Шеннон Дрейк - Рассвет любви
Порой мне сдается, что такую жизнь я бы с радостью предпочел любым испытаниям.
— Но ты ведь можешь все это иметь. Филипп будет только счастлив дать тебе и дом, и землю. А король Норвегии? Он много раз обещал тебе то же самое, лишь бы ты согласился служить ему…
— Нет, ни один из них не может дать мне дом: ведь земля, которой они рады меня наделить, — не моя земля, — покачал головой Уильям. — Да и детям, которые у меня могли бы родиться, я не смогу стать таким отцом, которого заслуживает каждый ребенок.
— Но ты ведь сказал…
— Я сказал, что я человек. Я потерял любимую женщину. И до сих пор порой, когда я слышу женский смех, мне вдруг представляется жизнь, которую я мог бы прожить. Но это проходит. Человек обязан принимать с благодарностью и не ропща все, что дает ему жизнь. Это вовсе не значит, что я никогда не женюсь. Но ты, мой юный друг, затеял опасную игру.
Глотнув вина, Брендан придвинулся к Уоллесу.
— Это ведь ты сказал, что пленница принадлежит мне.
— Да. Но ведь она уже давно не пленница, или я ошибаюсь?
— Я это и сам уже понял.
— К завтрашнему вечеру мы скорее всего будем уже в Париже.
— Но ведь это же только завтра, верно?
Смерив Брендана угрюмым взглядом, Уоллес укоризненно покачал головой. Потом пожал плечами.
— Да, это будет только завтра.
Именно в эту минуту на лестнице показалась Элинор. В длинном золотисто-желтом платье из мягкой струящейся материи с ниспадающими до полу рукавами, надменно подняв голову, она грациозной походкой спускалась к ним, словно королева — к свите покорных и восхищенных подданных.
— Миледи. — Уоллес отвесил ей поклон.
— Сэр Уильям, — чуть заметно кивнув головой, вежливо обронила Элинор.
Уоллес подвел ее к столу.
— Вы, наверное, знаете, что мы двинемся в Париж, как только прибудет присланный королем эскорт.
— Да.
— Тогда, вероятно, вы довольны тем, что больше вам не нужно подвергать опасности свою жизнь ради того, чтобы избежать нашего общества.
— Да.
— Конечно, этот дом — не совсем то, к чему вы привыкли, но это лучшее, что у нас есть.
На губах Элинор появилась улыбка.
— Сэр Уильям, неужели вы думаете, что я могу рассказать королю…
— Миледи, — почтительно перебил он, — меня пугает только тот день, когда, четвертованный, я встречусь с Творцом. Но что до того, о чем вы собираетесь рассказать королю… это, миледи, зависит лишь от вас.
Улыбка Элинор стала шире.
— Вы и вправду так считаете?
— Конечно.
— За вас, сэр! — Она поднесла к губам кубок с вином. — Признаюсь, мне будет искренне жаль, если в один прекрасный день вас четвертуют.
Уоллес расхохотался.
— В самом деле?
— Да, сэр Уильям, искренне жаль.
Улыбнувшись еще раз, Элинор отвернулась, и ее взгляд скользнул дальше, туда, где за столом сидел Брендан. Он взглянул на Элинор: в глазах ее было столько боли и отчаяния, что у него защемило сердце. Она показалась ему беззащитной маленькой девочкой.
— Миледи! — радостно улыбнулась ей сидевшая за столом Марго. Они обнялись.
— Стало быть, ты тоже участвовала в этом? — пошутила Элинор.
— Только потому, что боялась за вас, — улыбнулась Марго. — Но теперь все хорошо, правда? Вы могли погибнуть… вот Брендан и придумал все это.
— Марго, леди Элинор, ужин ждет вас, — напомнила Элен. — Миледи, отведайте этой рыбы. Скоро вы будете в Париже, но даже там вам не придется попробовать ничего лучше. И такого вина тоже.
— Вот в этом я нисколько не сомневаюсь, — пробормотала Элинор, усаживаясь за стол, и грациозным кивком поблагодарила Элен, когда та захлопотала вокруг нее.
Все воздали должное чудесно приготовленной рыбе и всему великолепию стола, в том числе и Уоллес, который выразил сожаление, что ему не приходилось раньше попробовать стряпни Элен.
Кто-то из мужчин тронул струны, и через мгновение сладостные звуки музыки наполнили комнату. Низкий, чуть хрипловатый голос запел старинную балладу о покинутой девушке и истекающем кровью воине. Завороженные красотой и печалью, зрители молча слушали. Уже давно стихли чарующие звуки, а они все сидели, погрузившись в свои мысли.
Первым очнулся Брендан.
— Твоя баллада хороша, приятель, может быть, даже слишком хороша для нас. Сыграй-ка нам лучше что-нибудь…
— Повеселее, — вмешался Эрик. Выскочив из-за стола, он схватил Марго за руку. — Потанцуешь со мной, красавица?
— Конечно, прекрасный сэр! — смеясь, согласилась Марго.
Они вышли на середину, и начался танец — дикий, неистовый, так что у зрителей перехватило дыхание. Наконец у танцоров закружилась голова, и они, смеясь, схватились за руки и остановились.
— Эх, жаль, что волынки нет! — вздохнул Уильям и повернулся к Элинор. — Миледи, могу ли я надеяться, что вы окажете мне честь…
Элинор встала.
— Охотно, сэр, если вы меня научите.
— У нас в горах этот танец танцуют в честь королевы Мая. Ведь мы, дикие и невежественные горцы, до сих пор верим в духов земли. Я с радостью научу вас ему, миледи.
Потягивая маленькими глотками вино, Брендан с удивлением следил за этой парой. Враги… непримиримые враги. Элинор ясно дала понять, что ничего не изменилось. И вот она как ни в чем не бывало танцует с Уоллесом. Покачав головой, он выругался сквозь зубы, стараясь не видеть того, как сверкают ее глаза, как струятся по плечам распущенные волосы…
— Сэр Брендан?
Элен потянула его за руку, и он послушно встал. Брендан танцевал как во сне. Он очнулся, только когда пришло время менять партнеров и маленькая ручка Элинор вдруг оказалась в его ладони. Глаза их встретились. Брендану показалось, что они плывут по воздуху.
— Мне нравится этот танец, — прошептала ему на ухо Элинор. — Он такой красивый.
— Это потому, что он родился в Шотландии. Ты и представить себе не можешь, как красивы наши горы, наши ущелья, водопады, горные озера. Они такие же голубые, как твои глаза.
— Возможно. Я ведь их никогда не видела.
— А бесчисленные острова на западном побережье Шотландии, где море с ревом бьется о скалы, а вода, серо-голубая, почти сливается с горизонтом! И земля…
— Красная, — подсказала Элинор.
— Красная?
— От крови, — пробормотала она и, выпустив его руку, вернулась за стол.
Брендан был как в тумане. Он не заметил, как все разошлись, как ушел Эрик, уводя за собой Марго, как неслышно один за другим выскользнули из-за стола остальные. Остались только они вдвоем с Уоллесом. Мужчины молча смотрели, как догорает огонь в камине.
— Эскорт прибудет завтра, — вдруг напомнил ему Уоллес.
— Да…
— Так не трать даром время, парень!
Словно очнувшись, Брендан в три прыжка преодолел лестницу и замер перед дверью в комнату Элинор.
