Николь Джордан - Страстное желание
Может, она и не была счастлива в браке, зато ее вполне устраивало то, что они с Лусианом почти не видят друг друга. Помимо службы в министерстве у него были и другие дела, требовавшие времени и сил. В частности, масштабный корабельный бизнес Уиклиффов. Даже когда он бывал дома, он подолгу работал со своим секретарем или принимал посетителей – деловых людей и многочисленных клерков. И еще, если верить дворецкому, Лусиан регулярно посвящал себя занятиям, типичным для джентльмена: катался верхом, фехтовал, бился на кулаках. Вечерами он нередко ужинал в клубе. А потом… потом, как подозревала Бринн, он веселился со своими приятелями, поскольку никогда не возвращался домой раньше полуночи.
Но Бринн не скучала по мужу. Она много читала, и не только книги, но и газеты, которые выписывал муж, и была в курсе всего, что происходило в мире, хотя обсудить прочитанное ей было не с кем.
Но часто Рейвен составляла ей приятную компанию. Бринн нередко думала о том, что без нее она бы чувствовала себя по-настоящему несчастной. Каждое утро они выезжали в парк, во второй половине дня разъезжали по городу с визитами или бродили по магазинам. Рейвен собирала приданое, которое приличествовало бы будущей герцогине, и при этом никогда не удовлетворялась тем, на что сразу падал ее глаз. Она желала получить самое лучшее и, нередко следуя советам Бринн, получала то, что хотела.
Подруги и друзья Рейвен по большей части нравились Бринн, некоторых она находила весьма умными и интересными собеседниками. Рейвен, с ее яркой внешностью, живостью и общительностью, привлекала к себе людей. Возле нее постоянно роились джентльмены, сплошь красавцы. К сожалению, эти господа не обходили и Бринн своим вниманием, несмотря на все ее искренние попытки оставаться в тени.
Лусиану тоже не слишком нравилось то, что жена его стала объектом столь пристального мужского внимания. Однажды, придя, домой, он застал жену в гостиной в окружении полдюжины молодых щеголей. Из женщин там присутствовала лишь Рейвен.
Денди с до невероятности туго накрахмаленным шейным платком декламировал сонет, прославляющий изумрудные глаза леди Уиклифф, но, поскольку рифма хромала, аудитория сопровождала декламацию ужимками и смешками.
– Какая несправедливость! – возмущался поэт.
– В самом деле, мистер Пикеринг, ваши усилия достойны всяческой похвалы, – негромко, сдерживая смешинку в голосе, сказала Бринн.
Лусиан в дверях наблюдал эту сцену, страдая от беспричинной ревности. Ему в основном удавалось держать желание в узде, но сейчас при виде Бринн, такой свежей и прекрасной в платье бледно-желтого цвета, он испытал сильнейшее возбуждение. К тому же присутствие такого количества мужчин, восхищавшихся ее красотой, не могло не вызвать в нем вполне естественного для мужчины желания защитить свою собственность.
Лусиан вошел, и все разом затихли. Стараясь ничем не обнаружить свою ревность, он подошел к Бринн и без видимой теплоты поцеловал ее в щеку.
– Почему бы тебе, не познакомить меня со своими друзьями, дорогая, – непринужденно заметил он, словно не обратив внимания на странную реакцию жены, густо покрасневшей от этого невинного предложения.
Рейвен поспешила на помощь подруге, взяв на себя труд, представить гостей хозяину дома. Бринн молчала. Вскоре стало ясно, что настроение у всех безнадежно испорчено. И когда Лусиан сел рядом с женой на кушетку, он обнаружил, что все смотрят на него с некоторой опаской.
Побыв еще немного, лишь для того, чтобы соблюсти приличия, гости стали расходиться. Вскоре из гостей в доме осталась одна Рейвен, да и та, неодобрительно посмотрев на Лусиана, встала, чтобы уйти.
– Мне жаль, что последнее время я так мало вас вижу, Лусиан.
– Увы, дела.
– Кажется, вы забыли, что недавно вступили в брак. Никак не думала, что вы будете с таким пренебрежением относиться к своей жене.
Лусиан бросил взгляд на Бринн.
– Моя жена не выглядит страдалицей. Особенно в окружении толпы поклонников, слагающих вирши ее изумрудным глазам.
Бринн холодно посмотрела мужу в глаза и поднялась с кушетки.
– Вам не обязательно оставаться со мной, Рейвен. Я вполне в состоянии справиться сама. Пойдемте, я провожу вас.
Бринн уже шла следом за Рейвен к двери, как вдруг остановилась, услышав за спиной тихий голос Лусиана. Казалось, спину обдало жаром. Неужели один лишь его голос так на нее действовал?
– Должен ли я напоминать тебе, любовь моя, что теперь ты обязана заботиться о своей репутации?
– Я не сделала ничего плохого, – сказала Бринн, обернувшись. Его намек задел ее.
– Может, так оно и есть, но, поощряя внимание к себе этих молодых прохвостов, ты можешь создать о себе превратное представление.
Как ни больно было это признать, Лусиан был прав. Она действительно несколько увлеклась. Ей следовало бы проявлять большую осторожность, особенно памятуя об опасности, которая может грозить тем, к кому она проникнется симпатией.
Бринн расправила плечи и решила сменить тему, а за одно и тактику, перейдя от обороны к наступлению.
– Есть ли причина, по которой вы решили почтить нас своим вниманием сегодня, милорд?
– А разве мне нужен повод, чтобы прийти в собственный дом?
– Вы так редко бываете здесь, милорд, что я подумала, что у вас, вероятно, есть какой-то особый повод.
– На самом деле я хотел вручить тебе приглашение. Моя тетушка Агата Эджком устраивает в следующую субботу прием в саду в нашу честь.
Бринн в недоумении посмотрела на мужа:
– В нашу честь? Когда я впервые с ней встретилась, леди Агата заявила, что она никогда не признает наш брак. Она считает меня содержанкой, не более того.
Лусиан скривил губы в усмешке:
– Я убедил ее пересмотреть отношение к нашему браку. Она понимает, что у нее нет иного выбора, кроме как признать тебя в качестве моей жены, если она не хочет, чтобы я прекратил всякие отношения с ней.
– О, как вы меня обрадовали, – насмешливо сказала Бринн. – Какое наслаждение – водить знакомство с вашей тетушкой.
Лусиан никак не выдал своего раздражения.
– Вообще-то я не слишком привязан к родственникам, в частности к тете Агате, но рассчитываю на то, что своей предупредительностью и тактом ты не дашь повода подвергнуть сомнению правомерность нашего брака.
Бринн ответила ему холодной усмешкой.
– Как бы я ни вела себя, наш союз будет притчей во языцех у ваших родственников. И если вы хотели иметь образцово тактичную супругу, то вам стоило об этом подумать до того, как вы женились на мне, – заявила Бринн и направилась к двери, где уже поджидала ее Рейвен.
Бринн даже не пыталась сделать вид, что эта стычка с мужем далась ей легко. Ее возмутило то, что Лусиан решил отчитать ее за недостойное поведение, да еще в присутствии подруги. Как бы там ни было, она никак не поощряла внимание джентльменов к собственной персоне, и сонет, посвященный ее глазам, был малостью в сравнении с тем, что в прошлом выделывали ее обожатели.
