Бертрис Смолл - Гарем
Дворец будут приводить в порядок как минимум с месяц, И что же, все это время он будет вынужден находиться рядом с ней, не смея прикоснуться к ее нежной коже? Ведь он обещал ей красивую комнату, но как сдержать обещание и дождаться, пока эту комнату приготовят?
Он знал, что у него не хватит сил. Можно, конечно, пока уложить в свою постель другую девушку, но он не хотел другой и потом боялся обидеть этим Сайру. «Я боюсь обидеть ее!» Это удивило его.
Поднявшись, он быстро вернулся в лагерь и отыскал тетушку:
— Я уезжаю на охоту, — сказал он ей. — Пока во дворце творится хозяйственная суета, мужчине здесь не место. А через месяц, когда все будет, как я надеюсь, готово, мы вернемся.
И с этими словами, не дожидаясь ответа, он оседлал коня, кликнул татар-телохранителей, и они ускакали.
Глава 12
Раб, посланный к Хаджи-бею, вернулся с запиской от ага кизляра, в которой тот сообщал, что сам приедет на следующий день. Сайра бросила рабу несколько монет.
— Впредь служи мне верно и не пожалеешь, — сказала она. Раб понимающе улыбнулся.
Ага прибыл на следующее утро не один. Вместе с ним пришел целый караван с роскошными шатрами, провизией и много новых рабов. К вечеру всем наконец удалось устроиться в человеческих условиях, и над лагерем поплыл аромат кебаба из баранины.
Ночью, когда лагерь заснул, Хаджи-бей и Рефет удалились в ее палатку для разговора.
— Вот уж не думала, что наш дорогой Баязет допустит, чтобы дворец, подаренный им моей сестре, так обветшал.
— Полагаю, без Бесмы дело не обошлось, — ответил евнух. — Ну да ладно. Я уж поговорил с султаном о необходимости произвести здесь небольшой ремонт и заручился его поддержкой.
— Небольшой?!
— Пришлось немного приврать, — заметил ага. — Но с другой стороны, я посчитал, что султану не нужно знать истинных масштабов разора, который царит здесь. Иначе он обязательно проговорился бы Бесме, а мы не заинтересованы в том, чтобы привлекать к себе внимание этой ведьмы.
— Можно подумать, она уже не заслала к нам своих соглядатаев.
— Это невозможно. Ты же знаешь, я содержал этих рабов отдельно ото всех остальных людей из султанского дворца. А рабочих, которые прибудут сюда с рассветом, отбирал лично. Впрочем, нам, конечно, следует быть настороже. Мы должны приложить максимум усилий к тому, чтобы не возбудить каких-либо подозрений со стороны Бесмы. А когда здесь все образуется и мы обживемся, я, пожалуй, позволю ей подослать сюда парочку шпионов. Им нечего будет докладывать своей госпоже, и через годик Бесма успокоится. В Эски-серале у нее и так хватает врагов, чтобы еще отвлекаться на младшего принца, живущего вдали от султанского дворца и ее драгоценного Ахмеда.
— Порой я восхищаюсь твоей мудростью, ага, — проговорила Рефет.
— Просто я не успокоюсь до тех пор, пока сын госпожи Киюзем не займет султанский трон.
Рефет внимательно взглянула на гордого чернокожего человека, сидевшего перед ней:
— Ты так сильно любил мою сестру, Хаджи-бей?
— Я любил ее так, как только может любить мужчина… не являющийся в действительности мужчиной. Она была мне одновременно и мать, и сестра, и добрая подруга. Я ведь попал в гарем девятилетним испуганным мальчишкой. Меня оторвали от родных, жестоко оскопили и увезли с родины. Нас было много детей, но большинство после оскопления умерло. Мне и еще двум-трем повезло, но тогда я еще не осознавал этого. Киюзем прониклась моим ужасным состоянием, хотя она и сама еще была, в сущности, ребенком. Ты помнишь, наверное, как она взяла меня под свое крыло. А когда стала султанской икбал, меня назначили ее старшим евнухом. Затем у нее родился сын. Старый ага к тому времени умер, и Киюзем, употребив все свое влияние на султана, добилась того, что мне дали его должность. Я ей всем обязан и всегда разделял ее мечты увидеть Селима на троне. Мы с ней видели, что Ахмед растет развращенным дегенератом. Бесма нарочно делала его таким, дабы держать в руках. Но моя госпожа умерла, а я живу. И мы должны воплотить мечту Киюзем в жизнь.
Лагерные костры стали затухать, небо посветлело, и на востоке медленно начала подниматься заря нового дня. Лагерь быстро ожил, и закипела работа. Из столицы прибыли рабочие и приступили к восстановлению прежней красоты дворца Лунного света.
Сайра обследовала все помещения небольшого дворца, составляя список необходимых ремонтных работ. Фирузи и Зулейка помогали ей, гречанка Ирис и юная индианка Амара тем временем отдавали распоряжения домашним рабам, ставя перед каждым определенную задачу. Сарина, закрыв лицо вуалью, спустилась в запущенный сад и приступила к его внимательному осмотру. Составив примерный план действий, она тут же приказала выделенным ей в помощь рабам взяться за дело.
Сад очистили от дикой травы и сорняков, пропололи, удобрили и засадили тысячами весенних цветов, а также всевозможными фруктовыми деревьями. Помимо саженцев из султанских оранжерей, сюда привезли множество осенних растений, и воздух в саду вскоре наполнился ароматом роз и других цветов.
В течение месяца дворец Лунного света совершенно преобразился, вернув себе утраченную красоту. Теперь он и верно походил на редкую жемчужину, лежавшую среди светло-зеленых холмов. Внешние стены очистили песком, и они вновь засверкали белизной. Сломанные колоннады, окна, декоративные решетки и фонтаны отремонтировали. Печи в кухне протопили, кладовые доверху набили припасами. Крыши пристроек выложили свежей соломок, а из выкрашенных заново стойл конюшни доносилось ржание лошадей принца Селима.
Вскоре из Эски-сераля привезли мебель, и она была расставлена в комнатах дворца Лунного света с большим вкусом. Рабочие повесили лампы, расстелили ковры.
Еще во время первоначального осмотра дворца Сайра обнаружила небольшое крыло, одной стороной выходящее на море, а другой — на холмы. Девушка решила, что именно здесь и будет гарем.
Чтобы попасть в это крыло, необходимо было пройти через высокие двустворчатые двери, за которыми открывался небольшой приемный зал. Сюда можно будет приглашать местных торговок, чтобы, они предлагали свой товар женщинам. Справа помещалась еще одна приемная, а уж за ней шли комнаты гарема. Приемная была, просторной, и дальняя ее стена представляла собой высокое — от пола до потолка — окно, выходившее в сад, откуда открывался дивный вид на море. Здесь женщины Селима могли спокойно гулять среди цветов, зная, что их никто не побеспокоит. Слева от приемной был коридор, ведущий в бани, справа — другой коридор с арочным входом. Вдоль одной его стены тянулись шесть небольших спален. У каждой был чуланчик для евнуха или личной прислуги. Вдоль противоположной стены располагались покои госпожи Рефет: красивая гостиная и спальня, окна которых выходили в небольшой личный садик.
