Жюльетта Бенцони - Новобрачная
Прием, состоявшийся на улице Сен-Доминик, на котором – ввиду печального обстоятельства – присутствовал ограниченный круг гостей, тоже показался ей чрезвычайно скучным, так как она почти никого не знала, поскольку мать всегда держала ее в стороне от своей жизни. Мужчины показались ей уродливыми и напыщенными. Женщины – шумными и болтливыми. За их спинами наподобие лассо развевались длинные шарфы, боа из перьев и меха. Одни, приподняв на нос вуалетки, грызли засахаренные фрукты и пили шампанское, другие, собравшись в маленькие группы вокруг столиков, налегали на более существенное угощение: заливное из дичи, балтийскую семгу, перигорский паштет из гусиной печенки, обсуждая последние события парижской жизни. Обсуждали судебный процесс над знаменитой Терезой Юмбер, присвоившей мошенническим способом не один миллион в результате нашумевшей истории с наследством, а также сенсационную кражу великолепных изумрудов магараджи, прибывшего на несколько дней в Париж и остановившегося в фешенебельном отеле на правом берегу Сены. Их кавалеры, как водится, говорили о политике. Речь шла в основном об Англии, где депутаты палаты общин требовали принятия закона о въезде в страну иностранной рабочей силы, чтобы бороться с уже начавшимся нашествием, сулившим рабочему классу ухудшение условий жизни и труда. Но самые оживленные споры велись и дамами и кавалерами по поводу некоего «Бонн», отправившегося увещевать супругу, уехавшую на Рождество к родным в Род-Айленд, нимало не заботясь о том, что подумает об этом ее муж.
– Что за мысль, выходить замуж за человека, которому только и нужно, что ваше приданое? – воскликнула очаровательная графиня де Жанзе. – Вольно ему так переживать теперь. – Ему ничего другого не остается, – возразила хозяйка дома, Анна Гулд. – Еще до помолвки он намекнул ей, что если она будет чувствовать себя несчастной в браке с ним, она может потребовать развода. Теперь он следит за ее счетом в банке.
– Какой ужас! О каком разводе может идти речь, если вам выпала удача стать женой такого знатного человека, а ваши дети являются потомками графов Прованских!..
– О, ее вовсе не так уж прельщало знатное имя. Она же без памяти влюбилась в Бони. Надо признаться, у нее были основания для этого. Что бы там ни говорили, она всегда останется тем, чем была: маленькой американской индюшкой, слишком пухлой и совсем даже не хорошенькой.
Из своего угла, где она оказалась в плену между лавровыми ветвями академического мундира и лиловым муаром епископской сутаны, Мелани слышала все до единого слова из этого безжалостного промывания косточек, в котором активно участвовала ее мать, совершенно о ней забывшая. Из этой западни ее выручил дядя Юбер:
– Тебе пора идти переодеваться, – шепнул он ей на ухо. – Поезд не будет ждать.
– Где Франсис?
– Ему отвели комнату твоего отца. Он там со своим камердинером готовится к отъезду. Через полчаса вам уезжать. А вот кстати и мадемуазель фон Рельниц…
Мелани с облегчением последовала за Жоанной. Со светскими обязанностями было покончено, слава Богу, скоро они с Франсисом останутся одни!
– Что это за выдумки, уходить по-английски? – негодовала Жоанна, помогая подруге освободиться от пышного подвенечного платья. – Это просто невежливо, вот так бросать ваших гостей.
– Это Франсис придумал. Все эти визиты после свадьбы его просто убивают. Он считает, что молодые супруги должны немедленно начинать привыкать к совместной жизни. Признаюсь, эта мысль мне очень понравилась. А потом Лазурный берег…
– Согласна, это действительно очень заманчиво. Но провести свадебную ночь в поезде?.. Кстати, ты с матерью разговаривала?
– О чем?
– Ну… мне думается, в день свадьбы мать обязана кое о чем… просветить дочь.
– Знаю, но к моей это не относится. Видишь ли, мне кажется, она мной не очень-то интересуется. Да и времени уже нет.
– Вас кто-нибудь проводит на вокзал?
– Дядя Юбер и еще почему-то господин Дербле.
– Мне кажется, это такой естественный знак внимания… С тех пор как исчез твой дедушка, он взял на себя заботу о его имуществе и занимается всеми его делами, разве нет?
– Нет, все так. Слава Богу, мой дорогой дедушка предусмотрел, кроме завещания, хранящегося у нотариуса, которое можно вскрыть, лишь убедившись в его смерти, еще множество всевозможных распоряжений, на случай, если он исчезнет, но в его смерти не будет еще абсолютной уверенности.
Жоанна всполошилась:
– Неужели ты хочешь сказать, что он догадывался, что его похитят в поезде или что-то в этом роде?
– Да нет же. По словам господина Дербле, он думал о том, что его яхта может потерпеть крушение. Ведь были же случаи, когда моряки возвращались домой через много месяцев после кораблекрушения. Он так любил морские путешествия! Я, впрочем, тоже…
– В добрый час, – заключила молодая австрийка, – тебя ждут голубые просторы Средиземного моря.
Фройлейн и Леони подоспели на помощь в их сборах. Гувернантка едва удержалась от слез при мысли о разлуке со своей воспитанницей, которую она почти не надеялась больше увидеть, и даже мысль о собственном замужестве, которое должно было состояться вскоре после ее возвращения на родину, не могла ее утешить.
– Фы так молоды! – восклицала она, забыв, что Мелани не любила, когда она начинала говорить по-французски. – Нато бы прислюшайтсь к пошеланиям фашего тедушки!
– Может быть, да, а может, и нет. Моя мать права, говоря, что в доме нужен мужчина. Кто знает, а вдруг тот, кто разделался с дедушкой, примется теперь за нас?
– Это она сказала? – спросила Жоанна. – Что за ерунда! Какое вы имеете отношение к политическим и финансовым делам господина Депре-Мартеля? Кроме того, твой дядя Юбер, прекрасный охотник, мог бы пока пожить у вас.
– Он и мама под одной крышей? Если он даже всего на несколько дней проездом заглядывает в Динар, она тотчас же начинает хлопать дверьми.
– Но в любом случае пройдет несколько недель, пока твой супруг сможет взять ваш дом под свое покровительство. Это при условии, что вы не решите жить отдельно.
– Действительно, все это выглядит не совсем логично, но логика и моя мать…
– А главное, ты поступила так, «повинуясь зову сердца», как пишут в романах. Что ж теперь после драки кулаками махать?
Леони тоже загрустила Она так надеялась сопровождать молодую маркизу де Варенн в поезде, поскольку вообще-то было принято брать с собой горничную. Однако Франсис решил, что нет смысла таскать за собой слуг. В доме, куда они направлялись, было достаточно вышколенной прислуги. В услужение к Мелани поступит премилая девушка родом из Ниццы, которая прекрасно знает свое дело.
