Мэриан Палмер - Белый вепрь
Ричард тоже понял, что произошло. Он ускорил шаг и взмахом руки поторопил своих спутников. Казалось, спуску не будет конца, но вот наконец опасная крутизна ушла, еще несколько шагов — и они начали подниматься по противоположному склону. Стояла полная тишина. Туман сослужил хорошую службу армии Йорков. Задыхаясь и сгибаясь под тяжестью оружия, отчаянно стараясь не упасть на скользкой глинистой поверхности склона, они наконец-то достигли равнины. Справа, совсем рядом, стояли ничего не подозревавшие солдаты Эксетера. Едва дождавшись своих последних бойцов, Ричард дал сигнал к атаке.
Для армии Уорвика это было полной неожиданностью. Атакованные с тыла, захваченные врасплох ланкастерцы отступили, и в течение нескольких минут колонны, прикрывавшие позиции Монтегю в центре, были рассеяны. Наступавшие, выбираясь из оврага на равнину, подталкивали в спину впереди идущих — и вся эта лавина обрушивалась волнами на отряды Эксетера. Стрелки, которых военачальники Эдуарда едва успевали выстроить в правильном порядке, выпускали по бегущему противнику тучи стрел, и победный клич «Йорк!» звучал над полем боя. От ланкастерского авангарда ничего не осталось.
То изрыгая проклятия, то умоляя и уговаривая, Эксетер пытался организовать оборону. Он хорошо, гораздо лучше противника, знал местность, собственными ногами исходил ее еще вчера вдоль и поперек. К тому же он понимал, что атакующие закрепились на самом краю обрыва, — стоит нажать, и они посыплются вниз. И людей у него пока еще больше. Для надежности он велел посыльному что есть мочи скакать к Уорвику и требовать подкрепления. Зная, как ненадежны его ланкастерские союзники, граф Уорвик не посмел отказать.
Словно могучая рука, потянулась вперед закованная в броню колонна. Канониры с трудом тащили свои орудия, и вот уже ядра стали падать прямо посреди арьергарда Йоркских войск; их собственные орудия бесцельно стояли на другой стороне оврага. Началось медленное, шаг за шагом, отступление. В десятке ярдов от края обрыва пушки остановились и замолкли, их место заняли стрелки, а затем валом неукротимо пошла пехота.
Рассвет давно остался позади, но туман все еще стоял, и о времени дня можно было судить только по слабым шафрановым проблескам на востоке. Вскоре после восхода солнца от Эдуарда пробился герольд, сквозь изломанную линию фронта к герцогу Глостеру. Он принес плохие вести: граф Оксфорд смял слабое прикрытие на левом фланге, обошел лорда Гастингса и погнал его войска к центру Йоркских войск. Большинство его солдат бежало в Барнет. И только алчность людей Оксфорда, которые вместо того, чтобы закончить дело, принялись грабить городок, спасла Гастингса от полного разгрома.
Сбивая с каблуков приставшую грязь, Ричард молча слушал посыльного. Он только что вышел из боя, чтобы обсудить положение со своими военачальниками. Оруженосец держал его перчатку, покрытую кровью — в руку попало копье, и, пока Глостер слушал донесение, врач на ходу обрабатывал рану. Лорд Гастингс, сообщал герольд, прилагает все усилия, чтобы выровнять фронт, но Оксфорд уже послал гонцов в Барнет со строгим приказом прекратить мародерство. Так что в ближайшее время ланкастерцы явно возобновят наступление.
— Король считает, что граф Уорвик посылает против вас людей из своего резерва, — продолжал посланник. «Детская ошибка, — говорит Его Величество, — от которой кузен сам же и предостерегал меня десять лет назад. Ладно, пускай обломает зубы о милорда Глостера, я знаю, что мой брат продержится ровно столько, сколько графу понадобится, чтобы понять свою ошибку».
Звонкий голос герольда умолк. Он настороженно перевел взгляд с непроницаемых лиц воинов, окружавших Глостера, на штандарт, окутанный туманом, и дальше — туда, где отчаянно сражались и умирали солдаты. Врач закончил перевязку, и Ричард повернулся к оруженосцу, уже державшему наготове латные рукавицы. Пока завязывали тесьму, герцог бросил через плечо:
— Засвидетельствуйте Его Величеству мое почтение, герольд, и передайте, что у нас все в порядке.
— Милорд… — Хауард перехватил усталый взгляд Глостера и положил ему на плечо руку в железной рукавице. — Милорд, это невозможно. Через полчаса они столкнут нас в овраг. Вы должны немедленно поставить об этом в известность короля.
— Должен? Во имя всего святого, сэр Джон, не знаю, что должны делать вы, а мне уж позвольте поступать по-своему. — Наступило неловкое молчание, Хауард мрачно уставился в землю, а Ричард, приняв меч из рук застывшего в почтительной позе слуги, пристроил его на поясе.
— Итак, никто мне не нужен, через полчаса Его Величество будет торжествовать победу, а вместе с ним и мы. Можете идти, герольд: как я и сказал, у нас все в порядке!
Филипп потерял всякое представление о времени: ему казалось, что они удерживаются на гребне холма уже несколько часов, однако светлее почти не стало. Меч поднимался, падал, снова поднимался — словно во сне. Густой туман, заползая в прорези шлема, резал глаза, и Филипп отдал бы сейчас весь Уиллоуфорд за глоток свежего воздуха. Вернувшись на поле боя, Ричард больше не покидал его. Военачальники ничем не могли помочь ему, оставалось лишь цепляться, покуда хватит сил, за этот клочок земли — перепаханный пушечными ядрами, содрогавшийся под тяжестью перемещающейся конницы, пропитанный кровью раненых и мертвых. Все изнемогали от усталости, тяжелые доспехи пригибали воинов к земле, грязь облепила ноги по щиколотку, а если случайно натыкались ногами на что-то движущееся, никто не обращал на это внимание.
Кончилось все неожиданно — как в театре теней или в ночном кошмаре. Дыша словно загнанная лошадь, с трудом удерживаясь на ногах в своих тяжелых доспехах, Филипп больше всего на свете хотел сбросить казавшиеся пудовыми перчатки. Вконец изможденный, он и не заметил, что наступление противника начало захлебываться. Хотя понять, что на самом деле происходило, было очень трудно: на какую-то минуту ланкастерцы вновь перехватили инициативу, но тут же их колонны затоптались на месте и стали рассеиваться. Сильный порыв ветра образовал брешь в пелене тумана, и стало видно, что центр атакующих как бы прогнулся и поредел. Ричард велел дать сигнал — зазвучали горны, взвились знамена. Неожиданно откуда-то сбоку над Глостером нависла угрожающе тяжелая фигура.
— Милорд, защищайтесь, — в ужасе крикнул Филипп, от волнения голос у него сел. Но, словно почуяв угрозу, Ричард резко рванулся в сторону. Это спасло ему жизнь: удар, нацеленный на голову, пришелся на поднятую руку, Ричард упал. Склонившись над ним, противник вновь взмахнул мечом, но вовремя подоспел Филипп. Одним ударом он поверг ланкастерца на землю: это был рослый мужчина с огромными руками — с такими можно работать за троих, — но ему не хватало подвижности, он даже не видел, что происходило у него за спиной.
