Вирджиния Спайс - Земля надежды
— Обыщите все хижины и дома! Ищите, пока не найдете белую женщину, не упустите ничего ценного! — громовым голосом кричал Дурсль, размахивая в воздухе шпагой.
— А что делать с пленными? — спросил кто-то.
— Пленных не брать, кроме белой женщины, — прокричал в ответ майор. — Убейте всех, кто еще не скрылся в лесу!
— Мерзавец! — тихо воскликнула Энни, в отчаянии озираясь вокруг. Ее взгляд упал на Маору. Хотя эта туземка собиралась ее убить, Энни не могла бросить женщину в беде. Маора, по всей видимости, впала в оцепенение, она не могла сдвинуться с места, не могла бежать. Энни бросилась к ней и схватила ее за руку.
— Пойдем, — шепнула она. — Нам надо немедленно выбираться отсюда. Сейчас начнут обыскивать все дома, а потом их подожгут. Нам нужно бежать. Немедленно! Я видела, как некоторые маорийцы скрылись в лесу. Нам надо бежать за ними.
Маора бросила нож и пошла за Энни. Она не понимала, что ей объясняет бледнолицая, но видела, что та разбирается в ситуации и полна мужества. Она чувствовала уважение к этой белой женщине и подчинилась ей, как более сильной. Она послушалась ее так, как послушалась бы в эту минуту мужа. Выйдя на улицу и увидев вокруг горящие дома, Маора убедилась в том, что если бы осталась в доме, она непременно погибла бы.
Энни почти тащила Маору на себе. Она направилась сначала на задворки дома Манипу, а оттуда, очертя голову, бросилась к лесу, минуя открытое пространство. Перед ее мысленным взором стояла картина, которая сразу же врезалась ей в память. Это было последнее, что она запомнила, покидая деревню маори: британский солдат, в упор расстреливающий маорийского мальчика. Энни видела, как мальчик корчился на земле, прежде чем навсегда затихнуть, затем она увидела, как англичанин спрыгнул со своей лошади и молниеносно снял скальп с туземца.
По горьковатому привкусу во рту Энни поняла, что у нее вот-вот может начаться рвота. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прогнать неприятное ощущение, а затем снова сжала в своих пальцах руку Маоры и потащила ее за собой сквозь вечерние сумерки, все более сгущавшиеся вокруг. Энни понимала, что добыть лошадь будет очень трудно. Деревню наводнили солдаты, обшарившие все вокруг, а лошадей согнали на противоположный конец деревни.
— Я… так устала… — начала жаловаться Маора, у которой от быстрого бега закололо в боку. — Пожалуйста, остановись, мне надо отдохнуть.
Она остановилась.
— Нет! — крикнула Энни срывающимся голосом. Она с трудом дышала, как будто ее легкие пронзили тысячи кинжалов. — Мы будем бежать, пока не спрячемся в каком-нибудь укрытии. Майор-Дурсль начнет обыскивать окрестности, как только обнаружит, что я убежала.
Маора пришла в ярость. С чего это белая женщина кричит на нее, словно на служанку. Ведь всем известно, что Манипу спас ее от английских солдат, а теперь они пришли к ним в деревню и принесли с собой костры и смерть!
— Ты, проклятая, виновата в гибели моего народа! — закричала Маора, заставляя себя переставлять ноги, путаясь в бахроме замшевой юбки. — Пусть ярость Богов обрушится на твою подлую голову! С тех пор как ты появилась у нас, на нашу деревню без конца обрушиваются несчастья! Hani вождь принес золотую жертву, но даже это не помогло, потому что Боги гневаются на него из-за тебя!
Маора сейчас горько раскаивалась, что бросила свой нож в доме. Если бы она была сейчас вооружена, она пронзила бы сердце этой белой женщины. Энни показалась Маоре такой надменной и властной, она словно уже примерила на себя роль жены вождя, роль, которая должна принадлежать только одной из них! Забыв о том, какая опасность подстерегала их, ослепленная гневом и ревностью, Маора внезапно бросилась на Энни. Застигнутая врасплох, Энни выронила нож из руки, потеряла равновесие и упала на землю, увлекая за собой вцепившуюся в нее туземку.
— Ты не получишь моего мужа, бледнолицая уродливая рыбина! — прошипела Маора и так сильно дернула Энни за волосы, что та закричала от боли. — Ты не будешь женой Манипу и не наденешь украшения из золота! Все сияющее золото и вся власть достанутся мне, а ты умрешь!
Придя в себя от неожиданного нападения, Энни перехватила руки Маоры, вцепившись в ее запястья. А затем, задыхаясь от возмущения, сбросила аборигенку с себя. Когда Маора упала навзничь на землю, Энни быстро набросилась на нее и прижала ее руки к земле.
— Пока мы с тобой здесь деремся, британцы ищут нас, — бросила она свистящим шепотом, откидывая волосы со лба. — Ты, кажется, решила убить меня, но если мы с тобой сейчас не убежим, то погибнем обе.
Заслышав храп коня и стук копыт приближающегося к ним всадника, Маора перепугалась, и на ее искаженном лице появилось выражение панического страха. Похоже, до нее и без перевода дошло то, о чем говорила ей Энни.
По выражению глаз маорийки Энни поняла, что та готова бежать вместе с ней, забыв на время обиды. Разжав руки, Энни вскочила на ноги и заставила туземку последовать своему примеру.
— Поторапливайся! — прошептала она, быстро поднимая с земли свой нож. Маора начала озираться вокруг. Внезапно ее глаза загорелись, она что-то вспомнила:
— Здесь есть лабиринт около реки, там можно спрятаться, — проговорила она и потянула за рукав Энни.
Девушка доверилась туземке, понимая, что та здесь выросла и знает всякие потаенные местечки, где можно укрыться от преследования. Женщины побежали к реке, спотыкаясь, хватаясь руками за стволы деревьев, пока не добрались до берега. Здесь возвышались, наступая одна на другую, скалы.
Маора остановилась возле небольшой пещеры в одной из скал. Она явно боялась туда зайти, но приближающиеся крики и топот копыт заставили ее поторопиться. Энни вошла за ней. Внутри девушка увидела красивый грот со свисающей с потолка спиралью. В дальнем углу виднелся темный коридор.
Энни стояла близко у входа, когда услышала голоса:
— Эта рыжая девка вроде бы сюда побежала. И с ней одна черномазая!
— Отлично, рыженькую отвезем майору, а со второй сами позабавимся!
Энни отбежала от входа, схватила за руку Маору, и они вместе вошли в тоннель.
* * *Обнаженный торс Манипу отливал золотом в косых лучах вечернего предзакатного солнца, его великолепные черные волосы, смазанные медвежьим жиром, блестели. Туземец скакал на своем норовистом чалом коне, думая только об одном: о своей предстоящей свадьбе. Он с охотниками сегодня был удачлив, на свадебном пиру будет много еды.
На губах Манипу появилась улыбка, однако она сразу исчезла, как только Манипу уловил явственный запах дыма. Туземец насторожился, поскольку этот запах вовсе не был запахом простого костра. Манипу почуял запах смерти.
