Эйна Ли - Любовные хроники: Флинт Маккензи
— Это далеко? — полюбопытствовала Гарнет.
— Завтра к вечеру будем на месте.
— Значит, ты все-таки везешь меня туда?
— Другого выхода нет. Приходится. — Гарнет не сумела скрыть улыбки. — Чему ты смеешься, Далила?
— Да так, ничему, — уклончиво проговорила она в ответ на его пытливый взгляд.
К обеду Флинт убедился, что Бодин отказался от их преследования, и они остановились поесть в небольшой рощице, заросшей тополями и карликовыми соснами.
— А почему ты так уверен, что он за нами не гонится? — спросила Гарнет, когда они по очереди, из одной чашки, отхлебывали кофе.
— Когда они догнали нас утром, их лошади уже были порядком измотаны. Потом их ловили, и они от этого еще больше устали. А Сэм и кобыла отдохнули и успели утолить жажду. Они просто не смогут нас настичь. К тому же Бодин не разберет дороги, если она не помечена посередине белым пунктиром.
— Но с ним Мур. Не забывай, что он был проводником при караване.
В ответ на ее слова Флинт лишь презрительно хмыкнул:
— Ну да… Но Бодин на рожон не попрет. Я его знаю: ленив и не терпит никаких осложнений. Он потерял двоих и убедился, что счет не в его пользу. — Флинт долго молчал, уставившись в кружку. — Похоже, придется его убить. Давно надо было это сделать.
Гарнет следила за его мрачным взглядом, устремленным вдаль. Слова прозвучали так обыденно, что женщина решила: убийство здесь обычная вещь. Человек отнимал жизнь у другого, и это казалось на Диком Западе таким же естественным, как на востоке воскресная прогулка в церковь. Индейцы убивали белых поселенцев, вооруженные люди не задумываясь стреляли друг в друга. Неужели Дикий Запад породил человека такой породы или, наоборот, стал сам диким благодаря ему?
И Флинт был частью этого мира. Может быть, именно поэтому он ее так и привлекал — непостижимой безжалостностью, которой не было в Бобби и Фредерике. А что, кроме этой безжалостности, она знала в Маккензи? Из-за чего нарушила твердые правила, которых придерживалась всю свою жизнь, и так легко прыгнула в его постель? Даже сейчас, когда она смотрела на его застывший силуэт, ее сердце невольно начинало колотиться и кровь закипала в жилах.
Почувствовав на себе взгляд Флинта, она встретилась с его настойчивыми, будоражащими глазами, которые, казалось, проникали в самую душу и без труда читали в ней сокровенные мысли. В смятении она скрестила на груди руки и отвернулась.
— Проголодалась?
Он издевается над ней! Гарнет готова была сорваться, но вовремя заметила, что Флинт достал из сумки вяленое мясо, и взяла только что отрезанный ломтик. Она уже поднесла его ко рту, но тут обратила внимание на нож в его руке.
— Послушай, Флинт, когда ты эту штуку в последний раз обеззараживал?
— Вроде недавно — в тот день, когда тебя укусила змея.
Гарнет брезгливо посмотрела на блестящее лезвие.
— А когда в последний раз пользовался?
— Только что. — Он отправил в рот ломтик мяса и принялся жевать.
Свою долю Гарнет с отвращением держала между пальцами.
— Я имею в виду… прежде, чем…
— Утром. — Флинт наконец понял, что ее беспокоило. — Думаю, ты не хочешь, чтобы я рассказывал, каким именно образом?
— Не стоит. — Она вернула ломтик мяса. — Если тебе не трудно, откуси для меня с другого края.
Флинт повиновался и подал ей вяленую говядину.
— Когда мы удирали от команчей, ты не была такой брезгливой.
Гарнет с наслаждением впилась зубами в мясо.
— В той передряге я осталась жива, но думаю, на это ушло все мое везение. Уже само по себе то, что приходится ехать с тобой одной дорогой, — серьезное испытание судьбы.
Флинт весело покачал головой:
— Должен признать, вдовушка Скотт, что в заварухе ты держалась молодцом. И с ружьем управлялась отменно.
— Соизволил меня похвалить? — удивилась она.
— Отдаю должное противнику.
— Должное, Маккензи. Но с тех пор как, по выражению мамы, мы утром «излили душу», я бы отреклась от многих своих слов.
— Еще бы. Чего не наговоришь в сердцах!
— Полагаю, что могу это принять в качестве извинения.
Губы Флинта сложились в улыбку. Он обхватил Гарнет за плечи и привлек к себе:
— А ты, рыжая, что надо. — Его рот был в паре дюймов от ее. — Пожалуй, возиться с тобой не так уж плохо, как показалось поначалу.
Сердце у Гарнет упало, а от прикосновения его пальцев по спине забегали мурашки.
— Это предложение, Флинт?
Улыбка мгновенно слетела с его лица:
— Ничего подобного. — Он поспешно поднялся: — Пора ехать, пока светло.
Остаток дня они провели в молчании Сказывалась бессонная ночь, и Гарнет почувствовала облегчение, когда Флинт велел наконец останавливаться. Пожевав вяленого мяса с галетами, она уселась поудобнее и в полудреме уставилась в костер. Флинт налил кофе.
— Пей ты первая.
Она с улыбкой попробовала обжигающий напиток и вернула кружку. Флинт сделал большой глоток и снова подал ей кофе, но Гарнет только покачала головой:
— Больше не хочу.
— Один я не осилю — давным-давно не заваривал себе целиком. — В его словах ощущалось больше теп-лоты, чем упрека.
— Ладно, уговорил. — Гарнет снова потянулась за кружкой, и Флинт одобрительно крякнул. — Послушай, а почему ты утром вернулся за мной? — Этот вопрос не выходил у нее из головы.
Их взгляды встретились, и несколько секунд они смотрели друг на друга, не проронив ни единого слова. Наконец Флинт отвел глаза и уставился в костер.
— Наверное, не хотел, чтобы у тебя были неприятности. Особенно после того, как ты мне помогла.
— Только поэтому? — не унималась Гарнет.
Флинт поднял на нее глаза:
— Не ищи в моих словах того, чего в них нет. Я не оставил бы ни одной женщины на милость Натану Бодина и Булвипа Мура.
Гарнет приложила ладонь к губам и зевнула.
— Конечно.
Ее глаза начали слипаться, но даже засыпая, она продолжала раздумывать над ответом Флинта. В глубине души он, вероятно, верил, что им двигала простая галантность. Но женское чутье подсказывало, что его чувства к ней были гораздо глубже, хотя сам он это отказывался признать. Гарнет зевнула еще раз, и ее веки окончательно сомкнулись, Флинт увидел, что его спутница спит, и, разглядывая ее, представил, сколько ей пришлось пережить накануне, чтобы спасти его шкуру. Таким мужеством обладала только мама, да разве еще Хани. На душе потеплело, потому что он вспомнил, как вела себя невестка, когда Люку угрожала опасность. Да, Гарнет была, как Хани и мать — из тех женщин, которые даже под страхом смерти не покинут родных. Ему всегда казалось, что они из редкой породы. И в Гарнет он не сразу углядел то же самое.
Флинт подкинул дров в костер, выбросил кофейные зерна в золу и направился к Сэму. Взяв из седельной сумки одеяло и расстелив его у огня, он подхватил Гарнет на руки.
