Джоан Смит - Босоногая баронесса
Они подошли к полотнам Рембрандта.
– Вот исполин живописи, – сказал Хайятт, вглядываясь в автопортрет художника. – Как может быть изображение безобразного старика таким прекрасным? Краски тусклы, фон практически отсутствует. Возможно, годы наложили свой отпечаток, и краски покрылись пылью, герцог плохо заботится о картинах. Но в конечном счете, очарование Рембрандта скрывается на нескольких квадратных дюймах, в лице старика.
– Я думаю, все дело в глазах. Поговорка „глаза – зеркало души“ не теряет своей значимости с веками. Вы не находите, что в его глазах заметна печаль? Странно! Наверняка у Рембрандта не было причин для печали. Он был знаменит.
– Портрет написан в конце его жизни, когда художник находился в отчаянном положении: несостоятельный должник, жена и сын мертвы, и несмотря на его гениальность строгая манера кисти Рембрандта была тогда уже не в моде.
Чтобы поднять настроение, Хайятт добавил:
– Ему следовало бы иметь побочную работу, например, писать портреты светских дам, как поступает лорд Хайятт. Но довольно о Хайятте и об искусстве! Давайте выйдем из дворца и насладимся солнечным светом!
Хайятт взял открытый экипаж и провез Лауру по имению, впечатляющему своим обширным великолепием, на которое Оливия не удосужилась даже взглянуть. Они проехали по пастбищам, где на богатых угодьях паслись стада. Следуя вдоль берега реки, они выехали к домам арендаторов. Затем пересекли рощу и вышли из коляски у фруктового сада, чтобы немного пройтись.
Помогая пробраться сквозь буйную траву, Хайятт предложил Лауре руку. Когда его пальцы скользнули вниз и крепко сжали ее ладонь, она ничего не сказала, но ее удивила его вольность. Она испытала новое для себя ощущение, идя рука в руке с джентльменом. И с каким джентльменом! Такой выдающийся человек, как лорд Хайятт, никогда не встречался ей прежде.
Она вообразила, что он попытается поцеловать ее в уединении сада. Как тогда ей быть? Но дойдя до конца сада, они повернули обратно, сели в коляску и вернулись во дворец. Лаура была слегка разочарована тем, что Хайятт вел себя с безупречной пристойностью. Но он ведь никогда и не вел себя иначе, по крайней мере с ней. Но разве легкий флирт может считаться неприличным? Откуда же тогда у Хайятта его репутация повесы? Он казался не только здравомыслящим, благоразумным и сдержанным, но и скромным, несмотря на свои славу и богатство.
Оливия и Тальман вернулись домой немного раньше Лауры и Хайятта. Баронессе надоело осматривать розы, и она впала в дурное настроение.
– Где вы были весь день? – требовательно спросила Оливия у кузины.
– Катались и гуляли, – ответила Лаура. – А вы?
– Баронесса очень быстро устала, – ответил Тальман. – Я упрашивал ее прилечь отдохнуть. Путешествия утомительны. Но баронесса не балует себя дневным отдыхом.
Он был по-прежнему влюблен и старался найти оправдание настроению Оливии. Однако усталость, на которую она жаловалась, не помешала ей предложить новую поездку.
– Давайте отправимся в какую-нибудь деревушку, – сказала она. – Кажется, Гатвик где-то рядоми.
– Кроули ближе и больше, – сказал Тальман. – Но выезжать сейчас уже довольно поздно.
– Кроули? – переспросила Оливия. Она назначила встречу в Гатвике! Должны встретиться они завтра утром.
– Мне хотелось бы взглянуть на Гатвик завтра утром.
– Интересна старая церковь Гатвика, – поспешил поддержать баронессу Тальман.
– А чем мы займемся сейчас? – по-детски капризно спросила, чтобы развеяли свою скуку, баронесса. – Не сыграть ли нам в воланы?
– Но вы устали! – удивился Тальман.
– Я уже успела отдохнуть, рассматривая долго розы, – переменила усталость на бодрость Оливия.
– Все же крокет потребует от нас меньших усилий, чем воланы, – решил Тальман и пошел за деревянным молотом, мячами и воротами.
Остаток дня компания провела, играя в крокет, причем Оливия так увлеклась, что забыла о своем дурном настроении.
У герцогини не было запланировано никаких развлечений на вечер. Сам герцог Кастлфильд возвратился к обеду из Лондона. Одна из гостей, некая мисс Андерсон, оказалась певицей, и даже не без известности. После обеда она развлекала гостей. Оливия начала проявлять все признаки беспокойства уже во время третьей песни. Она вертела в руках юбку, заплетала в косички бахрому шали, шепталась с Тальманом и, в конце концов, ушла, опять сославшись на усталость.
Не доверяя сполна баронессе, Лаура вышла вместе с ней, чтобы убедиться, поднимется ли Оливия к себе в комнату. Сегодня днем Лауру удивила ее просьба поехать в Гатвик. Что она задумала? Нет смысла спрашивать ее об этом напрямую, она не скажет, надо узнать окольным путем.
– Нравится тебе уик-энд? – спросила Лаура, когда они подошли к парадной лестнице.
Оливия зевнула.
– Смертельная скука! Но завтра днем меня ждет забавная прогулка.
– Значит, у тебя отличная лошадь?
Оливия заметно оживилась.
– Прекрасный скакун! Его зовут Брайер! Я не сомневаюсь, он может нестись, как стрела, но из-за этого Тальмана я вынуждена была все время удерживать его на легком галопе, потому что лорд Тальман хотел показать мне стада своего отца, обширность владений, дома арендаторов и прочее.
– Кастлфильд изумителен!
– Да, но кто захочет жить в музее, кузина?
Они подошли к комнате Лауры.
– В котором часу едем завтра в Гатвик? – спросила она.
– Как? Ты тоже поедешь? – испугалась Оливия.
– Ты же сказала, что поездка будет забавной!
– Мне показалось, тебя неплохо забавляет Хайятт! Мистер Медоуз повесит нас обеих от огорчения.
– Медоуз – не мой поклонник.
– Хайятт намного интереснее, – сказала Оливия, как будто не было дней, когда ее волновал Медоуз. – Ты была права, я могу рассчитывать на лучшую партию Сезона.
– Лорд Тальман для брака приемлемее лорда Хайятта!
– Если ты подразумеваешь богатство, я не могу не согласиться, но и лорд Тальман, и мистер Медоуз смертельно скучны. Спокойной ночи, кузина!
О вкусах не спорят, действительно. Бессмысленно пререкаться. Лорду Тальману и мистеру Медоузу Оливия предпочитает беспутного Ярроу.
Лаура подумала о Медоузе, сожалея, что его нет в Кастлфильде и он не будет их сопровождать завтра в Гатвик. Может быть, Хайятт выразит желание тоже поехать в Гатвик?… С этой счастливой мыслью она заснула.
ГЛАВА 13
Следующим утром Оливия с Лаурой проснулись в восемь часов. Дворецкий проводил их в пустынную гостиную, где строгий порядок накрытого стола ждал утренних посетителей. Вскоре к ним присоединились лорд Тальман и Хайятт. Неофициальный завтрак и обилие свободных мест позволили джентльменам сесть, где заблагорассудится. Тальман поспешно направился к стулу рядом с Оливией, а Хайятт сел напротив Лауры. После обычных вежливых приветствий и комплиментов, Тальман сказал:
