Эмбер Кей - Месть и любовь
На Фиону нахлынули воспоминания об их близости. Она как бы заново переживала сладостные моменты, доставившие ей столько удовольствия. Но чем больше она вспоминала, тем тяжелее становилось у нее на душе, ведь ее любимый находился совсем рядом и в то же время так далеко… Девушке удалось заснуть только под утро.
Короткий сон не принес облегчения. Графиня проснулась такой же усталой и измученной, как и накануне. Найлу, казалось, тоже нелегко было встать. Он хмуро смотрел на нее из своего угла, лицо ее выглядело помятым.
– Тебе следовало бы лечь на ковер, а не мучиться в этих креслах, – сказала она, заходя за ширму, загораживающую туалетный столик и массивный умывальник.
– Мне следовало бы снять для тебя отдельную комнату, – огрызнулся Найл, сбрасывая с себя одеяло и быстро одеваясь.
А вот одеваться-то ему как раз хотелось меньше всего. С гораздо большим удовольствием он уложил бы девушку обратно в постель и попробовал бы улучшить вчерашний результат.
Полностью одетая, Фиона появилась из-за ширмы, его туалет тоже был завершен к этому времени. Фиона прошла к столу и невинным голосом спросила:
– Почему бы тебе и в самом деле не снять для меня другую комнату? Все стало бы намного проще.
Он сердито посмотрел на нее.
– Ты имеешь в виду, что тогда тебе не придется терпеть мои ласки? Хорошо, я с удовольствием сделаю это, но тогда ночи ты будешь проводить связанная по рукам и ногам. Даже и не мечтай о том, что я оставлю тебя свободной на целую ночь. Уж мне-то известно, что высота и крепкая дверь для тебя не помеха.
– Я все поняла. Удивительно только, почему это ты не связал меня вчера вечером, когда ушел с Митчеллом? – ехидно улыбаясь, поинтересовалась девушка.
– Тебе известно почему, – мрачно ответил он. О да, она знала. Она знала так же и то, что он взволнован их близостью не меньше, чем она сама. Страсть сделала его неосторожным и заставила потерять голову.
Найл молча вышел, не забыв запереть за собой дверь.
Фиона некоторое время неподвижно сидела в кресле, а потом подошла к окну и распахнула его. Выглянув на улицу, она с удовольствием вдохнула свежий утренний воздух. Внизу, на своем обычном месте, стояла уже знакомая Фионе юная девушка. Она, так же как и вчера, выкрикивала:
– Каштаны! Кому жареные каштаны!
Графиня улыбнулась, но радость ее быстро улетучилась, когда она подумала о том, что же заставляет эту девушку, почти девочку, целыми днями стоять на улице. Есть ли у нее родители и где они живут? А может быть, мать родила ее, не будучи замужем? К сожалению, в рабочей среде такие случаи нередки.
Фиона непроизвольно погладила свой живот. Впервые они с Найлом стали близки еще на острове Скай. Это произошло три недели тому назад, и ее самочувствие позволяло предположить беременность. Мысль том, что она может быть беременна, взволновала графиню. Она совсем не хотела рожать ребенка без отца. Но не хотела и мужа, который обвинит ее в том, что она его подловила. А Найл, скорее всего, именно так и поступит, заикнись она о предполагаемой беременности. Фиона это прекрасно понимала, как понимала и то, что он никогда на ней не женится.
Устав от размышлений на эту тему, девушка вздохнула и закрыла окно. Ей предстоит пережить еще один бесконечно долгий день.
Фиона упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Ну почему все так сложно?
* * *Поправляя галстук, Найл хмуро рассматривал свое отражение в зеркале. С тех пор как он в последний раз надевал эту принадлежность мужского туалета, прошло уже много лет, и потому пальцы не слушались его, а проклятый узел никак не желал завязываться.
– Черт побери всех этих щеголей на свете, – бормотал он, уже отчаявшись справиться со скользким галстуком.
А вообще-то, галстук не имеет большого значения. Он идет в клуб не для того, чтобы произвести впечатление на лондонских денди. Подумав об этом, Найл зло улыбнулся.
Отвернувшись от маленького зеркала, он увидел, что Фиона пристально смотрит на него. Еще сражаясь с непослушным узлом, он спиной чувствовал ее взгляд. В течение последних дней он ощущал ее укоризненный взгляд каждую минуту. И вот наконец настала среда – день, когда Уинтер играл в карты со своими высокопоставленными друзьями. Найл был рад, что сегодня все кончится.
Фиона продолжала смотреть на Найла. Ее синие глаза напоминали небо Хайленда на восходе солнца.
Найл поправил тугой воротник рубашки и надел новый смокинг, который очень шел ему. Смокинг он взял напрокат только на сегодняшний вечер, так как вряд ли подобный наряд понадобится ему в будущем. Да и вообще Найлу больше нравились его старые кожаные штаны.
А Фиона не спускала с мужчины глаз.
– В чем дело? – не выдержав, спросил он. – У меня что, на лице осталась пена для бритья или брюки разорваны?
– Нет, ты выглядишь безупречно, – грустно сказала девушка, вставая с кровати и подходя к нему.
Найл проигнорировал ее нарочито жалобный тон. Если дать ей хоть малейшую возможность, она снова начнет поучать его. Графиня уже все уши прожужжала ему своими рассуждениями о жизни и смерти, ненависти и прощении.
Фиона стояла рядом с Найлом, чуть касаясь его локтем. Грубая ткань ее единственной юбки, которую она получила от жены батрака, смягчилась после многочисленных стирок. Сейчас ткань мягко охватывала ее стан, подчеркивая совершенство форм. Мужчина почувствовал нарастающее возбуждение. Боже, какие мучения он испытывал в последние дни! Быть рядом с ней в комнате и не заниматься любовью, – что может быть хуже?
Фиона дотронулась до его руки и сказала:
– Не делай этого, Найл. Мужчина весь напрягся.
– Не начинай все сначала. Я принял решение и не отступлюсь от него. Неужели ты до сих пор этого не поняла?
– Месть уничтожит тебя. Допустим, обидчик согласится встретиться с тобой – и что же? Ты хладнокровно убьешь его? Но разве его смерть поможет тебе забыть страшные годы, проведенные за решеткой, и тот факт, что ты был осужден за убийство? Разве это заставит твоего отца снова признать тебя?
Найл сердито посмотрел на нее. Он прекрасно понимал, что она права, но отступать уже поздно, и задуманный план должен осуществиться.
Пытаясь как-то оправдать свои действия, мужчина произнес:
– Мой враг большой трус, и, для того чтобы спасти свою жизнь, он при секундантах признает свою ошибку. Я заставлю его сказать, что все улики против меня были косвенными, а обвинение шито белыми нитками. Он еще будет публично извиняться передо мной.
– Но все равно это не изменит вынесенного тебе приговора, – ее голос был едва слышен, но в нем чувствовалась сила и… роковая правда.
Он сбросил руку Фионы и отвернулся.
