Робин Шоун - Любовник

— Нравится, — честно призналась Энн.

— Ты понимаешь, что произойдет, если ты будешь продолжать?

Энн посмотрела на трепещущую головку и слизнула очередную слезу.

— Ты извергнешь семя.

— Тебе в рот, — уточнил Майкл.

Он думал, что она отпрянет, но этого не случилось. Наоборот, она потянулась и поцеловала его в бархатистый кончик — bitte. А потом захватила в рот столько, сколько смогла.

Шероховатая рука скользнула с ее шеи вверх — к шляпке. Энн пронзил страх. Она увидела в его пальцах блестящую шляпную заколку — светлая сталь была остро заточена — и отодвинулась.

— Доверься мне, — прошептал Майкл, но она не умела: всю жизнь ее учили никому не доверять. Энн глубоко вздохнула.

— Скажи, что теперь делать?

— Снова возьми в рот.

— Скажи по-французски, как другим.

Красивым. Веселым. Раскованным. Таким, какой она никогда не была.

На мгновение замерла даже пульсация в ее ладони. Солнечный столб уперся прямо в любовников и очертил блестящие тела, серую шерсть, белый хлопок и блестящий металл. Даже угли перестали потрескивать в камине. А затем…

— Prends-moi dans la bouche — возьми меня в рот. Энн закрыла глаза и приняла его в рот. А в мозгу, словно наяву, продолжала блистать остро отточенная булавка.

— Leche-moi — лижи меня.

Женщина послушалась.

— Mords-moi — кусай меня.

Она осторожно куснула.

— Suce-moi — соси.

Энн повиновалась.

— Plus profond — глубже.

Она потянулась губами вперед так, что они коснулись кольца ее пальцев.

— Plus fort — сильнее.

Пальцы сомкнулись крепче. Интересно, он тоже наслаждается близостью, когда сосет женщину, к которой испытывает влечение? Когда сосал ее?

Изборожденные шрамами пальцы впились в ее затылок.

— Pius vite — быстрее.

Энн явственно осознала хрупкость собственной шеи, мужскую мощь его руки и женскую силу своих прикосновений. Она стала двигаться быстрее, дрожа от близости открытия, и целиком погрузилась во вкус и плоть Мишеля дАнжа.

Его член продолжал твердеть и утолщаться. Но вот что-то произошло, нечто невероятное. Он готов был взорваться у нее во рту. Что-то громко звякнуло позади, и Энн догадалась, что на деревянный пол упала шляпная булавка. В тот же миг руки Мишеля сомкнулись у нее на шее, и он хрипло выкрикнул:

— Narrete pas! Черт! Только не останавливайся!

В небо ударила струя горячей и густой жидкости. Темп, напор — вот в чем суть наслаждения Мишеля. Энн инстинктивно сглотнула. Да, ей понравилось. Sauce. Blanc. Came. Французские слова катались у нее на языке. Шляпка слетела с ее головы. Внезапно она оказалась на ногах и от неожиданности заморгала, а сильные пальцы уже вынимали из ее волос заколки и освобождали пучок. Наконец пряди рассыпались по ее плечам.

Лицо Майкла раскраснелось, а глаза превратились в щелочки.

— Я не хочу сделать тебе больно.

— Ты не сделал мне больно. — Голос ее дрожал. Энн поразила сила его оргазма и ее способность его вызывать.

Майкл потерял над собой контроль. Вот в чем заключалась разница между любовником и наемным для наслаждения мужчиной. Перед ней стоял человек, сгоравший от страсти.

— Я не причиню тебе боли, что бы ни произошло. — Еще больше прядей упало ей на спину, а посыпавшиеся на пол заколки отдались эхом ударов ее сердца. — Поцелуй меня, пососи язык, как сосала конец.

— Но слуги…

— Не посмеют войти. — Майкл положил ей ладонь на талию. — Не потревожат.

Ее льняная рубашка не защищала от жара его тела. Смешно, но Энн почудилось, будто к ней в живот провалился теплый ком — его сперма, а в промежности развернулась раскаленная пружина.

— Ты когда-нибудь извергал семя в женщину без этих французских штучек? — неожиданно для себя самой спросила она.

Мишель замер, теперь он снова овладел собой.

— Да.

Сердце Энн продолжало трепетать. Как быстро он оправился от приступа страсти! Она запрокинула голову.

— А существуют другие способы предохраниться от беременности?

— Есть такие приспособления, которые женщины вставляют внутрь.

— И они безболезненны?

— Да.

— И не снижают удовольствия?

— Так мне говорили.

— А где их можно приобрести?

— У врача.

Энн нахмурилась:

— Почему не в аптеке?

— Перед тем как воспользоваться таким приспособлением, необходим осмотр.

У Энн не оставалось сомнений, какие части тела осмотрит врач, прежде чем выпишет рецепт.

— Спасибо.

— За что?

— За откровенность. И за науку! — Она больше не станет думать о мужской сперме только как о средстве оплодотворить женщину.

— Но я еще не закончил — собираюсь поделиться с тобой наслаждением.

Энн почувствовала, что ее волосы сделались тяжелыми и горячими. Вечернее солнце высвечивало все ее седеющие пряди.

— Не чувствуй себя обязанным меня благодарить. Я вполне удовлетворена.

— Но я должен, и вижу, что этот шезлонг — прекрасная альтернатива кровати.

— Я не хочу, чтобы ты рассиживался в шезлонге.

— В шезлонг сядешь ты. Голая. Лицом к солнцу. Чтобы полнее открыться, ноги положишь на подлокотники. А я начну тебя щекотать — внутри и снаружи.

Раз… Два…

Майкл вышел на балкон, посмотрел на тусклые шары газовых фонарей и отсчитал отдаленные удары часов. Он представил, как Энн спит постели, подперев щеку ладонью, и вспомнил наслаждение, которое испытал, когда она сосала его член.

Глаз уловил движение внизу, щелкнул дверной замок.

— Ты ее опоил. — Габриэль говорил спокойно, словно сообщал само собой разумеющееся. Майкл не обернулся и не ответил.

Другой возможности не было: он не хотел, чтобы Энн неожиданно проснулась, когда в доме будет находиться Габриэль, и поэтому после ужина добавил в бокал ее вина каплю настойки опия. Затем он выпил остатки вина, используя ее тело как сосуд, и любил, пока женщина не заснула.

— На этот раз ты воспользовался ключом. — Майкл не стал сердиться на то, что Габриэль прошел прямо в спальню и заметил явную ненатуральность сна его любовницы, которая и в забытьи переживала недавно испытанное наслаждение. И наслаждение, которое она доставила ему.

Майклу-Мишелю. На какое-то мгновение она помирила того и другого. И благодарила его за удовольствие.

— Ты ведь не затем меня позвал, чтобы ее забрать? — Габриэль был необычайно прозорлив. Но в его тоне Майкл почувствовал отчуждение. — Или я ошибаюсь?

Было поздно отсылать из дома Энн. Лохматые черные тучи закрыли полумесяц, который недавно освещал беззвездное небо.

— Я тебя позвал, чтобы освободиться от тела стряпчего.

— Ты его убил?

— Так необходимо спрашивать? — спокойно парировал Майкл.