Александра Турлякова - Нуманция
— Значит, гнилое яблоко? Да?
— Хуже! — крикнула сквозь зубы, не сломилась, пыталась освободить руки.
— Ну это твоё дело… Я не настаиваю…
Чуть отстранился, второй рукой провёл по груди через ткань, по животу и вниз по бедру до колена. Девчонка дёрнулась, хрипло выдохнув от возмущения, сжала ноги в последней попытке, ещё сильнее вступила в борьбу за свободу рук. Ладонь Марция втолкнулась между её колен и, сламывая сопротивление, рывками потянулась вверх. И где у неё берутся силы? Из какого места она черпает их? Рванулась вверх так неожиданно, что Марций отпустил руки её, и девчонка опёрлась на локти и ещё раз дёрнулась вверх, практически выскальзывая из-под него. Добралась до подушки. Марций нагнал её одним мощным рывком, подтянулся на руках, снова подминая рабыню под себя; каким образом в последний момент он заметил блеск ножа — он, и сам не понял. Увернулся в миг, краем глаза замечая опасный удар по горлу. Перехватил руку за запястье, второй ладонью ударил по лицу, но девчонка даже после этого не сломилась, продолжала борьбу за нож, и этим злила неимоверно.
Марций справился с ней, перехватил нож лезвием вниз, замахнулся, занося его высоко. Как же она разозлила его! Всё время… Всё время она исподтишка!.. По-подлому… И ещё ему будет что-то говорить?
Наверное, он и ударил бы её на эмоциях, потом жалел бы, что не удержался, но на этот раз её подлый удар, когда он не ожидал его, да ещё в горло… Он был зол на неё, как никогда… Ах так! Ты так хочешь?..
Медлил, и рука с ножом подрагивала, а девчонка, хоть и руки свободными были, замерла, заговорила в лицо, с вызовом:
— Ну давайте! Раз — и всё!.. Никаких проблем ни со мной, ни с… — дёрнула подбородком, — Меня убьёте и ребёнка своего — заодно!.. Ну? Никто больше мешать не будет… Да и пошли вы! Всё равно жизни нет и не будет… — замолкла, отворачивая голову, закрыла глаза и губы дрожали, да она плачет! Проклятье!
Марций долго молчал, словно слова её долго доходили до сознания, потом спросил, нахмуриваясь:
— Что?
Она ничего не ответила, даже не шелохнулась, глаз не открыла. Плакала. Марций отбросил этот проклятый нож, сел в стороне на подогнутую ногу. Молчал. Хмурился. На неё не глядел, смотрел в сторону, машинально стирал со щеки выступившую кровь. Ацилия открыла глаза, пятясь спиной, на локтях отползла к стене, прижалась к ней, подтягивая ноги, натягивая на колени рваную одежду. Тело дрожало от рыданий, пальцы не слушались. И голос был нетвёрдым:
— Что вы сделаете теперь? Чтобы никто не мешал вам? Уберёте меня или — его?.. Меня продадите сутенёрам или заставите убить своего ребёнка?..
Он перевёл на неё глаза:
— Кто тебе наговорил весь этот бред?
— А разве не так? — он смотрел ей в лицо, Ацилия стирала слёзы со щёк ребром ладони, — Зачем военным дети? Им не нужны ни жёны, ни дети, я же знаю…
— Ничего ты не знаешь! Что за ерунда? Десятки солдат женятся, создают семьи и воспитывают детей.
Она промолчала, отворачиваясь. Марций спросил:
— Ты в самом деле беременна? — она качнула головой, — А задержка сколько?..
Она вздрогнула бровями: мужчины тоже об этом знают? Смутилась, но прошептала:
— Скоро два месяца…
— Это точно мой ребёнок?
Она дёрнулась всем телом, на губах застыла насмешка, как от горькой обиды:
— А вы сомневаетесь? Вы же сами знаете, что были первым и единственным…
Он пожал плечами, думал некоторое время. Но Ацилия спросила сама:
— Что вы сделаете? От кого избавитесь — от меня или от него?
— Ни от кого я не собираюсь избавляться!
— В смысле? — она аж подалась навстречу, аж губы от удивления разомкнулись, — Вы хотите, чтобы он родился?
— Да!
— Вы с ума сошли! Я столько пережила за одну только эту ночь… Он не родится здоровым…
— Зато ко всему привычным. — Он усмехнулся.
— Вы, действительно… сошли с ума… — она качала головой, не веря ему, — Я поэтому сбежала — я не знала, как воспримите, вы и сейчас, по-моему, не до конца понимаете… Вы — военный! Какие вам дети?.. Отпустите меня, разрешите написать в Рим, мой брат заберёт меня, он заплатит вам, окупит все растраты.
— И что? — он дёрнул небритым подбородком, усмехаясь, — Ты вернёшься к своему жениху? Выйдешь за него замуж? Выйдешь замуж за всадника с ребёнком в животе от декануса?
Ацилия выдохнула:
— Навряд ли я вообще смогу выйти замуж хоть за кого-то после всего…
— Я сам хочу воспитывать своего сына. — Он говорил уверенно, и голос его не дрожал.
— А если это будет девочка?
— Значит, — дочь.
Ацилия выдохнула с насмешкой и откинулась назад, в неверии качая головой:
— Зачем?.. Зачем вам это?
Он некоторое время молчал, глядел в сторону, потом перевёл глаза ей на лицо:
— Мне надоело мотаться по всей стране, у меня нет ни дома, ни родных, я ни к чему не привязан, у меня нет никого! Мне жить не для кого… Я, как корабль без паруса, — куда течение забросит!.. А я устал так! Я не хочу жить только для Рима и для его интересов… Я хочу, чтобы у меня кто-то был…
— Можно подумать, за всё это время у вас не было женщин и ни одна из них не была беременной… — Ацилия усмехнулась, и эта насмешка обидела его:
— Волчицы не рожают детей! — он резко поднялся на ноги, глянул сверху, — Ты первая у меня такая! Никогда ещё у меня не было таких женщин…
— Каких? Патрицианок? — Ацилия опять усмехнулась. Но он словно и не заметил её:
— Никогда я ещё не жил с женщиной, и не было и нет у меня детей… Я хочу воспитывать своих детей сам! Я жил без отца и не хочу, чтобы с ним было то же самое…
— Как вы себе это представляете? — перебила Ацилия с вызовом.
— Скоро мы вернёмся в город, мою когорту отправят в пограничную крепость, вероятно так и будет, в гарнизоне мне, как семейному выделят жилище, отдельный дом…
Ацилия перебила его холодным смехом, откинувшись назад. Потом заговорила, дрожа от пережитого смеха:
— Вы хотите сказать, что… Что я буду у вас на месте… то есть, ну… как бы жена? Рожать и кормить вам детей?..
Марций пожал плечами:
— Выходит, так…
— Ну уж нет! Быть рабыней, наложницей, — как вы там сказали? — чтобы деньги на проститутках экономить?.. И как бы — жена?
— Я дам тебе свободу и женюсь!
— А вы меня спросили? — она дёрнулась к нему навстречу, глядела снизу, вздёрнув подбородок, — Я не хочу быть вашей женой! Не хочу быть матерью вашим детям! И жить с вами я не хочу! — вскинула тёмные брови вопросительно. Но Марций молчал, и она сама продолжила, пожимая плечами, — И что это?.. "Женюсь!" Чтобы жениться, надо испытывать хоть какие-то чувства…
