Ульяна Соболева - Катерина. Из ада в рай, из рая в ад
— Мне следовало бы наказать их за то, что помогали вам и покрывали, а не сообщили немедленно мне. Продать бы их какому-нибудь проходимцу за гроши… Но я буду великодушен — они приедут к вам, но — уже после нашей свадьбы. И конечно же, если вы будете хорошо себя вести. А насчет вашего воздыхателя не беспокойтесь. Никто его не тронул. Пусть выздоравливает и убирается восвояси. Думаю, после вашего письма это произойдет довольно быстро. Да и вряд ли он будет искать с вами встречи после всего того, что вы ему написали.
Катя вскочила и бросилась к князю, ей безумно захотелось расцарапать ему лицо, впиться в его наглые зеленые глаза. Он разрушил все ее мечты, втоптал их в грязь, сломал ее жизнь, потрепал ее гордость!
Князь с силой толкнул ее на сиденье.
— Но-но, успокойтесь, моя дикая кошечка! Не то я быстро обломаю вам ногти. Я не учтив, как ваш офицер, могу усмирить вас и кнутом!
— Вы — самый подлый и самый низкий из всех людей, что я знала! Вы и ваш отец!!
— Спасибо, моя дорогая! В ваших устах это звучит, как комплимент.
Григорий сжимал руку девушки чуть повыше локтя и тащил ее к дому, хотя та и не сопротивлялась вовсе. Будь это при других обстоятельствах, Катя наверняка восхитилась бы поместьем Потоцких — все из белого камня, с величественными белыми колоннами и лепкой по периметру всего здания. Такой дом не стыдно было иметь даже царю. Впрочем, когда-то так оно и было. Великий Петр Первый подарил этот дом деду Петра Потоцкого за военные подвиги. Но у пленницы не было желания восхищаться великолепным зданием. Это была тюрьма, в которую ее заточат на всю оставшуюся жизнь…
Двое слуг в белых ливреях с нарядными галунами вышли навстречу князю, чтобы распахнуть перед ним резные двери и склониться в поклоне. Григорий не обратил на них внимания и втащил Катю в дом, а затем грубо толкнул ее на середину залы прямо к своему отцу, величественно восседающему на кушетке и курящему трубку. В зале разожгли камин, и огненные блики бросали причудливые тени на мраморный пол. Зала поражала напускным вычурным великолепием, видно было, что хозяева кичатся своим богатством.
— Здравствуй, сын мой… Но что за грубость я вижу?! Екатерина Павловна, вы ужасно бледны, присядьте. А ты, мальчишка, повежливей обращайся с женщиной!
От звука его голоса в огромной, словно королевской, зале разнеслось эхо.
— Повежливей, говоришь? — В этот момент весь гнев обманутого жениха выплеснулся наружу, как огненная лава.
— Она хотела сбежать, эта дрянь!! Опозорить нас, нашу семью, оставить меня рогоносцем, смыться с любовником… Грязная потаскуха!
— Сын! Не сметь так разговаривать в этом доме и в моем присутствии! Мы не в борделе.
— Эта… Эта дрянь приютила в моем доме Соколова! Да, отец, именно Соколова! У них, видите ли, роман! Любовь, черт подери! И они решили вместе бежать. Он — забыв о долге перед родиной, а она — об обещании, данном нам касательно свадьбы и наплевав на наше доброе имя!
Брови старого князя сошлись на переносице, а рука сжалась в кулак.
— Это правда? Ответь мне, Катерина, Григорий говорит правду?
— Да, это правда, — ответила девушка, гордо подняв голову. — Но — только это. Зато все, что вы сказали о Соколове, сударь, это ложь! Он благородный и честный дворянин.
— Благородный, говоришь? — Григорий подскочил к невесте. — А я? Я спас тебя, вытащил из монастыря, с каторги, я устроил твой побег, а ты… Неблагодарная дрянь!!
Молодой человек замахнулся, чтобы ударить девушку.
— Бейте! Вы же благородный! Вот уж не знала, что благородство заключается в том, чтобы шантажом вынудить женщину на брак, и тумаками заставить покориться!
Григорий опустил руку и быстрыми шагами направился к шкафчику у камина, чтобы налить себе водки.
Его руки тряслись, и он пролил жидкость на пол.
Петр посмотрел на Катю.
— Наша экономка Анна отведет вас в комнату для гостей. Все это время она будет с вами, чтобы вы ни в чем не нуждались, а заодно и глупостей не наделали. Мы поговорим о вашем поведении позже. А ты, сын, успокойся и присядь — нам очень многое надо обсудить, раз посыльный не прибыл по назначению. Ты меня понимаешь?..
Григорий даже не обернулся, только налил себе очередную рюмку водки. Князь позвонил в серебряный колокольчик, и в залу вошла женщина лет сорока. Видно, что крепостная, в белом накрахмаленном переднике и таком же белом кокошнике в волосах. В этом доме все отдавало педантизмом, а все слуги казались безмолвными и послушными, словно немыми.
— Анна! Проводи эту девушку в комнату для гостей, и оставайся рядом, пока я не прикажу тебе удалиться. На нее внимания не обращай и не разговаривай. Просто следи, что бы ее светлость Екатерина Павловна себе не навредили. Отвечаешь за ее здоровье своей головой! Присматривай, как за балованным ребенком. Ступайте с Анной, сударыня, и отдохните.
Как только обе женщины удалились, князь подошел к сыну и забрал из его рук рюмку и бутылку.
— Успокойся, Гришка, какая муха тебя укусила?
— Какая муха?! Она хотела сбежать с этим солдафоном, черт бы его побрал! А как же я? Я мечтал о ней! Как дурак покупал ей подарки, дни считал до нашей свадьбы…
— Но она не сбежала, и сейчас она здесь, с тобой, в твоем доме, и скоро станет твоей женой. Не волнуйся, она перебесится. Все бабы такие. Я так понимаю, что ты больше не думаешь о вашем с ней договоре?
— Какой, к черту, договор? Она будет моей! И плевать я на все хотел!
— Вот и успокойся. Ночью награди парой тумаков, чтобы посговорчивей была, а затем окружи такой лаской, чтобы искры с глаз посыпались, чтоб враз забыла своего офицера, чтоб рабой твоей послушной была! Запомни: женщины любят кнут и пряник. А теперь поговорим о более важных вещах… Значит, этот Соколов и есть пропавший посыльный? Тогда письмо по назначению не прибыло… А что, если нам перенести твою свадьбу на более ранний срок? Нужно действовать быстрее! Есть соображения, что именно могло быть в том письме?
— Даже не знаю… Вряд ли кому-то известно, что именно мы планируем, скорее всего поручено просто усилить охрану или перевезти его в другое место.
— Тогда нужно поторопиться! Попросить ее Величество ускорить дату свадьбы… Нам нужно, чтобы в этот день все были у нас под носом, расслабленные и пьяные. Особенно Орловы! Наши люди должны следить за каждым, кто будет входить в дом, а когда известие все же просочиться, он будет уже в надежном месте!
Григорий усмехнулся.
— Это довольно неплохая идея! Мировича уже перевели в Смоленский полк, и неделю назад он со своей командой отбыл в крепость. Он готов и ждет наших дальнейших указаний. С ним — тридцать восемь преданных нам солдат.
