София Нэш - Скандальная репутация
Брак.
Эта женщина не была создана для флирта. Она была совершенно непохожа на многих своих городских сверстниц. С некоторых пор герцог Сент-Обин принимал приглашения только богатых легкомысленных кокеток, которые приветствовали ни к чему не обязывающие отношения и умели достойно расстаться.
Поэтому он никогда не увлекался одной и той же особой дважды.
Это могло пробудить ненужные надежды. А он, Господь тому свидетель, никогда не делал того, чего от него ждали.
Герцог знал, что его поведение, как это ни странно, идет ему на пользу. Он считался вожделенным призом для светских красавиц, жаждавших пережить ночь сладостного греха. Только одну ночь, и ничего больше.
Лежа на шелковых простынях, дамы шептали Люку на ухо прозвище, которым уже давно его наградили, — лорд Огонь-и-Лед. Огонь всю ночь напролет, лед утром.
Некоторые пытались растопить этот лед, но такое еще никому не удавалось.
Однако этой весной привлекательность такой жизни изрядно потускнела. Не было никаких препятствий — все оказывалось донельзя просто. Хуже того, Люк стал чувствовать себя альфонсом, когда дамы опускали ему в карман записочки или шепотом предлагали встретиться наедине.
Его светлость понимал, что влечение к Розамунде вызвано тем, что она была первой женщиной, ставшей для него загадкой. Миссис Берд ничего ему не обещала и ни на что не рассчитывала. Создавалось впечатление, что она юная девушка, ничего не ведающая об обольщении и не стремящаяся к нему.
И тем не менее она бросила ему вызов.
Герцог знал, как уйти от ответа. Он научился этому, когда ему было семнадцать и когда он ушел от…
Он прогнал воспоминания, которые всегда тщательно прятал в самой глубине своего сознания. Он отправит Розамунду Берд в Лондон вместе с остальными вдовами сразу после венчания Мэдлин. Ата найдет способ обеспечить ей, также как и другим вдовам, покой и счастье. Так было всегда, будет и впредь. А он сделает то, что у него получается лучше всего. Уйдет. И это будет правильно.
В дверь постучали.
Черт побери, кто посмел…
Стук повторился.
— Войдите, — недовольно буркнул Люк.
Вся кровь снова прилила к паху, когда в комнату проскользнула именно та, о ком он все время думал.
— Да? — спросил он резче, чем следовало.
Розамунда растерянно посмотрела на стол. Сент-Обин смел лежащие в беспорядке бумаги в кучу и придавил их медным секстантом.
— Извините, пожалуйста, мне сказали, что герцогиня здесь, — смущенно пробормотала она. У нее в руках был очень красивый букет цветов, причем плющ волочился по полу. — Это для вашей сестры, — улыбнулась она.
— Кто послал вас сюда? Уволю мерзавца! — раздраженно воскликнул герцог, и непрошеная гостья испуганно попятилась.
Его светлость с трудом взял себя в руки, встал и подошел к ней.
— Простите меня, миссис Берд, — почти искренне проговорил он, намеренно вернувшись к формальному обращению. — Просто вы прервали мои размышления о будущем сестры.
Розамунда неуверенно улыбнулась:
— Вот как?
— Именно.
— Возможно, я слишком много на себя беру, но мне кажется, вам не стоит тревожиться о Мэдлин.
— А я считал, вы лучше осведомлены о проблеме порабощения женщины.
— Я просто практична, — невесело усмехнулась Розамунда. — Лично я бы ни за что не вышла замуж еще раз. Но ваша сестра, похоже, не ошиблась в Лэндри. — Она положила букет на край стола и подошла ближе к герцогу. Похоже, она не собиралась оставить его в покое. — Вы же знаете, что у большинства девушек вообще нет права выбора, когда речь идет о браке.
— Я знаком с самыми разными мнениями по этому вопросу.
Розамунда наклонила голову и, похоже, задумалась.
— Нам известно, что мужчины мыслят иначе. Сильная половина человечества всячески старается уклониться от налогов и брака, но, в конце концов, и того и другого редко удается избежать.
Герцог улыбнулся:
— У вас талант облекать мысли в слова.
— У вас тоже.
Люк моментально насторожился.
— Кто вам сказал?
— Никто мне ничего не говорил, но это и не требуется. — Розамунда взглянула на заваленный бумагами стол. — Что вы здесь делаете целыми днями? Неужели читаете? — Она окинула взглядом книжные полки и снова уставилась на стол, на котором не было ни одной книги. А герцог машинально прикрыл испачканные чернилами пальцы другой рукой.
Он покосился на хрустальный стакан, стоящий рядом с графином, который был наполнен первоклассным бренди, налил изрядную порцию и одним глотком выпил. Он был готов сделать все, чтобы только удержаться, не сделать трех шагов, отделявших его от этого очаровательного создания, и не впиться в ее нежные губы.
— Да, конечно, как это я раньше не подумала, — смущенно пробормотала Розамунда.
— Признаюсь, я считал вас умной женщиной, а на поверку выходит, вы соображаете довольно-таки медленно, моя дорогая, — усмехнулся герцог и снова наполнил стакан.
— Возможно. — Она устремилась вперед и провела кончиком указательного пальца по истертой столешнице. — Хотя, может быть, и нет. По непонятной причине вам нравится, что вас называют самим Люцифером, но я знаю — вы совсем другой человек.
— Вы забыли мое имя? — фыркнул герцог.
— Что вы имеете в виду?
Герцог взглянул на гостью сверху вниз и насмешливо прищурился. Между их лицами было всего несколько дюймов. Она была довольно-таки высокой для женщины.
— Я имею в виду, что мое полное имя Люцифер Джудас Амброуз Сент-Обин, или Хелстон для близких друзей.
Глаза Розамунды заблестели.
— Почему-то вы хотите прослыть негодяем. Не знаю, по какой причине вас это устраивает, но я всегда верила в истину: действия важнее, чем слова. И я ни разу не заметила, чтобы вы были недобры к кому-то, менее удачливому, чем вы. Как раз наоборот. Кстати, я видела многих людей, которые говорят красиво, а поступают ужасно. А вы высказываетесь резко, но за этим ничего плохого нет.
Люк почувствовал тепло где-то глубоко внутри.
— То есть вы считаете меня отличным человеком, я правильно понял?
— Да.
— Тогда вы просто дурочка.
— Ну, в этом я как раз не сомневаюсь. У меня было восемь лет, чтобы познать цену глупости. Заодно я научилась разбираться в людях.
— Вам ничего обо мне не известно.
— Мне известно достаточно. — Розамунда покосилась на графин со спиртным. — И я отличаю бутафорию от истины.
Герцог рассмеялся и мысленно поморщился — ему показалось, что его смех звучит слишком громко и цинично.
— А что еще вы умеете угадывать?
Он увидел, как дернулось горло Розамунды, когда она конвульсивно сглотнула.
