Маргарет Барнс - Леди на монете
Ведь другие девушки довольны всем, почему бы и мне не быть довольной, думала Фрэнсис. Однако и Мэри, и Джоан были уже помолвлены и должны были выйти замуж до конца года. Даже о маленькой Анне уже говорили как о невесте…
Те зимние вечера, которые она посвящала королеве, читая ей вслух «Как вам это понравится» и отвечая на вопросы, когда она не понимала какое-нибудь слово или выражение, оказались совсем не такими скучными, как Фрэнсис думала.
В большом зале, как обычно, стояли столы для карточной игры, но в дальнем углу, где располагалась королева, к удивлению Фрэнсис, собирались желающие послушать ее, которые получали удовольствие от того, что она не только читала, но и пыталась играть некоторые роли. Постепенно в этом развлечении стали принимать участие и другие фрейлины, хоть у них и не было способностей Фрэнсис. Королева слушала с явным удовольствием и смеялась, откидывая назад свои локоны.
Между тем Карл пытался расспросить Барбару, которая, не выбирая выражений, бросила ему открытый вызов, заявив, что Фрэнсис стала дерзкой и вероломной и она не желает с ней больше знаться.
– Никому, даже вам, – кричала она, – не удастся заставить меня принимать эту девицу в моих собственных апартаментах или иметь какие-либо личные отношения с ней!
Было время, когда ее гнев пугал его, но сейчас Карл уже никак не реагировал на эти приступы ярости. Его сопровождали два маленьких, обожаемых им спаниеля, и казалось, что он больше поглощен ими, чем Барбарой, которая между тем все более и более входила в раж, прекрасно зная, что в гневе она еще прекраснее. Она носилась взад и вперед по комнате – большой и изысканно обставленной, – ее высокая грудь вздымалась и опускалась в такт частому дыханию, глаза сверкали, и она размахивала руками, украшенными драгоценными кольцами и браслетами.
Карл не произнес ни одного успокаивающего или ласкового слова, он насмешливо смотрел на нее сквозь прищуренные веки, нежно поглаживая спаниеля.
– И эта девчонка будет смеяться надо мной!
Барбара была в ярости.
– Вам следовало бы оскорбиться за меня, вместо того чтобы защищать ее!
– Барби, вы прекрасно знаете, что воспользовались этим копированием как предлогом. В нем не было ничего обидного, и вы сами смеялись.
– Неправда! Но как я могла при людях показать это! Устроить сцену?!
– Это никого не удивило бы. Ведь такое уже случалось.
– Я не намерена всем демонстрировать, что это меня ранит и обижает. О, какой я была дурой, когда привлекла ваше внимание к ней, к этой неотесанной девчонке. Она оказалась опытнее…
– Что касается ее возраста, то тут я с вами согласен. Но неотесанная… Фрэнсис была прелестна и грациозна уже тогда, когда я впервые увидел ее в Коломбе…
– Да вы просто влюблены в нее! Вы изменяете мне, Карл! Как вы можете?! Вы хоть когда-нибудь вспоминаете о своих детях, которых теперь держат в Ричмонде?!
Перед ним стояла совсем другая Барбара: ярость исчезла, в голосе появились призывные нотки, и он звучал жалобно и мягко.
– Какие все-таки вы, женщины, прекрасные актрисы! – только и мог сказать восхищенный король.
– Я не играю! Я повторяю вам, что не намерена принимать Фрэнсис Стюарт и не намерена иметь с нею никаких дел!
– В таком случае, моя дорогая, вы не будете иметь никаких дел и со мной. Продолжайте устраивать свои приемы, как вам угодно, но не рассчитывайте, что я стану принимать в них участие.
– Карл! – Она произнесла его имя, чуть не плача. – Вы же знаете… вы ведь знаете, что эти приемы я устраиваю, чтобы доставить удовольствие вам…
– И общество тоже должно доставлять мне удовольствие, – ответил он, вставая.
Барбара повисла на нем, отшвырнув спаниеля, которого он все еще держал на руках. Собака взвыла от такого невежливого обращения и вцепилась Барбаре в юбку, и в ту же секунду разъяренная леди отбросила ногой несчастное животное.
– Осторожней! Трикс может родить в любую минуту! – крикнул Карл, утешая и успокаивая свою любимицу.
Барбара в ярости рассматривала разорванную юбку.
– Дрянь! Злобная маленькая грубиянка! Я должна была это предвидеть! – кричала она.
Карл, к которому уже вернулось хорошее настроение, расхохотался.
– Фрэнсис не сердится на вас. Одного вашего слова будет достаточно. Я надеюсь, что вы его произнесете.
Он добродушно потрепал ее по щеке и ушел.
И вот тут-то с Барбарой и началась настоящая истерика. До сегодняшнего дня бурными проявлениями гнева ей удавалось добиваться от Карла всего, чего она хотела. Этот спокойный, сговорчивый человек ненавидел сцены, и вид прекрасной Барбары с закушенными губами и бурно вздымающейся грудью приводил его в ужас. Он всегда спешил успокоить ее в своих объятиях. Но сегодня этого не произошло… Он погладил ее по щеке так, как мог бы приласкать свою растолстевшую беременную Трикси, и ушел, оставив ее в одиночестве и предоставив ей самой справляться со своим ужасным настроением. Если бы он только мог хоть на мгновение представить себе, что просьба вернуть Фрэнсис способна так напугать ее…
У Барбары не было никаких иллюзий относительно Карла. За то время, что они были любовниками, в ее жизни появлялись другие мужчины точно так же, как в его жизни, – другие женщины. Но ни одна из них ничего не значила для него, и ни одной из них не удалось удержать его. Как же она могла предположить, что нечто подобное удастся Фрэнсис, которая была всего лишь ребенком, несмотря на неоспоримую красоту?
Взяв себя в руки, Барбара приказала своим горничным упаковать свои и их вещи. Багаж должен быть готов через час, и они уедут в Ричмонд. Когда же слуги стали протестовать, говоря, что невозможно собраться за такое время, она топнула ногой – ничего нет невозможного, если она хочет этого! И она никак не могла поверить в то, что ее положение должно неминуемо резко измениться. Даже если она и не любила больше Карла, – а любила ли она его вообще когда-нибудь? – он играл в ее жизни очень важную роль. Он был королем для всех вокруг, но только не для нее. Красота и раскованность Барбары сделали Карла ее рабом. Он осыпал ее почестями и богатством, а в будущем и того, и другого должно было бы быть еще больше. Когда он поймет, что она уехала из Уайтхолла не потому, что кто-то приказал ей, а по своей собственной воле, он примчится, чтобы увезти ее обратно, как это уже случалось и раньше.
Однако не Карл, а Фрэнсис была очень огорчена, когда узнала, что Барбара уехала, не сказав ей ни слова о том, что прощает ее.
Между тем чтение пьес стало для них обычным занятием и привлекло внимание многих. Однажды вечером, несмотря на отсутствие королевы, они продолжали это занятие, и Фрэнсис, с восторгом исполняя роль Розалинды, пыталась обучать актерскому искусству Джоан, которой надо было играть Орландо.
