Валери Кинг - Плененные сердца
Немного придя в себя, она с удовольствием оглядела комнату. По цвету и убранству на Олимпе не было ничего подобного. Используя самые яркие тона, зеленый, синий и фиолетовый, она расписала одну стену бабочками, изящными созданиями, порхающими среди высокой травы. Ткани она напряла сама, так как нигде не могла найти того, что ей нужно. Темно-красные и пурпурные цвета царили здесь. На стене напротив бабочек висели ее собственные работы, всего около двадцати, преимущественно портреты и пейзажи. Среди них были изображения дворца, в котором она провела детство, и даже несколько видов Англии, ее любимого местопребывания последние сто лет.
Эрот не любил эту комнату, называл ее вульгарной и вот уже два десятилетия не входил сюда.
Психея была довольна этим, поскольку всегда могла рассчитывать спокойно побыть в ней одна.
Она прислушалась к тишине ночи. Не было слышно ни звука. На Олимпе все ложились рано, если, конечно, Вакх не затевал один из своих праздников. В пустоте было свободнее передвигаться, да никто и не заметит. А дело предстояло такое, что свидетели ни к чему. Она не сказала об этом Эвелине, но вернулась она на Олимп вовсе не для встречи с мужем. Психея собиралась проникнуть в апартаменты свекрови и похитить не только пояс, который она нехотя вернула Афродите, но и ее знаменитые любовные эликсиры. Пора было наконец соединить Брэндрейта и Эвелину.
18.
Психея выскользнула из дворца в теплую туманную ночь, двигаясь беззвучно, с легкостью бабочки, чьим именем она так охотно пользовалась. Накидка из прозрачного газа вздымалась, как парус, у нее за спиной. Длинные извилистые аллеи, соединявшие дворцы один с другим, освещались волшебными, ниоткуда идущими лучами. Овладевшее ею чувство возбуждения ускоряло ее шаги и биение сердца. Она глубоко вдыхала влажный ночной воздух, испытывая легкое головокружение. Когда ей случалось присваивать кое-что из имущества других богов и богинь – исключительно для блага смертных, разумеется, – она была безмерно счастлива. Блаженно вздыхая, она неслась по аллеям, словно крылатая посланница громовержца – божественная Ирида.
Вокруг мелькала пышная растительность, цвели гранатовые деревья, разносился нежный запах лилий, и слышались крики павлинов в парке у дворца Геры. Психея особенно боялась этой чрезвычайно мстительной богини, супруги Зевса.
Совы Афины, любимые птицы богини-воительницы, заухали на нее, когда она пробегала мимо дворца премудрой дочери царя богов. Расположенные террасами сады Афины украшали причудливо подстриженные оливковые деревья.
Высокие стебли кукурузы колыхались над оградой расположенного по соседству дворца Деметры. Из всех богинь Психея была больше всего расположена к этой. Остальные обитатели Олимпа дразнили Деметру кукурузной богиней – ласковое прозвище, данное ей смертными. Деметру это нисколько не обижало, она и внимания не обращала на их насмешки. Перед ее дворцом поля алых маков и желтых нарциссов окружали пруды, по которым на длинных ногах величественно выступали журавли.
Когда Психея ощутила душный аромат роз и услышала курлыканье сотен голубей, она замедлила шаг.
Роза была любимым цветком ее свекрови, а голуби влекли по небу ее колесницу.
Психея остановилась. Слабый отблеск фонаря дрожал на розовеющих облаках. Она плотнее стянула на плечах газовую накидку – радостное возбуждение постепенно уступало в ней место ужасу перед тем, что она намеревалась совершить. Конечно, не в первый раз, но страшно все равно. Это можно было назвать только одним словом – вероломство. Да она просто преступница! Но стоило ей только вспомнить, как дружно объединились против нее муж и свекровь, желая подчинить ее, заставить вести себя в соответствии с их понятиями, – и начавшие было терзать ее укоры совести почти совсем исчезли. Чудовище, терзавшее ее, превратилось в жалкую мошку, которую окончательно раздавил азарт удачливого игрока.
Психея смело двинулась вперед.
На расстоянии примерно в сто футов она отчетливо могла разглядеть дворец Афродиты. В этом величественном здании не было дверей, а в оконных отверстиях стекол. О преступлениях на Олимпе и не слыхивали, здесь все было известно всем заранее и записано Мойрами в Книгу судеб. В защите от сил природы здесь не нуждались. Погода всегда была неизменно прекрасная. Осадки выпадали только в виде мягкого тумана, а лучи солнца благотворно действовали на кожу.
По мере того как первоначальный ее страх исчезал. Психея испытала с новой силой острое и необыкновенно приятное возбуждение. Войдя в восточную аллею, отделявшую владения Афродиты от покоев Артемиды, Психея быстро приблизилась к дверям дворца. О, здесь было прекрасно и величественно, высота потолков доходила до тридцати футов. Поддерживаемое коринфскими колоннами здание было украшено причудливыми и розовыми тканями. Золотые вышивки, колеблемые ветром, мерцали, колыхаясь, как морские волны на закате.
Повсюду стояли розы. Розы, розы – море роз. Их тяжелый аромат настигал повсюду. Точное отражение – отметила про себя Психея – темперамента ее свекрови.
Спальня Афродиты была расположена в центре здания. Прокрадываясь по пышным залам, Психея с восхищением посматривала на чудо архитектуры – движущуюся крышу, дающую возможность звездам сиять по ночам над постелью Афродиты. Афродита спала. Впервые за много тысяч лет Психея увидела свекровь спящей. Свои первые кражи Психея совершала днем, когда точно знала, что Афродиты нет дома. Увидев ее теперь, она подумала, что никогда еще богиня не выглядела такой доброй. Она спала, совсем по-детски подложив руку под щеку.
Психея подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть ее. Только во сне могла Афродита казаться такой безобидной и невинной. В гневе она была страшна! Психея достаточно наслушалась рассказов о проделках богини любви за тысячелетия ее царствования.
Глядя на мать мужа, Психея вдруг с тоской вспомнила собственную мать. Слезы выступили у нее на глазах. Если бы только Афродита отнеслась к ней, как к настоящей дочери, как хорошо было бы ей здесь. С любовью мужа жизнь ее была довольно счастливой, но теперь, без этой любви, в особенности при недоброжелательстве к ней свекрови, Олимп стал для нее тюрьмой, откуда не было выхода.
При этой мысли ее решение продолжать свою деятельность в Бедфордшире укрепилось еще больше. Она вернулась мыслями к своей цели, подойдя туда, где богиня хранила свои одежды, драгоценные эликсиры и другие любовные средства.
Поскольку Психея уже бывала здесь раньше, она точно знала, где искать пояс. Поскольку у ее свекрови был очень конкретный склад ума, она отличалась редким постоянством в быту. Психея была уверена: Афродита положила пояс туда, где он лежал раньше. Она чуть не рассмеялась. Неужели богиня действительно думала, что она не сделает новой попытки украсть его? Психея улыбнулась. Афродита попалась в ловушку собственной аккуратности. Она не могла быть иной, так же как и сама Психея не могла отказаться от своих привычек простой смертной.
