Элисса Дин - Надежды и радости
В комнату вошел полковник Стентон, которого Роксана тут же увидела в зеркале. Он остановился в дверях и стоял так в течение нескольких мгновений, не говоря ни слова. Потом покачал головой и промолвил:
– Вы прекрасны, Роксана!
– Спасибо, – ответила она, покраснев от смущения.
– И вообще, – продолжал полковник, – на сегодняшнем балу именно вы трое будете самыми прекрасными женщинами. – Он улыбнулся жене и повернулся к дочери: – Ну, мой маленький эльф, я с трудом тебя узнал! Но имей в виду, именно поэтому твой отец весь вечер не будет спускать с тебя глаз!
Юнити скромно наклонила головку и счастливо засмеялась. Голубые глаза, к цвету которых и подобрали ей материал для бального платья, горели восторгом. На голове пылала шапка густых огненно-рыжих волос с вплетенными в них голубыми и белыми цветами. Роксана посмотрела на Юнити и мысленно сравнила ее с дриадой – лесной нимфой, покинувшей лес, чтобы пожить среди людей.
– Дорогие дамы, – торжественно объявил Стентон, – экипаж подан!
Роксана улыбнулась и последовала за Стентонами...
Роксана, избегавшая роскошных до приторности светских раутов в Лондоне, оказалась совершенно неготовой к той исключительной экстравагантности, с какой был обставлен бал в правительственной резиденции Калькутты. Их экипаж был одним из множества ему подобных, ожидавших своей очереди у широкой лестницы, где целая армия слуг в ливреях помогала дамам выйти из карет, колясок или пролеток. Прибывшие верхом офицеры и различные чины из штатских спешивались, бросая поводья местным грумам, и спешили помочь дамам подняться по лестнице.
Среди гостей далеко не все были европейцами. Роксану это радовало, и она с интересом вглядывалась в каждое лицо – смуглое, желтое или черное. Некоторые женщины явились в местных национальных одеждах. Другие же предпочли привычные европейские наряды.
Кто-то из слуг помог Роксане выйти из экипажа.
– Спасибо! – улыбнулась она ему.
Тот в ответ поклонился, согнувшись почти вдвое. Когда они поднимались по лестнице, Августа наклонилась к уху Роксаны и тихо сказала:
– Вам не стоит благодарить слуг за помощь!
– Почему? – удивилась Роксана. – У себя дома я всегда благодарю слуг. И не считаю это неприличным.
– Да, но это – дома. Вы сейчас в другой стране.
– Ну и что же?
Августа перешла на шепот:
– Эти люди не являются белыми.
– Я знаю. Но все же в чем тут дело?
Августа помолчала несколько секунд и сердито произнесла:
– Как хотите, Роксана! Я не могу себе представить, о чем думала ваша матушка, воспитывая свое чадо в подобном духе. Ну, Бог со всем этим! Сегодняшний вечер устраивается для увеселения. Так что не будем портить его спорами.
Августа дотронулась веером до руки полковника, как бы напоминая ему, что неплохо было бы помочь супруге подняться по лестнице. Роксана тут же постаралась забыть слова Августы, гордо подняла голову и через несколько секунд уже стояла на верхней площадке лестницы, значительно опередив чету Стентонов. Правда, тут ее уже поджидала Юнити.
– Вы вскружили всем головы, Роксана! – засмеялась она.
– Ерунда!
– Нет, не ерунда! Посмотрите вон туда. Видите белокурого офицера? Он буквально ест вас глазами.
Роксана повернула голову и действительно увидела молодого блондина в мундире, с густо усыпанным веснушками носом, смотревшего в их сторону.
– Юнити, этот молодой человек смотрит не на меня, а на вас. Не удивляйтесь и закройте поскорее рот, пока этого не видит ваша матушка.
Решительно взяв Юнити под руку, Роксана провела ее через широко открытые двери в зал, который засасывал гостей подобно воронке. При этом громко выкрикивались имя, фамилия, титул и звание каждого вошедшего, положившего свою визитную карточку на серебряное блюдо, которое держал ливрейный слуга. Приличия ради Роксана и Юнити подождали полковника с супругой, прошествовавших вперед и соответственно представленных.
Прямоугольный танцевальный зал был достаточно просторным. Распахнутые настежь высокие, от пола до потолка, окна обеспечивали приток свежего воздуха. На столах стояли огромные вазы, полные алых и белых цветов, волшебное благоухание которых разносилось по всему залу. Стулья были обиты розовой парчой, а ножки столов покрыты светлым лаком. Натертый до блеска пол отражал свет массивных сотен свечей, горевших в серебряных канделябрах.
Вечер начался с осмотра залов правительственной резиденции. Гости бродили группами, по парам и в одиночку из одной комнаты в другую, не совсем понимая цели подобного занятия, ибо они везде видели одно и то же. Правда, это давало молодым людям возможность лучше присмотреться к девушкам, прежде чем вписать имя своей будущей партнерши в карточку танцев.
Следующим номером программы был легкий коктейль. После него – ужин с произнесением торжественных тостов и речей. А затем – танцы, танцы, танцы... И так до самого утра, когда предполагался завтрак для тех, кто еще останется на ногах после столь бурной ночи...
...Роксана улыбнулась Юнити и перевела взгляд на группу молодых офицеров, собравшихся, возможно, о чем-то поговорить, а скорее всего – посплетничать о то и дело проплывающих мимо них богато разодетых дамах, молодых и не очень, за каждой из которых неизменно тянулся хвост слуг-индийцев. Одного из офицеров Роксана тотчас же узнала и поспешно отвернулась, чтобы не привлечь его внимания. Но было уже поздно. Гарри Гроувнер, никогда не пропускавший ни одной юбки, заметил Роксану задолго до того, как она его увидела. Очевидно, он уже давно забыл неприятный для себя эпизод в саду, ибо смотрел на Роксану маслеными глазами и широко улыбался.
– Мисс Шеффилд! – крикнул он так громко, что несколько голов невольно повернулись в его сторону.
Роксана отступила на шаг, попытавшись смешаться с толпой, и сделала вид, будто бы рассматривает стоявшую в буфете за стеклом редкую китайскую посуду. Но Гроувнер, пробив себе локтями дорогу в толпе гостей, тут же вырос перед ней, распространяя вокруг запах алкоголя.
– Роксана...
– Капитан Гроувнер, я попросила бы вас прекратить звать меня по имени! – вспыхнула Роксана, опустив на стол тарелку, которую держала в руках.
Но Гроувнер не обратил никакого внимания на нелюбезный прием и решительно взял девушку под руку.
– Не трогайте меня, – зло прошипела Роксана; с отвращением отбрасывая его потную ладонь. – Имейте в виду, я не посмотрю ни на чье присутствие и не допущу с вашей стороны гадких вольностей, вроде тех, которые вы себе позволили тогда в саду.
Гроувнер воззрился на Роксану с некоторым удивлением. Но по его глазам она поняла, что капитан не забыл, чем кончился для него тот вечер.
