Элизабет Чедвик - Ради милости короля

Иду за собой. Заправив за ухо прядь волос, выбившуюся из ее прически, он добавил: – Я много размышлял. Вы действительно вправе перед Господом иметь мужа и дом. Я решил позволить вашему брату обсудить вопрос брака с Роджером Биго.

Ида глядела на него, не зная, что сказать. После минувшей ночи слова казались соломинками, кружащимися на поверхности бурного потока.

– Вы онемели от счастья или от ужаса? – Улыбка Генриха была натянутой.

– Нет, сир, – постаралась собраться с духом Ида. – Разумеется, я вам благодарна, но у меня совсем ум за разум зашел из-за Уильяма. Сегодня утром я с трудом вспомнила свое имя. Я довольна, поверьте, довольна.

– Ах, Ида… – Улыбка Генриха смягчилась и стала чуть грустной. – Однажды вы облачитесь в панцирь и этим причините мне боль… но для вас, полагаю, так будет лучше. – Он снял перстень, взял ее правую руку и надел его на средний палец. – Я буду молиться за нашего крошку. – Генрих потрепал ее по щеке и вышел, на ходу призывая охотников, оставляя мгновение близости позади, подобно очередному завершенному делу.

Ида знала, что должна пребывать в эйфории, но испытывала лишь огромную усталость, как будто долго, очень долго тянула за тугую веревку, и ее силы наконец иссякли. Она опустила взгляд на кольцо, подаренное королем: плетеное золото с редкой инталией[17]. Очередная безделушка в ее коллекцию. С кольца все началось, кольцом и закончилось. Она покачнулась, и Годьерна поспешила к ней, зовя Году. Совместными усилиями женщины отвели Иду в постель.

– Поспите, – сказала Годьерна. – Ребенок пока вне опасности, и вы ничем не сможете ему помочь, если не отдохнете хотя бы немного. Обещаю, я разбужу вас, когда потребуется.

Ида слишком устала, чтобы спорить, но с беспокойством наблюдала, как Уильяма кладут в колыбель у кровати. Она все еще страшилась мысли, что может его потерять.

– Пускай я старею, но слух у меня по-прежнему острый, – пробормотала Годьерна, задернув полог. – Похоже, прилив сменился отливом?

– Надеюсь, – ответила Ида.

Она погрузилась в тревожную дремоту, и ей привиделся длинный плоский берег с влажным песком цвета тусклого золота, который омывало беспокойное серо-голубое море.

Глава 14

Расхаживая вдоль берега, Роджер подобрал кусок плавника и зашвырнул, насколько хватило сил. Две жесткошерстные борзые бросились следом; их мышцы бугрились и перекатывались под серо-стальными шкурами. Ветер хлопал плащом Роджера, развевал его волосы, пока он с наслаждением впитывал запах и вкус моря. Дальше по берегу рыбаки чинили сети и лесы; дым поднимался от солеварных костров. В море виднелось несколько лодок, направлявшихся к гавани, чтобы выгрузить улов серебристой сельди.

– Полагаю, это не просто светский визит? – обратился он к Госселину де Тосни, который шагал рядом.

Госселин приехал, когда Роджер уже выходил. Поскольку Роджеру нестерпимо хотелось ощутить свежий ветер в волосах и твердый песок под ногами, он взял гостя с собой, вместо того чтобы расположиться под крышей. Генрих вернулся в Англию, и Роджер должен прибыть ко двору – другая возможность осмотреть побережье и насладиться морем представится не скоро. Вчера он даже выходил с рыбаками на лодке и с удовольствием ставил парус, брал рифы и вытягивал сети.

Госселин прокашлялся:

– Вы сочли бы странным, скажи я, что это просто светский визит.

– Возможно, – усмехнулся Роджер. Собаки рычали и тянули в разные стороны кусок плавника, понарошку борясь за него. – Но в мире много странного.

Госселин наклонился и подобрал узловатую зеленую водоросль.

– Я приехал узнать, каковы ваши намерения в отношении брака, – произнес он.

Роджер изумленно перевел взгляд с собак на спутника:

– Ха! И правда, странные речи, милорд. Какое значение для вас могут иметь мои намерения и почему вы решили, что они вас касаются?

Госселин покраснел:

– Они могут иметь очень большое значение и, несомненно, могут меня касаться. – Он отбросил водоросль.

Ветер швырнул ему в лицо мокрый песок, заставив отплевываться.

Роджер понял, куда клонит собеседник, и был поражен – его словно на полном скаку ударили в грудь турнирным копьем. Он постарался сохранить спокойствие.

– В настоящий момент я не собираюсь жениться, а если бы и собирался, на то необходимо дозволение короля. Я ничего не могу сделать без его согласия, как вам, должно быть, известно, ведь вы тоже главный владелец лена.

Госселин кивнул, и его карие глаза заблестели.

– Разумеется, но что, если бы он предложил вам мою сестру и свое благословение? – Он развернулся и пошел обратно к Роджеру. – Что бы вы ответили?

Эти слова эхом раскатились по телу Роджера, и у него перехватило дыхание.

– И насколько далеко заходит это предположение?

Госселин смахнул рукавом песчинки с лица:

– Я говорил с королем, и он готов отдать ее замуж.

– И вы назвали мою кандидатуру?

– Вы первым пришли мне на ум, и король готов дать согласие. Возможно, я ошибаюсь, но мне казалось, что вы питаете склонность к моей сестре.

Роджер направился к морю, оставляя отпечатки ног на песчаных гребнях, сотворенных движением волн. Он вновь и вновь перекатывал в голове одну мысль, словно камешек, принесенный приливом. Если это предложение выдвинуто по воле короля, оно должно быть выгодно Генриху. Возможно, он устал от Иды и хочет от нее избавиться… или благополучно выдать замуж, сохранив за собой право обладать ею по первой прихоти, сделав ее мужа покорным сторожем и сводником. Генрих не мог принять подобное решение бескорыстно, поскольку это не в его характере. И все же это отличное предложение, какими бы ни были задние мысли короля. Ида молода, красива, в ее приданое входят хорошие земли, и она доказала свое плодородие, родив сына. Хотя Роджер был далек от уверенности, что хочет принять предложение, отказаться от него прямо сейчас было бы ошибкой. К тому же его прагматичные мысли были пронизаны расплавленным золотом. Он может обладать Идой с дозволения короля!

– В подобном вопросе руководствоваться влечением недостаточно, – ответил он Госселину. – Я служу королю во всем. Его предложение мне не противно, но необходимо обсудить брачный договор, и я должен узнать все подробности, прежде чем дам ответ. – Роджер пристально посмотрел на Госселина, давая понять, что не даст обвести себя вокруг пальца.

– Я так и предполагал, – широко улыбнулся Госселин, – и искренне польщен, что вы согласны обдумать мое предложение. Я опасался, что вы откажете наотрез, а вы единственный, кому я отдал бы сестру с легким сердцем, хотя многие охотно примут на себя роль ее мужа.