Линда Миллер - Женщины Флетчера
Страстный, хотя и несколько визгливый голос органистки придавал восторженность обычно мрачному гимну, прихожане стали робко присоединяться к пению. Некоторые знали слова, другие стали торопливо листать сборники.
Филд Холлистер поднялся, как только затихли последние звуки гимна, исполненный скромного величия в своем аккуратном поношенном костюме и безупречном воротничке. Он обвел глазами собравшихся, лишь на мгновение задержавшись на чуть приподнятом лице Джонаса, но остановил на Рэйчел изумленный взгляд, от которого ей стало не по себе. В его голосе сперва слышалось легкое замешательство, но он заставил себя сосредоточиться, и началась та глубокая, прочувственная проповедь, какую и ожидала Рэйчел.
Девушка была тронута его мягкими, убедительными словами, но испытала огромное облегчение, когда проповедь закончилась. Несколько раз за время службы глаза Филда останавливались на ее лице, и каждый раз она замечала упрек в глубине его лазурных глаз.
Теперь, к ее величайшему смущению, Филд стоял возле открытых дверей церкви, тепло приветствуя выходивших прихожан. Рэйчел отдала бы что угодно, лишь бы выскользнуть наружу незамеченной, но это оказалось невозможным. Джонас задержался в проходе между скамьями, беседуя с каким-то представительным седым мужчиной, а остальные верующие уже успели покинуть церковь.
– Где вы были? – резким шепотом спросил Филд. – Гриффин наполовину сошел с ума от беспокойства!
– Гриффин сошел с ума больше чем наполовину, – огрызнулась Рэйчел, меньше всего желая вступать в пререкания.
Филд увидел Джонаса, и в его небесно-голубых глазах блеснула ярость, но он продолжал говорить тихо:
– Рэйчел, вы не... вы не были... Рэйчел покраснела до слез.
– Конечно нет, – прошипела она сквозь зубы. Священник вздохнул, на мгновенье отведя взгляд:
– Простите. Просто мы искали везде...
– Кроме салуна моей матери, – нетерпеливо перебила смущенная Рэйчел.
Филд мягко коснулся ее руки:
– С вами все в порядке, и это самое главное. Я рад...
– Чему? – внезапно вмешался в разговор Джонас. В выражении глаз Филда появилось что-то страшное. Понравилась ли вам моя проповедь, Джонас? – спросил он.– Знай я, что вы будете в церкви, я бы выбрал совсем другой текст.
Улыбка Джонаса опять показалась Рэйчел натянутой.
– Проповедь была замечательная, святой отец. А теперь, с вашего позволения...
Филд покачал головой, чем-то глубоко расстроенный, и отвернулся; рука Джонаса, до этого почти болезненно сжимавшая локоть Рэйчел, ослабла, и он галантно повел ее к выходу.
На большой зеленой лужайке, расположенной за церковью и маленьким домиком священника, приготовления к пикнику шли полным ходом.
Детишки играли в тихие, спокойные игры, которые считались приличествующими воскресному дню, принаряженные женщины в широкополых шляпах расстилали на мягкой теплой траве цветастые скатерти. Мужчины курили, держась небольшими плотными группами, будто бы готовясь к какому-то энергичному вторжению. Притихшие, нищенского вида обитатели палаточного городка собрались несколько поодаль.
Оборванные дети наблюдали оттуда, как богатые дамы достают из корзинок пироги, цыплят и ветчину, маленькие, истощенные личики заморышей были полны тоски и недоумения.
Приподнимая шуршащую атласную юбку и присаживаясь на одеяло, расстеленное для нее Джонасом, Рэйчел уже знала, что есть ей не захочется.
Голос Джонаса прервал ее размышления:
– Что случилось, Рэйчел?
Рэйчел опустила голову, притворяясь, будто внимательно рассматривает складки на юбке.
– Эти дети,– страдальчески прошептала она, слишком хорошо понимая пустоту, которая их мучила, пустоту, мало связанную с голодом.– У нас столько всего, а у них ничего нет.
Джонас, который лежал на одеяле, подперев голову одной рукой, другой дотронулся до ее подбородка:
– А если мы поправим ситуацию, ежик? Тогда у тебя будет хорошее настроение?
Недоумевающая, но обнадеженная, Рэйчел кивнула.
Джонас вскочил на ноги и, передвигаясь от одного пестрого одеяла к другому, что-то стал тихонько говорить их хозяевам. Будто по мановению волшебной палочки дары потекли от одной части общества к другой. Зардевшиеся матроны несли щедрую долю своих припасов озадаченным, несколько недоверчивым получателям, и хотя два полюса общества так и не смешались, они значительно сблизились.
Рэйчел приняла активное участие в раздаче, внеся свой вклад в виде большей части жареной курицы, приготовленной миссис Хаммонд, вишневого пирога и половины шоколадного торта.
Филд Холлистер перехватил ее, когда она возвращалась обратно к Джонасу, которого происходящее явно забавляло.
– Неужели зрение мне не изменяет? – спросил священник в веселом удивлении.
Рэйчел пожала плечами:
– Это была идея Джонаса.
Лицо Филда приобрело вежливо-скептическое выражение.
– По-моему вы оказываете замечательное воздействие на нашего Джонаса Уилкса, моя дорогая.
Рэйчел мило улыбнулась и покачала головой, но слова, которые она собиралась произнести, застряли у нее в горле. С белым, застывшим от злости лицом к ней приближался Гриффин Флетчер.
В поисках защиты она умоляюще посмотрела на Филда. Но тот стоял, сложив руки на груди, и его добрые глаза, казалось, говорили: «Я вас предупреждал». В отчаянии Рэйчел оглянулась в поисках Джонаса. Одеяло, где он лежал несколько мгновений назад, опустело. Джонаса нигде не было видно. Испуганная Рэйчел подвинулась поближе к Филду, остро ощущая тишину, которая повисла над лужайкой.
Не смейте устраивать здесь сцену! – прошипела она, когда Гриффин остановился в полуметре от нее.
Он протянул руку и схватил ее кисть, не причиняя боли, но и не давая возможности убежать. В его тихом голосе была угроза.
– Вы правы, – сказал он. – Как насчет небольшой беседы вон под той ивой?
Рэйчел подумала, что выбранная им ива расположена далековато, как раз на противоположном берегу темного, заросшего пруда.
– Но...
– Или это – или сцена, которую город никогда не забудет,– с расстановкой отчеканил он, кривя губы в фальшивой улыбке.
Рэйчел пыталась сохранять спокойствие, пока Гриффин тащил ее за собой по высокой траве вдоль берега пруда, за скрывшую их от всех глаз завесу из ивовых ветвей. Там он неожиданно крепко взял ее за плечи и встряхнул так, что спиной она почувствовала грубую кору дерева сквозь блузку и тонкую сорочку.
– Где ты была, черт возьми? – рявкнул он. Рэйчел была в ужасе, но изо всех сил старалась этого не показывать. Она ответила на его взгляд гневным сиреневым огнем собственных глаз.
– Я не обязана вам ничего объяснять!
