Саманта Джеймс - Пророчество любви
Его поцелуй был сама нежность и волшебство. Одним лишь легким нажимом на губы он лишал ее дыхания. Вопреки голосу разума, вопреки осторожности она чувствовала, как слабеет и подчиняется властному порыву. Руки Меррика крепко обхватили ее. Он так сильно прижал Алану к себе, что она ощущала крепкие мышцы его ног и становящийся упругим и увеличивающийся в размерах член.
Девушка затрепетала от страха, все еще не в состоянии собрать силу воли, чтобы вырваться. Она могла лишь цепляться за рыцаря, словно у нее совсем не осталось сил.
Откуда-то, как бы издалека, донесся странный стук. Кто-то колотит в дверь, промелькнула неясная мысль в затянутом туманной дымкой уголке сознания.
Стук послышался снова, на этот раз более требовательно.
— Милорд, — раздался голос.
Меррик с проклятием разорвал объятия. Через несколько секунд он уже распахнул дверь. Бросив взгляд на грозное лицо Меррика, предвещавшее бурю, стоявший у порога воин торопливо приветствовал господина.
— Милорд, внизу вас ждет гонец, — быстро сказал он. — Ваша сестра благополучно пересекла Ла-Манш и в Лондоне ждет прибытия эскорта.
В зале Меррик опоясался и взял оружие. Из тесной ниши возле лестницы Алана видела: его взгляд скользит по залу, кого-то отыскивая. С некоторым опозданием она поняла, кого именно высматривает Меррик. Как ни старалась она спрятаться в тени, рыцарь разглядел ее в укромном уголке. Не успела Алана оглянуться, как он уже стоял перед ней.
— Хочу заручиться твоим словом, саксонка, что ты будешь в замке, когда я вернусь.
Алана гордилась собой в тот момент: она смогла бестрепетно встретить его взгляд.
— Не все ли тебе равно, норманн? — с вызовом спросила она.
Меррик помрачнел.
— Нет, не все равно, — заявил он.
По его холодному тону Алана поняла, что разгневала рыцаря.
— Это для меня очень важно, саксонка. Я твой повелитель. Ты должна мне повиноваться.
Больше всего на свете хотелось сейчас Алане ударить его по загорелой щеке. Если бы только у нее хватило смелости, с горечью подумала девушка.
Несколько минут спустя он умчался прочь на своем вороном коне.
В глубине души Алана была рада, что Меррик уехал. С содроганием представляла она себе, что могло бы произойти, если бы тому не помешал случай. Боже милостивый, она сама не понимала, что на нее нашло. Сладость поцелуя захватила ее! Она… едва… Алана не понимала, что именно она едва не сделала, но догадывалась, что едва по собственной воле не отдалась Меррику.
Но теперь-то она будет настороже! Теперь будет сопротивляться этому… чувству!
На следующее утро девушка обнаружила, что Меррик дал указание возвести высокое деревянное ограждение вокруг замка. Одним из тех, кого норманны взяли к себе в помощь, был Радберн. В последующие дни Алана видела его без цепей на руках и ногах, отчего испытывала большое облегчение, но она ужасно огорчилась, услышав, как воины Меррика обсуждают намерение лорда сделать Бринвальд неприступной цитаделью. Алана вознегодовала. Пока не появились норманны, у саксов не было врагов! Но когда пришел Меррик… Она стиснула зубы. Норманн! Исчадие ада!..
Раньше у нее не было необходимости запрещать себе о нем думать, и мысли свободно блуждали, не задерживаясь на образе этого ужасного человека, но, к сожалению, в последнее время с удручающим постоянством норовили вернуться к нему.
Время бежало быстрее, чем ей того хотелось, хотя бездельничать не приходилось. Алана не сомневалась, что болезнь Симона была вызвана действием яда. В день отъезда Меррика она удивилась, насколько хорошо себя чувствует больной, хотя, конечно, Симон был еще очень слаб. Невзирая на его долгие и бурные возражения, Алана настояла, чтобы он оставался в постели. Но на следующий день юноша взбунтовался и, поднявшись с постели, вернулся к своим обязанностям. Еще через день он выглядел так, будто никогда и не болел вовсе.
Открыто нарушая приказание Меррика, девушка решила работать на кухне и прислуживать за столом. Сибил, увидев Алану в красивой одежде, поджала губы и отвернулась. Алана же не могла забыть злобных слов, брошенных сестрой, но не в ее характере было отвечать на злость злостью. Нет, она простит сестру сейчас и станет прощать и впредь, потому что никто, кроме нее, не знает, как страдает Сибил. Слава Богу, долго размолвка не продлилась, и вскоре Сибил начала оттаивать.
Алана и вправду разделяла негодование сестры по поводу того, что она, леди, вынуждена прислуживать воинам Меррика. Некоторые из них похотливо поглядывали на дочь бывшего лорда Бринвальда и открыто насмехались, а были и такие, что посматривали с мрачной подозрительностью. К Алане же никто больше не осмеливался прикоснуться или приласкать ее, даже Рауль.
Девушка была рада отсутствию Меррика и по другой причине. Она знала, что он не позволил бы ей навестить Обри, опасаясь побега. Обри, конечно, хоть и был стар, утверждал, будто сам может позаботиться о себе. Однако Алана не могла не волноваться.
Она должна навестить Обри!
Однажды ранним утром такая возможность представилась. Прошло уже около недели со дня отъезда лорда. Алане вовсе не хотелось, чтоб ее считали его шлюхой, и больше она не спала в покоях Меррика, перебравшись на матрац рядом с Сибил в помещение, где проводили ночи слуги,
Алана проснулась рано. Предрассветный сумрак проникал сквозь ставни. Зная, что больше ей не уснуть, девушка поднялась и прошла в зал. Здесь она остановилась под аркой, вгляделась в раннее серое утро и заметила, что ночной дозорный опустил голову на грудь. Заснул!
Девушку охватило волнение. Если проскользнуть мимо него, то можно будет добраться до деревни. Она повидается с Обри и убедится, что с Ним все в порядке, тем временем замок проснется и заживет обычной утренней жизнью, и, когда рее будут заняты возведением ограждения и другими работами, она без труда проникнет обратно в замок. Если повезет, никто даже не заметит, что она отлучалась.
Несколько минут спустя Алана уже стояла, сжимая руки перед грудью, рядом с хижиной Обри — все получилось, как она и задумала!
Обри проснулся. Когда Алана прошмыгнула в Хижину, его глаза радостно загорелись.
— Алана! Видит Бог, девочка, я все гадал, когда же увижу тебя снова!
Она несмело улыбнулась и обняла старика.
Я знаю, — прошептала она. — Я буду чаще навещать тебя, обещаю.
Она приготовила ему завтрак и разожгла огонь. Сейчас Обри выглядел гораздо лучше, чем в прошлый раз. На ее взволнованные расспросы о здоровье старик ответил кратко:
Да, я слаб, — признал он, поглядывая на девушку, — но в моем возрасте трудно чувствовать себя лучше.
Вскоре Алана покинула его хижину, на душе у нее стало легче.
