Кэтрин Коултер - Песня огня
— Я… я немного устала, милорд. И это все.
— Через несколько минут вы сможете удалиться… Я присоединюсь к вам позже.
«Нет!» Она в смятении провела языком по нижней губе. В этом ее жесте Грэлэм усмотрел неосознанную чувственность и тут же отвернулся, чтобы окликнуть Рольфа, старшего из своих солдат. — Что слышно о Фортенберри? Он держится своих земель?
— Да, милорд, — крикнул Рольф в ответ, стараясь перекричать остальных, так как в зале стоял невообразимый шум. — В этом парне много всего намешано, но он неглупый малый и знает, что вы спалите его дом дотла, если только он посмеет напасть хоть на одну из ваших ферм.
— Я слышал, — вступил в разговор Гай, — что Дайнуолд де Фортенберри несколько месяцев назад похоронил жену. Возможно, его заинтересует помощь герцога Корнуоллского в подыскании другой.
Грэлэм только ухмыльнулся, затем сказал:
— Мне нужно еще человек двенадцать солдат, а то и больше. Многие потеряли в Святой Земле господ и теперь скитаются как бродяги.
Кассия прислушивалась к их беседе. Она надеялась попросить Грэлэма потратить часть того, что он привез из Святой Земли, на благоустройство замка. Заметив, что Блаунт, управляющий Грэлэма, а в прошлом, как она поняла, священник, обратился к ней, Кассия вежливо повернулась, чтобы выслушать его.
Тем временем леди Бланш выскользнула из зала и направилась в свою комнату. Итак, у де Фортенберри нет жены, думала она, и в ней зашевелилась новая надежда. Собственно говоря, и Грэлэм не был еще женат в полном смысле слова. Несмотря на все то, что она наговорила Кассии, Бланш сомневалась, чтобы Грэлэм распространил свои мужские права на юную жену, пока она не окрепнет по-настоящему. Если он и сделает попытку сблизиться с ней, страх девушки, по крайней мере на какое-то время, остановит его. По ее щекам покатились непрошеные слезы. «Неужели это я — жалкая и мерзкая ведьма, которая ничего не может с собой поделать!» — подумала она.
Страх Кассии улегся. Ее муж был все еще внизу в зале и обсуждал со своими людьми неотложные дела. Когда она, извинившись, поднялась из-за стола, он нежно похлопал ее по руке, но по всему было видно, что мысли его далеко. Конечно, он не причинит ей боли. Кассия как можно туже затянула пояс своего ночного одеяния и шмыгнула под одеяло. Она уже почти спала, когда дверь спальни, заскрипев, стала открываться. То был лорд Грэлэм со свечой в руке. Кассия села в постели, до подбородка натянув одеяло. Их разделяла комната, но его темные глаза встретили взгляд жены, и на некоторое время этот взгляд соединил их.
— Я надеялся, что вы уже заснули, — сказал он. Ей хотелось спросить, где он собирается спать, но слова не шли с отяжелевшего как свинец языка.
— Вы скучаете по Бельтеру и своему отцу? — спросил Грэлэм.
Кассия кивнула, моля Бога, чтобы он не заметил ее волнения.
Поставив свечу на шахматный столик, рыцарь принялся раздеваться. Услышав ее, судорожный вздох, он повернулся и увидел, что Кассия как зачарованная смотрит на него.
— Разве вам никогда не приходилось помогать отцу или его гостям принимать ванну? — спросил Грэлэм мягко. Кассия только покачала головой в ответ.
— Значит, вы никогда не видели обнаженного мужчины? Каштановый локон упал на ее лоб, когда она еще раз энергично тряхнула головой. С минуту Грэлэм молчал, наблюдая за женой. Он умел распознать страх, если встречался с ним. И непривычная для него жалость зашевелилась в его душе. Он медленно подошел к постели, сел рядом с ней и почувствовал ее скованность и напряженность. Но она не попыталась отодвинуться.
— Послушайте меня, Кассия, — спокойно сказал Грэлэм. — Вы молоды и невинны. Ваш муж для вас незнакомец, и вы живете среди чужих вам людей. Вы болели. — Он помолчал. — Вам очень нужно так пялиться на мою грудь?
Взгляд Кассии взметнулся к его лицу.
— Прошу меня простить, милорд, — прошептала она. Рыцарь почувствовал, как в нем поднимается волна возмущения — ему не нравилось, что она ведет себя как побитый щенок.
— Вам незачем извиняться, — произнес он резко. — Я твердо намерен спать в своей постели рядом с вами. Я не трону вас, но вы будете постепенно привыкать ко мне. Когда вы почувствуете себя достаточно хорошо и нагуляете жирок, вы станете моей женой не на словах, а на деле.
Де Моретон встал и стянул с себя оставшуюся одежду.
— Посмотрите на меня, — приказал он. Кассия подняла глаза. Муж стоял возле постели, глубоко равнодушный к собственной наготе, но когда он почувствовал, как ее взгляд обегает его тело, его плоть ожила и начала разбухать. Он быстро нырнул в постель рядом с ней. И услышал ее неровное и частое дыхание.
— Ваш шрам, милорд, — начала Кассия.
— Который?
— Тот, что идет по всей ноге и доходит до…
— До паха?
— Да. Откуда он у вас?
— Я получил его во Франции во время турнира десять лет назад. Я проявил беспечность, и мой соперник воспользовался этим.
— А тот, что на плече?
Он не отвечал довольно долго, потом сказал:
— Я получил его от леди.
— Не понимаю.
— Это очень долгая история. Возможно, когда-нибудь я расскажу ее вам, а теперь давайте спать. Завтра, если вы будете себя чувствовать хорошо, мы поедем кататься верхом.
— Да, милорд.
Но она так и не сомкнула глаз, пока не услышала его глубокое и ровное дыхание. Кассия рисовала в своем воображений его тело, столь отличное от ее собственного, и чувствовала, как лицо заливает краска. Ее воспитывали в целомудрии и учили скромности. По-видимому, мужчины скромностью не обладают, думала она. Бланш оказалась права. Кассия свернулась клубочком на краю постели, подтянув колени к груди. Он причинит ей боль. Она пыталась представить его покрывающим ее тело, как жеребец делает это с кобылой, представить, как он проникает в нее. И содрогнулась от ужаса. Она не сможет перенести подобное надругательство!
Глава 11
При звуке звонкого смеха Кассии Грэлэм повернулся в седле. Чайка, упав отвесно вниз, чуть не задела ее плечо, и она подбросила в воздух еще кусок хлеба. Чайка издала громкий крик и снова ринулась вниз.
Кассия направила Ромашку вперед, чтобы избежать нападения полудюжины чаек, летевших теперь за ней следом, догнала Грэлэма и поехала рядом с ним. Глаза ее весело щурились и лицо выражало удовольствие.
Грэлэм смотрел на жену, вновь вспоминая ее такой, какой она выглядела сегодня утром, — с ногами, подтянутыми к груди, и с подушкой в объятиях. Де Моретон протянул руку и нежно дотронулся до локона, спустившегося ей на висок. Внезапно его затопило острое желание защищать ее, но он тут же отдернул руку, сердясь на себя за собственную слабость. Резкость, с которой он приветствовал Кассию утром, когда она спустилась в зал позавтракать, вызвала у нее недоуменный взгляд, и она слегка попятилась. Грэлэм тотчас же ушел из зала, ощущая молчаливое неодобрение Дрейка, своего старшего оружейника, и Блаунта, управляющего.
