Сюзан Таннер - Пожар над Техасом
Кэтрин не была настолько глупа, чтобы въехать прямо в форт. Сама ее внешность заставила бы заподозрить, что она, если и не Кэтрин Беллами, скво Убивающего Волков, то, по крайней мере, белая, изменившая своим. Всю ночь моросил дождь, и Кэтрин промокла и не выспалась. Пока еще не рассвело, Кэтрин подкралась к одному из хуторов, окружавших форт. Из кирпичной трубы дома поднимался дым, запах вкусной пищи дразнил голодную Кэтрин.
Время шло невероятно, мучительно медленно. Наконец она увидела, как из дома вышел мужчина, прошел к сараю, запряг лошадей и направился на дальние поля. Кэтрин видны были груды хвороста и камней там, где он расчищал новый участок, который распашет весной. Потом вышла женщина, неся в одной руке корзинку для яиц, а в другой – ведро с кормом. Серый рассвет приглушил синий цвет ее накидки, черты лица были еще неразличимы, так что нельзя было понять, старая это женщина или молодая. Однако держалась она прямо и шла энергично.
Дожидаясь, пока она закончит свои утренние дела, Кэтрин всматривалась в горизонт. Она пряталась в небольшой канавке под раскидистым дубом с голыми ветвями. За полурасчищенным полем был виден силуэт форта Ланкастер, а еще дальше – пологие холмы мягко поднимались вверх, чтобы прикоснуться к светлеющему небу. Вокруг нее прерия была пустой и пожухлой, но она легко могла представить себе, какой эта местность будет всего через несколько месяцев, когда цветы прерии – васильки, душистый горошек, горные гвоздики и маргаритки – начнут цвести. В первые несколько весенних дней их пятна расцветят бледную траву прерий, напомнив радугу на умытом дождем небе.
Женщина вернулась в дом с яйцами и пустым ведром, но Кэтрин продолжала ждать. Терпение ее было вознаграждено: вскоре женщина вышла снова, на этот раз с девочкой лет семи-восьми и младенцем на руках. Кэтрин смотрела, как они идут через поля, направляясь к мужчине. Потом она бесшумно прокралась, чтобы проверить, по-прежнему ли надежно привязана Сэди, а потом скользнула к дому.
Дом оказался сложенным из необожженного кирпича: две комнаты, а между ними открытый коридор. Кэтрин неприятно было даже думать о том, что надо будет войти в чужой дом, вторгнуться а жизнь незнакомых людей. Взглянув в открытый проход, она с огромным облегчением поняла, что можно не делать этого. Там было развешено белье после стирки – вероятно, еще со вчерашнего дня. Кэтрин прикоснулась к вещам: они уже высохли.
Единственной женской одеждой оказалась белая льняная блузка и плотная шерстяная юбка брусничного цвета. Обе вещи были сшиты просто, но хорошо. Кэтрин взяла их, стараясь подавить чувство вины. Похоже, что хутор зажиточный, а она берет только то, в чем испытывает гораздо большую нужду, чем владельцы этих вещей. Когда-нибудь она найдет способ отплатить им за невольный подарок.
Удача ей не изменила: никем не замеченная, она вернулась, отвязала кобылу и стремительно поскакала туда, где у небольшого ручья кусты образовали естественное убежище. Там Кэтрин снова привязала кобылу и разделась, стараясь не обращать внимания на ледяной ветер. Посиневшее от холода тело мгновенно покрылось гусиной кожей, пока Кэтрин переодевалась в одежду белой женщины. Девушка почувствовала себя скованной: воротник сдавил шею, пояс юбки казался слишком тесным. Если бы трудная дорога не заставила похудеть ее и без того стройное тело, Кэтрин, наверное, вообще не смогла бы застегнуть юбку.
Одевшись, она с тоской посмотрела на ручей, но решилась только на то, чтобы вымыть руки и лицо обжигающе холодной водой.
Скатав платье, которое сшили они с Танцующей Ивой, Кэтрин спрятала его в седельную сумку Луиса. Чтобы освободить место, ей пришлось вынуть оттуда его запасную рубаху и брюки и без колебаний выбросить. Возможно, их найдет муж той женщины, чью одежду она украла: так она хоть отчасти за нее расплатится.
Потом Кэтрин посмотрела на Сэди и нахмурилась. Ей нельзя будет въехать в форт с индейским одеялом из бизоньей шкуры, расшитой бусами. С огромным сожалением она спрятала его под кустом вместе с парфлешем. Старая Мать несколько недель расшивала это одеяло. Парфлеш уже опустел, но все равно это была потеря. К сожалению, все это не влезло бы в седельную сумку с платьем и пистолетом, которые были ей гораздо нужнее. Наконец она снова села на лошадь и решительно выпрямилась. Наступило, наконец, время встретиться с солдатами форта Ланкастер в поисках Слейда.
Часовой у въезда в форт изумленно уставился на Кэтрин, которая ехала верхом без седла, свесив вниз ноги, обутые в мокасины. Форт был окружен земляной насыпью, укрепленной деревянными кольями, скрепленными между собой. Ворота оказались открытыми.
Кэтрин соскользнула со спины Сэди и приветственно подняла руку. Часовой не остановил ее. За насыпью были видны глинобитные строения. Справа стояли казармы, перед ними расстилался плац, а дальше, напротив казарм, были офицерские дома. Кэтрин направилась к ним, инстинктивно выбрав ту дверь, перед которой в позе «вольно» стоял рядовой пехотинец. Он показался ей еще моложе Форда. При ее приближении он вытянулся в струнку, и она спрятала улыбку, вызванную его желанием произвести на нее впечатление. Ее страх немного отступил.
– Кто-нибудь может взять мою кобылу? – спросила она.
Солдат изумленно смотрел на ее косы, и Кэтрин мысленно обругала себя. Мокасины ей заменить было не на что, но уж волосы-то она, конечно, могла бы догадаться распустить!
– Рядовой! – она постаралась, чтобы в ее голосе прозвучал мягкий упрек.
– Да, мэм! – Он подозвал жестом одного из солдат, подошедших поближе поглазеть на новое лицо. – Возьми лошадь у дамы, Эйверз.
Тот кинулся вперед и с широкой улыбкой взял из рук Кэтрин поводья. Она тоже улыбнулась ему и подошла поближе. Теперь Кэтрин могла прочитать табличку на двери.
– Полковник у себя?
– Да, мэм.
– Спросите его, пожалуйста, не уделит ли он мне одну минуту.
Часовой повернулся и решительно постучал, а потом, услышав ответ, вошел.
Дверь за ним закрылась, так что Кэтрин не слышала, что говорилось внутри. Плац продувался ветром, и ей стало холодно. С каждой минутой она чувствовала себя все более неловко под устремленными на нее взглядами тех, кто проходил мимо. А что будет, если здесь появится женщина, чью одежду Кэтрин так нахально надела?
Но вот дверь снова открылась, и солдат сделал девушке знак войти.
Проходя в комнату, она старалась не смотреть вниз, на свои мокасины.
Офицер, командующий фортом, встретил ее стоя. Чуть улыбнувшись в знак приветствия, он жестом пригласил ее сесть и только после нее сам опустился на стул. Возраст его определить было невозможно, впрочем как и всех тех, кто долго жил в западном Техасе. Но для Кэтрин важно было другое: в глазах офицера не было ни удивления, ни осуждения.
