Бонни Вэнак - Сладкая месть
Джиллиан почувствовала, как вокруг нее рушится мир. Ее до костей пробрал озноб, ведь он стал свидетелем ее позора. Сквозь пелену еле сдерживаемых слез она видела, как герцог решительно встал и закрыл балконную дверь. Зачем он сюда пришел? Она опустила голову, готовая умереть от унижения.
– Ложись в постель и согрейся, – говорил он тихо и успокаивающе.
Она повиновалась, как безмозглая кукла, отогревая свои дрожащие заледеневшие руки в его руках. Герцог аккуратно усадил ее на краешек постели, которую горничная уже подготовила ко сну. Она хотела побыстрее спрятаться под одеяло, но он вдруг снял ботинки и стал расстегивать жилет, что вывело ее из ступора. Потом дело дошло и до рубашки. При виде его мощного обнаженного торса, покрытого жесткими черными волосками, она почувствовала тепло внизу живота. Господи, но не собирается же он…
– Ч-что вы делаете?
– Поскольку тебе запретили носить одежду, я решил тоже раздеться, а то несправедливо получается. Расслабься. – В его глазах цвета ночи мерцали озорные искорки.
Она смотрела в изумлении на его рельефные бицепсы и завитки черных волосков у него на груди, чувствуя, как внутри нарастает возбуждение. Он сел и нежно взял ее руки в свои.
– Не волнуйся, – успокаивал он, – я не собираюсь заниматься с тобой любовью. Не сейчас. Только после свадьбы.
Желание улетучилось. Теперь ей было стыдно, она чувствовала себя неудовлетворенной. Джиллиан отвела глаза. Да, правильно говорил отец: она стала шлюхой. Она готова была броситься в объятия мужчины, не задумываясь о священных узах брака. В ее ушах звучали слова отца:
«Сексуальное наслаждение предназначено только для брачного ложа, Джиллиан, только там зачинают наследников. Ты выполнишь свой долг и подаришь герцогу сына, но до того – будь я проклят, если позволю твоей греховной похотливости еще раз меня опозорить. Ты меня поняла?»
Он смотрел на нее с холодным отвращением.
Она опозорена.
– Хабиба, не прогоняй меня, ты так замерзла, – шептал ей Грэм.
Она заставила себя спросить:
– Что ты здесь делаешь, Грэм? Сейчас несколько неподходящее время для светского визита. Боюсь, для чая уже слишком поздно.
Он не улыбнулся на шутку.
– Я хочу обокрасть твоего отца.
Джиллиан посмотрела на него с большим удивлением:
– И что же ты хочешь украсть?
– Тебя. Джиллиан, давай убежим прямо сейчас. Мы поженимся в Гретна-Грин. Если он так с тобой обращается, то тебе нельзя здесь оставаться ни дня.
Соблазнительное предложение. Очень соблазнительное. С одной стороны, ей нравился Грэм, с ним ей было хорошо, но, с другой стороны, она хотела стать независимой высокообразованной женщиной. Если она уступит и пойдет с ним, то ее мечта никогда не исполнится. Если потерпеть еще немного, а потом сесть на пароход до Америки, то она обретет свободу. Ради этого она готова была даже пойти в порт обнаженной.
– Пожалуйста, уходи. Слуги все узнают и расскажут отцу.
– Нет, – сказал Грэм, прижимая палец к ее губам, – я не уйду, пока ты не выпустишь свою боль наружу. Ты, как фарфоровая статуэтка, хабиба, держишь все в себе. А если держать все в себе, то рано или поздно ты не выдержишь и разобьешься. Не позволяй ему раздавить тебя. Выпусти свою боль наружу, пока он не слышит.
Она зажмурилась и покачала головой. Он обнял ее и поцеловал в висок, шепча нежные слова. И тут она не выдержала: предательская слезинка скатилась по ее щеке. Плотину прорвало. Она слабо пыталась сопротивляться его объятиям. Он гладил ее по голове, не собираясь отпускать.
Долго сдерживаемые слезы градом катились по ее щекам, она судорожно всхлипывала. Рыдая, Джиллиан закрыла лицо руками и раскачивалась взад и вперед, – годами копившаяся боль вырвалась наружу. Грэм не выпускал ее из объятий, поглаживая по голове.
– Молодец, выпусти это наружу. Все хорошо.
Истерика скоро закончилась. Джиллиан чувствовала себя совершенно опустошенной, когда герцог вытирал ей глаза и нос уголком простыни. Он видел самое худшее. Грэм молча смотрел на нее.
– Ты злишься? – спросил он.
Господи, еще и как! Ей хотелось бить, крушить, кричать от ярости, но годами выработанная привычка подавлять свои эмоции взяла свое. Она только судорожно всхлипывала.
– Я хочу ударить что-нибудь, – произнесла она.
Герцог взял одну из подушек и протянул ей:
– Давай, поколоти ее. Надо выпускать гнев наружу. Она с ужасом смотрела на подушку, у нее даже живот свело.
– Не могу. Это совсем нелепо.
– Черт с ней, с нелепостью. Давай, бей, – приказал он. – Бей, пока эти чувства не выйдут из тебя.
Джиллиан молча подчинилась. Она взяла подушку и с силой швырнула ее на кровать и стала бить по ней.
– Сильнее!
Она схватила подушку и снова бросила ее на кровать. Старая ткань подушки не выдержала, перья летели во все стороны. Через минуту Грэм был весь в перьях. Джиллиан в изумлении смотрела на него. Грэм шумно выдохнул, с его губ слетело перышко. Он криво улыбнулся:
– Пожалуй, ты права. Выглядит абсурдно.
Она буквально рухнула от смеха.
– Ну что, легче стало?
Она кивнула, с удивлением осознав, что он прав. Но ей все равно было неловко перед ним. Он видел ее унижение, ее истерику…
– Зачем ты это сделал? – прошептала она.
– Потому что я сам бывал в ситуации, когда надо выпустить наружу все; что накопилось внутри.
Они легли на кровать, в его объятиях ей было спокойно и уютно. И тут она почувствовала его нарастающее возбуждение и невольно сжалась.
Грэм печально улыбнулся:
– А-а, ты из-за этого… Не волнуйся. Это нормальная для мужчины реакция. Обещаю, что не буду проявлять свое… э-э-э… чувство, пока мы не поженимся.
Он притянул ее ближе к себе. Она положила голову ему на грудь, жесткие волоски покалывали щеку.
– Какой приятный запах, – сказала она. – Чем это ты так пахнешь?
Он провел рукой по ее волосам.
– Сандаловое мыло. Я привык им мыться, когда жил среди арабов.
Вдыхая сладковатый запах, Джиллиан понемногу успокаивалась.
– Грэм, тебе надо уходить. Отец… нельзя допустить, чтобы он тебя здесь поймал, – сонно бормотала она.
Он приложил палец к ее губам:
– Т-ш-ш, спи. Все хорошо.
– Но, Грэм…
Он только крепче ее обнял.
– Пять минут. Еще пять минут, и я уйду, – пообещал он. Дыхание Джиллиан стало ровным и глубоким.
И почему ему с ней так хорошо и спокойно, будто груз с плеч сваливается? Он даже может спать, и никаких кошмаров. Никаких снов. Полное спокойствие.
«Просто закрой глаза на пять минут», – твердил он себе.
Он закрыл глаза и провалился в сон.
Глава 9
Случилось что-то страшное. Во сне она опять стояла в коридоре перед закрытой массивной дубовой дверью. Запретной дверью. Она хотела дотронуться до блестящей ручки, но ей было слишком страшно. Деваться было некуда. Она должна была открыть дверь.
