перепалка, когда вы встретитесь. Однако, как ни странно, обошлось…
— Они не были в этом заинтересованы. — Джулиан поморщился и, сделав большой глоток, вернул флягу Эдгару. — Беатрис могла бы устроить громкий скандал, но дядя держит ее на коротком поводке. Дорогому дядюшке Артуру невыгодно привлекать внимание к нашим с ним отношениям. Правда, я не понимаю, почему он скромничает, ведь в обществе знают, что он любовник моей жены. Так что никто и не ждет, что мы будем вести себя как любящие друг друга родственники.
— Да, верно. Но следует соблюдать приличия, — заметил Эдгар.
— Интересно, что будут болтать теперь, после того как я выгнал обоих из своего дома.
— Они могут покинуть бал пораньше, чтобы вернуться в Колинзмур и обобрать тебя до нитки.
— Им это трудно будет сделать, потому что там их уже ждут мои люди. Сегодня утром меня известили, что слуги с радостью их встретили. Возможно, дядюшка и Беатрис, приехав в Колинзмур, обнаружат, что их багаж уже упакован и готов к отправке.
Эдгар рассмеялся, потом сказал:
— Но Артур придет в ярость…
— Да, знаю. И надеюсь, что в ярости допустит какую-нибудь ошибку.
— Уж не хочешь ли ты схватить его при попытке убить тебя? До сих пор это не удавалось. К тому же он старается все делать чужими руками.
Джулиан пожал плечами:
— Пока у нас нет против него ничего такого, что могло бы стать основанием для привлечения к суду. Поэтому нам надо хоть как-то припереть его к стене.
— Значит, война?
— Да, война. — Джулиан нахмурился. — Правда, я не знаю, как далеко он пойдет. Конечно, у нас достаточно людей, чтобы защитить всех, но и Артур может многих переманить на свою сторону. Но у нас нет выхода. Пора с этим заканчивать.
— Да, действительно пора. — Эдгар снова протянул ему флягу. — А что прекрасная Хлоя? Дала согласие выйти за тебя замуж?
Джулиан сделал еще один глоток, потом пробурчал:
— Нет, пока не дала. И после того что ей пришлось сегодня пережить, возможно, уже никогда не даст.
— Успокойся, Джулиан. Не надо отчаиваться. Да, это ужасно неприятная процедура, но с другой стороны… Хлоя достаточно умна, чтобы понимать ее необходимость. Думай она иначе, вряд ли согласилась бы на это, не так ли? Но тебе, конечно же, придется пустить в ход все свое обаяние, чтобы добиться своего.
— В какой-то момент мне казалось, что я уже добился… — со вздохом пробормотал граф.
