Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина
У Мейбелл дух захватило от восторга, когда она увидела за окнами проплывающий подобно величественному лебедю корабль с поднятыми парусами на расстоянии вытянутой руки. Все это было так необычно для нее и прекрасно, что ее чувство тревоги за жизнь Альфреда Эшби оказалось на время приглушенным.
Но если Мейбелл по молодости лет еще могла на время отвлечься от беспокойства и тоски по маленькой дочери, то Альфред Эшби по-прежнему был напряжен, понимая всю опасность политической ситуации в стране. Все шло к тому, что графству Сомерсет, где находился Гринхиллс, предстояло оказаться эпицентром борьбы между повстанцами и правительственными войсками. К графу Кэррингтону поступили сведения от тайных друзей в Лондоне, что регулярная королевская армия под командованием Луиса де Дюраса, графа Февершема уже двинулась в поход, и столкновения с нею следовало ожидать уже через неделю. Граф Кэррингтон не хотел ставить под удар свою жену и сыновей, открыто принимая участие в мятеже, и он решил инкогнито присоединиться к своим восставшим соотечественникам ради выполнения своего обещания, данного герцогу Монмуту. Джордж Флетчер уже находился в лагере Монмута в качестве одного из его кавалерийских офицеров, а Альфред Эшби несколько задержался, желая обезопасить Мейбелл. И, после успешной покупки дома в Бристоле уже ничто не удерживало его от службы Монмуту.
Слуга доставил из торговой лавки для графа Кэррингтона новый верховой костюм и черную бархатную маску.
— Фред, разве вы собираетесь принимать участие в маскараде? — удивилась Мейбелл, рассматривая его покупки.
— Да, любовь моя, но это будет самый опасный и ответственный маскарад в моей жизни, — грустно улыбнулся ей Альфред Эшби, и взял в руки комок черного бархата. — Эту маску я надену для того, чтобы никто не догадался об участии мужа графини Кэррингтон в мятеже. Нельзя допустить, чтобы Сара и мальчики пострадали из-за меня.
— Ах, Фред, не говорите, что вы собираетесь принять участие в этой войне, тем более, что как вы утверждаете, шансы Монмута на победу невелики!, — воскликнула Мейбелл, в волнении сжимая свои руки.
— Мейбелл, лучше смерть, чем бесчестье! — мягко возразил ей Альфред Эшби, и поцеловал ее дрожащие от волнения пальцы. — Если я нарушу данное мной слово, то потеряю право называться дворянином.
Против этого довода возлюбленного Мейбелл было нечем возразить, и ей оставалось сквозь слезы наблюдать, как он собирается в дорогу. Она сама помогла надеть ему маску на лицо, и ее сердце пронзила острая боль при мысли, что она может никогда не увидеть его снова. Под конец граф Кэррингтон прикрепил к своему поясу пару больших заряженных пистолетов, и, коснувшись губ Мейбелл прощальным поцелуем, он вскочил на своего черного жеребца.
Девушка потеряно смотрела, как он удаляется от нее по улице в сопровождении нескольких приближенных слуг, пожелавших сопровождать своего господина в опасном предприятии. Ей предстояли долгие дни и ночи мучительного ожидания. В случае победы Монмута Альфред Эшби должен был вернуться за нею, чтобы отвезти в Гринхиллс, однако, если мятежников настигнет неудача, ей следовало дождаться Сары с детьми, чтобы вместе с ними покинуть страну.
Всю дорогу к лагерю Монмута Альфред Эшби думал о ней, гадая сумеет ли неопытная девушка самостоятельно справиться со всеми испытаниями, которые выпадут на ее долю. Его путь лежал на городок Бидефорд, куда отступило верное королю Якову Сомерсетское ополчение, не оказавшее никакого сопротивления солдатам Монмута. Он еще толком не доехал до крепостных стен Бидефорда как услышал оружейную пальбу и громкие крики солдат сражающихся армий. Граф Кэррингтон инстинктивно вытащил свою шпагу и пригляделся. Сквозь молодые деревья небольшой рощи мелькали бегущие с поля боя вооруженные всадники. Как было видно из их различных костюмов это были не люди короля, а мятежники, терпящие поражение. Граф Кэррингтон сильно дернул узду своего коня и направил его к бегущим людям. Скоро он заметил знакомое лицо — Джордж Флетчер тщетно пытался остановить бегущих людей, напрасно уговаривая их не поддаваться панике.
— Черт возьми, Джордж, что у вас тут происходит⁈ Почему люди бегут? — граф Кэррингтон почти вплотную подъехал к молодому офицеру, и тот, несмотря на то, что граф был в маске, сразу узнал его и обрадованно проговорил:
— Ваше сиятельство, какое счастье, что вы подоспели к нам! Его высочество герцог Монмут приказал нам взять Бидефорд и выбить оттуда Сомерсетское ополчение, но командующий кавалерией лорд Джон Грей струсил, и при первых же залпах огня противника покинул поле боя. Бегство, впрочем, ему не помогло, шальная пуля настигла его в спину и сразила наповал. Кавалеристы, оставшись без командира, растерялись как стадо глупых овец без пастуха, и тоже кинулись наутек.
— Все ясно! Джордж, будьте так любезны, подайте мне парик и плащ лорда Грея, а также поднимите полковое знамя и следуйте за мною к Бидефорду. А вы, ребята, кричите всем во всю мочь, что лорд Джон Грей возвращается на поле битвы. Я сыграю роль этого мертвеца, а сыграю ее куда лучше, чем он сам! — твердо заявил Альфред Эшби.
В минуту опасности решительные приказы прирожденного лидера способны сотворить чудо и остановить панику. Так случилось и на этот раз: Джордж Флетчер и его люди радостно кинулись выполнять распоряжения графа Кэррингтона, его слуги подобно проворным собакам пастуха, собирающими заблудших овец, рассыпались по разные стороны, крича бегущим солдатам о возвращении лорда Джона Грея. Среди бегущих было много добровольцев, которые стыдились своего малодушного бегства, и достаточно было малейшего повода, чтобы они остановились и снова взялись за оружие. Вскоре послышались громкие звуки полкового барабана, и большая часть беглецов остановилась, и устремилась за графом Кэррингтоном, принявшим облик лорда Джона Грея, обратно к Бидефорду.
В момент решительной атаки сторонников Монмута Сомерсетское ополчение полностью вышло на поле, но это было на руку мятежникам, поскольку их врагов больше не защищали крепостные стены. Спустя час дрогнуло и обратилось в бегство уже Сомерсетское ополчение, и мятежники под командованием графа Кэррингтона одержали блистательную победу. Но Монмут все равно был зол на лорда Грея за то,
