Данелла Хармон - Убежденный холостяк
Она остановилась и оглянулась. На секунду ему показалось, что в ее глазах вспыхнула надежда. Нет, все это игра воображения.
— Если хотите, можете взять мое пальто, — предложил Эндрю. — Вряд ли вам захочется, чтобы вас видели в таком наряде. — Он указал на выглядывавшие из-под пледа бриджи и чулки.
— Спасибо, — поблагодарила девушка, сбрасывая плед и кладя его на стул у стены.
Эндрю достал из гардероба шерстяное пальто и накинул его ей на плечи, при этом его руки задержались там чуть дольше, чем требовалось.
— Вот. — Сглотнув, он с неохотой отступил на шаг. — До завтра, леди Челсиана.
— До завтра, лорд Эндрю.
Эндрю так и не разобрал, какие чувства отразились в ее глазах. Кажется, грусть. Или боль. Да ему и не хотелось разбираться. Надо убрать эту женщину из дома и из его жизни до того, как его гнев снова перельется через край.
Не желая видеть, как Челси уходит, Эндрю отвернулся. Внезапно что-то за окном привлекло его внимание. Движимый любопытством, он приблизился к окну и замер.
— Боже мой…
Улица была залита призрачным янтарным светом. Вместо мостовой вдаль тянулась широкая серая лента, ограниченная яркими желто-белыми огнями, сливавшимися в две линии по краям. Его голову постепенно стали наполнять странные, пугающие звуки, какой-то неземной рев. У него от ужаса волосы встали дыбом. Затаив дыхание, слишком напуганный, чтобы двигаться, он медленно поднял взгляд, дабы установить источник этого призрачного света… и увидел, что в небе не одна, а множество лун, выстроившихся в цепочку вдоль улицы. И все эти луны ярко сияли.
Эндрю зажмурился и вцепился в подоконник, чтобы не упасть. У него задрожали колени. Когда он снова открыл глаза, то увидел снаружи только то, что и должно было быть: одну луну высоко в небе, брусчатку, по которой со стуком катили колеса экипажей, бежавших рысью лошадей, куда-то спешащих пешеходов, собаку, что-то вынюхивающую в канаве. В темном стекле отражался он сам, а рядом — Челсиана. Она стояла, положив руку ему на локоть.
— Эндрю?
Эндрю затряс головой, пытаясь отогнать воспоминания о янтарных лунах, выстроившихся в ряд.
— Вы видели? — хрипло спросил он.
— Что? — Челси подошла к окну, выглянула, а потом, нахмурившись, посмотрела на Эндрю. — Вы в порядке?
— Да, в полном, — отрезал он, отворачиваясь от окна.
Его трясло. Он потер веки. Ему хотелось, чтобы Челси исчезла прежде, чем он расскажет ей о лунах и призрачном свете. Прежде, чем он откроет ей, что потихоньку сходит с ума.
Однако Челси никуда не исчезла. Взяв Эндрю за запястья, она отвела его сжатые в кулаки руки от лица. Он открыл глаза, и она увидела в них страх.
— Вы больны, — сказала она, дотрагиваясь до его лба, чтобы узнать, есть ли температура. — Вы горите. И бледны, как кончик хвоста у бигля.
— Челси, оставьте меня одного. Уходите. Уходите быстрее.
— Уйду, но прежде удостоверюсь, что вы в порядке.
— Господи, женщина!..
Челси схватила его за руки и решительно оттащила от окна к кровати.
— Хватит вести себя как идиот, сядьте. Вы и сегодня утром были больны. Именно поэтому вы упали во время дуэли, да? Ой, только не пытайтесь обмануть меня. Джеральд не колол вас шпагой, вы просто больны. И вам нужно отдохнуть.
— Я в порядке, мне нужно… поесть, вот и все.
— Эндрю, сидеть.
— Простите?
— Вы же слышали! Сидеть!
Эндрю не сразу пришел в себя от изумления: его заставляют выполнять команды, словно собаку! Пока он пребывал в замешательстве, Челси слегка толкнула его, и он вынужден был сесть, а потом позволил ей стянуть с него сапоги. Затем она сняла с него жилет и бриджи, села рядом и снова пощупала лоб.
Проклятие, вокруг него никто так не хлопотал! Возможно, кроме мамы, но он плохо ее помнил, так как был еще маленьким, когда она умерла. Вся его жизнь прошла в добровольном затворничестве. И он никогда не думал о том, чтобы вызвать у кого-нибудь привязанность. Однако Челси беспокоилась за него, и это вызывало у него новые ощущения. Причем приятные. Озадаченный, Эндрю слабо улыбнулся.
— А теперь вы скомандуете мне «Лежать!»
— Именно это я и собиралась сделать. — Челси не поняла шутки и, отступив, внимательно оглядела его. — Так, теперь вы уже не горите, но вид у вас неважный. Я спущусь вниз и поищу что-нибудь поесть — не хочу, чтобы вы ждали, пока приготовят ужин. Легкая закуска, горячий чай и ночная сорочка — вот что вам надо. А теперь забирайтесь под одеяло и не шевелитесь, пока я не приду. Ясно?
— Что?
— Милорд, возможно, вы больны, но со слухом у вас все в порядке.
Эндрю не отрываясь смотрел на нее.
— Не знаю, как мне относиться к такому обращению: благодарить вас, обижаться, изумляться…
— Относитесь как хотите, только не обижайтесь, — улыбнулась Челси. — Ведь я обращаюсь с вами точно так же, как с собакой.
— Из уст кого-либо другого это прозвучало бы как оскорбление. В ваших же устах это, полагаю, высшая похвала.
Челси засмеялась:
— Да, только не возомните о себе слишком много. Вам предстоит долгий путь, прежде чем я предпочту вас Пятнистому.
Она пошла к двери. Эндрю, все еще сидевший на кровати, любовался тем, как покачиваются ее изящные бедра, обтянутые бриджами.
У двери Челси обернулась и погрозила ему пальцем. Эндрю понял ее. Он забрался под одеяло и натянул его до самого подбородка. Лишь после этого Челси вышла из комнаты.
Глава 16
Поднимаясь наверх с подносом в руках, Челси ожидала, что Эндрю уже спит. Однако он сидел в кровати, привалившись спиной к изголовью, и что-то писал в своем блокноте, который положил на согнутые колени.
Челси на мгновение остановилась в дверях, чтобы понаблюдать за ним. Эндрю так сосредоточился на своей работе, что не заметил ее. Свет свечи позолотил его лицо, хотя он все еще был бледен. Он распустил волосы, и они блестящей массой рассыпались по его плечам. Несколько прядей то и дело падали ему на глаза, и он откидывал их. Он выглядел юным, почти мальчишкой. Но очень красивым мальчишкой.
Челси получала несказанное удовольствие, разглядывая его. Было нечто захватывающее в том, чтобы наблюдать, как гений создает чудесные вещи, которые когда-нибудь изменят мир. Она не смогла сдержать восторженного трепета, и на мгновение — на одно коротенькое мгновение — ей захотелось подойти к нему, забраться под одеяло и поцеловать в губы, уголки которых были грустно опущены всегда, кроме тех моментов, когда он улыбался.
«О чем ты думаешь?» Наверное, это побочное действие возбудителя. Наверняка. Как и ее глупая надежда на то, что он попросит ее остаться… Как и ее сокрушительное разочарование от того, что он не попросил.
