Кэтлин Вудивисс - Волк и голубка
— Да, она родила меня, но и только. Поверь, сначала мать возненавидела меня, а не наоборот. Она не дала ни капли любви малышу, молившему о ласке, а когда мальчик обратился к отцу, постаралась уничтожить и эту привязанность. Они отшвырнули меня как нечто недостойное их внимания!
Сердце Эйслинн сжалось от невыносимой боли и жалости. Она внезапно захотела подойти к Вулфгару, прижать его голову к своей груди и разгладить морщинки на лбу. Девушка никогда в жизни не испытывала такой нежности и теперь порядком растерялась. Этот человек — враг, а она хочет залечить его раны. Что за безумие?
Девушка подошла к Вулфгару и осторожно положила руку ему на плечо.
— Мой язык слишком остер и дерзок, — выговорила она наконец. — Мне часто твердят об этом недостатке. Пожалуйста, прости меня. Столь грустные воспоминания должны оставаться навеки похороненными в глубинах памяти.
Вулфгар осторожно погладил ее по щеке.
— Ну а я, по чести сказать, не верю женщинам, — сухо улыбнулся он. — И мне не раз твердили об этом недостатке.
— Все когда-нибудь бывает впервые, господин, — мягко ответила Эйслинн, не сводя с него глаз. — Поживем — увидим.
Глава 7
Отблески пламени очага плясали на лезвии меча, который держал Вулфгар. Большим пальцем он проверил, хорошо ли наточено оружие, и нагнулся, чтобы загладить щербинки. Разогревшись от работы, он скинул тунику, и мускулы на плечах и руках играли от каждого его движения. Эйслинн притулилась в изножье кровати и чинила его чулки. Она тоже сняла верхнее платье, оставшись в нижнем. Сейчас девушка, сидевшая, скрестив ноги, на груде мехов, напоминала белой одеждой и распущенными длинными волосами уроженку севера, невесту какого-то древнего викинга. Возможно, у нее в жилах действительно текла кровь морских разбойников, потому что тепло огня и вид полуобнаженного мужчины заставляли сердце биться сильнее.
Перекусив в последний раз нитку, Эйслинн неожиданно подумала, что, будь она в самом деле этой дикой норвежкой, могла бы сейчас подняться, приблизиться к возлюбленному, погладить по блестящей от пота спине, коснуться мощных рук…
Девушка невольно улыбнулась, представив себе, как отнесся бы к ласке свирепый норманн. При звуках мелодичного смеха Вулфгар поднял голову и вопросительно уставился на Эйслинн. Та поспешно принялась складывать одежду и убирать нитки и ножницы. Вулфгар выругался и поднял палец, на котором появилась капля крови.
— Твое веселье ранит меня, — пробурчал он. — Неужели я так смешон?
— Нет, господин, — промямлила девушка, вспыхнув до корней волос. Она была потрясена собственным поведением. Почему теперь ей нравится его общество и при любой возможности она стремится оказаться рядом? Неужели Керуик прав и она скорее напоминает влюбленную девицу, чем мстительную фурию?
Норманн вернулся к своему занятию, а Эйслинн взяла его тунику и старательно принялась штопать.
Эту идиллию нарушил легкий стук в дверь. Вулфгар попросил гостя войти. На пороге появилась Майда и, поклонившись господину, уселась рядом с Эйслинн.
— Как прошел день, дитя мое? — осведомилась она. — Я не видела тебя, потому что весь день провела в городе, где лечила болезни и раны.
Вулфгар презрительно фыркнул и склонился над лезвием, которое тщательно оттачивал. Эйслинн, однако, вопросительно приподняла брови, зная, что теперь мать преисполнилась равнодушия к бедам и хворям жителей городка и целыми днями вынашивает планы мести захватчикам.
Увидев, что Вулфгар отвлекся, Майда понизила голос и заговорила по-английски:
— Он что же, не оставляет тебя ни на минуту без охраны? Я с утра пыталась поговорить с тобой, но рядом вечно торчит какой-нибудь норманн.
Эйслинн знаком попросила мать замолчать и искоса, боязливо метнула взгляд на Вулфгара, но старуха покачала головой и злобно бросила:
— Этот безмозглый осел не знает нашего благородного языка, а если бы даже понял, скорее всего не сообразил, о чем мы беседуем.
Девушка пожала плечами, и Майда с тревогой продолжала:
— Эйслинн, поберегись норманна, но выслушай меня внимательно. Мы с Керуиком нашли способ сбежать. Умоляю, присоединись к нам, как только выйдет луна. — Не обращая внимания на испуганный взгляд дочери, Майда стиснула ее руку. — Мы покинем южные земли и отправимся в северные страны. Вильгельм еще не успел их захватить, и, кроме того, у нас там родственники. Подождем, пока не будет собрана новая армия, а потом вернемся и освободим наш дом от этих вандалов.
— Мама, прошу, не делай этого, — охнула Эйслинн, пытаясь говорить спокойно и бесстрастно. — Норманнов слишком много, и они объезжают дозором окрестности. Чужаки просто раздавят нас, как воров, конскими копытами. А Керуик? Что с ним сделают, если поймают на этот раз? Наверняка его ждет куда более жестокое наказание.
— Я должна, — прошипела Майда и уже хладнокровнее добавила: — Не могу видеть, как наши земли топчут сапоги норманнов. И не собираюсь доставлять удовольствие этому… — она кивком указала на Вулфгара, — величая его господином.
— Но, мама, это просто глупо, — возразила Эйслинн. — Если ты так упряма — беги, но я не могу этого сделать — ведь наши люди все еще страдают под игом норманнского герцога, а Вулфгар по крайней мере сочувствует нам и даже оказывает некоторые милости, хотя и неохотно.
Майда, заметив смягчившийся взгляд дочери, едва не взвыла:
— Ай-яй-яй-яй… моя плоть и кровь, мое милое дитя, променяла родных и друзей на норманнского бастарда!
— Да, мама, возможно, этот норманн — бастард, но зато настоящий мужчина, подобного которому я раньше не встречала.
— Похоже, он хорошо тебя объездил, — фыркнула мать. Эйслинн покачала головой и чуть вздернула подбородок.
— Ошибаешься. Я ни разу не легла рядом с ним, хотя порой гадаю, что бы ожидало впереди, вздумай я изменить судьбу.
Она сделала знак матери, и они заговорили по-французски о разных пустяках. Вулфгар поднялся и, вложив меч в ножны, покинул комнату, даже не оглянувшись. Женщины подождали, пока его шаги не затихнут на лестнице. Эйслинн теперь уже громче умоляла мать отказаться от опасной затеи и уделить хотя бы немного внимания нуждам горожан, а не разжигать в них жажду мести, которая наверняка приведет многих на виселицу или плаху.
Прошло несколько минут, прежде чем вернулся Вулфгар. Что-то мрачно проворчав, он уселся и стал протирать щит промасленной тряпкой..
Майда встала, осторожно погладила Эйслинн по щеке и, попрощавшись, выскользнула из комнаты. Девушка глубоко задумалась. Прежнее ощущение довольства и покоя сменилось безотчетной тревогой. Подняв глаза, она увидела, что Вулфгар смотрит на нее с почти нежной улыбкой. Эйслинн удивленно нахмурилась, но он кивнул и вернулся к своему занятию, хотя, казалось, каким-то непонятным образом дал ей понять, что чего-то ожидает.
