Клаудиа Дэйн - Сгорая от любви
– Я слышал, будет свадьба. Он действительно женится на тебе? – спросил Флавиус.
– Я совершенно уверена, что он пойдет до конца! Хотя бы только для того, чтобы вконец измотать меня, – ответила Мелания.
Рука Флавиуса машинально сжала жезл, который дал ему Вулфред.
– И ты согласна выйти за него замуж?
Мелания посмотрела внимательно на юношу, покрытого пылью после очередных упражнений с оружием, все лицо которого было в свежих царапинах и ссадинах. Мог ли он ее понять?
Конечно, Мелания не могла восхищаться саксом. Хотя бы потому, что он стал виновником смерти ее отца. А она никогда не сможет заглушить в себе память о нем. Да и не захочет!
– Так ты выйдешь за него замуж? – повторил свой вопрос Флавиус.
Мелания улыбнулась и скрестила руки на груди:
– Разве я тебе уже не сказала, что выйду? Или Вулфред не верит моему слову?
– Мне кажется… Я не думаю, что он может серьезно поверить в саму возможность неповиновения себе со стороны кого бы то ни было. Особенно – римлянки.
– Ты его хорошо знаешь, Флавиус, – пробормотала Мелания. – Но что об этом сам думаешь? Смогу ли я сыграть роль послушной жены?
– Нет, – улыбнулся Флавиус и, подбросив вверх жезл, поймал его, не дав упасть на землю. – И я не думаю, что кто-нибудь считает иначе.
– Даже сам Вулфред?
– А он-то в первую очередь!
– И все же он намерен на мне жениться. По крайней мере, так говорит! А теперь скажи мне, Флавиус, как может гордая и бесстрашная римлянка…
– Он никогда не говорил, что считает тебя бесстрашной, – оборвал ее Флавиус.
– Его поведение лишь доказывает, что он меня совсем не знает!
Флавиус посмотрел на нее и прикусил губу. Видимо, он посчитал продолжение подобного разговора небезопасным. Но Мелания настаивала:
– Скажи мне все, что он говорил, и я железной римской логикой опровергну каждое его слово!
– Я сказал ему во время нашего поединка, что ты не боишься ничего на свете. Он засмеялся и ответил, что все обстоит как раз наоборот. Что страха в тебе больше, чем в ком бы то ни было из окружающих. Но ты, как никто другой, умеешь держать себя в руках, что и составляет твою храбрость. А потому он почитает тебя за самого смелого человека, с которым ему пришлось когда-либо встретиться.
Мелания поняла, что ее «железная римская логика» здесь бессильна. И не знала, воспринимать его слова как оскорбление или как комплимент. Но, подумав, все же решила, что ей нанесено оскорбление. Ибо Вулфред нагло врал. Она не боялась никого из них. И уж конечно, не его!
Вулфред считает ее храброй? Она не ожидала, что Вулфред так высоко ценит ее, и его слова наполняли ее сердце теплом и нежностью.
– Мелания? – с удивлением посмотрел на нее Флавиус.
Она в нескольких словах пересказала ему свои мысли.
– Все же ты боишься? – спросил Флавиус.
– Не его!
Она говорила чистую правду.
– Значит… ты выйдешь за него замуж?
– Я же уже сказала, что да!
Мелания подумала, что их брак не продлится и часа.
– Ты думаешь, что… что он мог бы… полюбить тебя?
– Вовсе нет!
Она давала логичный и глубоко продуманный ответ. Если бы ее отец был жив, то остался бы доволен и гордился бы своей дочерью.
Глава 16
Для тех, кто ждет, время тянется медленно. Лето казалось Мелании почти бесконечным. Но вот оно подходило к концу, а Вулфред все еще не сказал ни слова о том, когда он намерен осуществить свое намерение жениться на римлянке. Она уже устала ждать. Сколько еще ей предстоит мучиться? Неделю? Две? Три? Не то чтобы Мелания жаждала выйти за него замуж, но она хотела знать, когда сакс назовет день свадьбы, как будто он был самим Богом, определяющим судьбы людей и всего мира…
Мерзостный язычник!
Слюнявый болван!
Тупой, бездушный убийца!
О да! Он действительно такой! Но то, что задумала против него Мелания, не будет убийством, а всего лишь осуществлением заслуженного возмездия. Она станет счастливым исполнителем смертного приговора! Поэтому-то ожидание назначенного самим Вулфредом дня и было для Мелании особенно томительным. Но она понимала, что не может даже намекнуть на время женитьбы, ибо тогда он непременно отодвинет роковой срок как можно дальше, чтобы продлить для себя наслаждение от ее мучений, от торжества собственной победы.
Итак, Мелании оставалось терпеливо ждать решения своей судьбы…
К сожалению, терпение относилось как раз к тем человеческим качествам, которыми природа обделила Меланию с самого рождения. Ничего не изменилось в ее характере и с возрастом…
Однако Вулфред был варваром до мозга костей. И как Мелания могла знать, не считает ли он ее уже своей женой? Сакские обычаи и привычки, мало чем отличавшиеся от поведения животных, оставались для нее необъяснимыми. И может быть, саксы считают, что она уже замужем за Вулфредом?!
Но ведь это невозможно! Вулфред должен был силой уложить ее к себе в постель, хотя бы для того чтобы унизить. И Мелания не переставала удивляться, почему он до сих пор ничего такого не сделал. Как и тому, что варвар способен на столь долгое воздержание. Или он был просто равнодушен к ней?
Равнодушие?
Мелания машинально поправила прическу. Нет, невозможно!
Невозможно!
Ведь он чуть ли не прямо признался, что хочет ее. Да и она сама почувствовала его непреодолимый жар, когда они сидели на берегу реки! Но с того дня Вулфред стал держаться от нее на расстоянии, чему Мелания была только рада.
Несколько дней назад она попросила Тераса достать самую подробную информацию о принятых среди саксов свадебных ритуалах. Видимо, пока Он ничего не смог найти. Но может быть, искать оказалось просто нечего, а все основывается на чем-то совершенно примитивном и глупом вроде цвета луны или же расстояния, на которое улетит брошенный камень?
Доркас тоже не знала ничего об их свадебных традициях, объяснив Мелании, что ее сакс ничего ей не хочет рассказывать.
Мелания выпрямилась. Раньше такого чувства она никогда не испытывала. Виной ее неприятного состояния был, конечно, сакс.
Чтобы как-то отвлечься от тяжелых мыслей, она принялась вставлять бриллианты в свое ожерелье. Совершенно неслышно рядом возник Вулфред. Мелания бросила на него недовольный взгляд:
– Пришел мне мешать? Разве не видишь, что я работаю?
– Ты хочешь сказать, что забавляешься золотыми игрушками?
– Такая забава, как ты называешь, требует немалых способностей и даже творчества!
– Только ленивая римлянка может считать столь бесцельное занятие работой!
Мелания пропустила его слова мимо ушей. Или сделала вид. Вулфред положил ладонь на шею девушки. От столь вопиющей вольности у нее перехватило дыхание. Но она тут же взяла себя в руки и презрительно фыркнула: