Сюзанна Энок - Репутация герцога
— Так вот что ты задумала? Ты хочешь застрелить меня, Жозефина?
— Нет, — выдохнула она и, отбросив пистолет, потянула голову Себастьяна к себе.
Она слышала, как пистолет стукнулся об пол, но ее это не волновало. Ей хотелось проникнуть в Себастьяна, в его ум, в его тело, в его сердце. Застонав, когда его руки прошлись по ее бедрам, Жозефина стала развязывать узел его шейного платка.
Мельбурн толкнул ее на кровать и склонился, целуя обнажившуюся плоть. Жозефину словно молнией пронзило.
— Себастьян, — простонала она, вцепившись в пуговицы его жилета. — Я хочу коснуться тебя.
Не отвечая, он дернул вниз лиф платья и провел языком по ее соску. Жозефине в жилы, словно жидкий огонь влили. Себастьян не собирался останавливаться на этом, как сделал раньше. Дрожащими руками она сдвинула с его плеч сюртук и жилет. Он сбросил их одной рукой, не переставая ласкать ее.
Себастьян отстранился, стащил через голову белую рубашку и бросил ее на пол. Наконец-то!
Жозефина скользила пальцами по его груди, по завиткам темных волос, двигаясь туда, где брюки охватывали его бедра. Под теплой мягкой кожей она чувствовала твердые мускулы, подрагивающие от ее прикосновений. Взявшись за край юбки, он начал поднимать ткань, постепенно открывая лодыжки, колени, бедра, обнажив Жозефину до талии. Какое-то мгновение он молча смотрел, потом приказал:
— Сядь.
Она подчинилась. Целуя ее, он потянулся к застежке ее платья, и оно съехало к талии.
— Подними руки.
— Прекрати приказывать мне, — ответила она, повиновавшись. — Я не вещь.
Он выпрямился и потянул с нее платье, осторожно сняв через голову. Он был женат и знал, что женщина, которой вновь придется появиться на публике, не хочет выглядеть растрепанной.
— Я знаю, что ты не вещь, — пробормотал он, высвободив ее руки. — Ты Жозефина Эмбри, принцесса Коста-Хабичуэлы, где климат похож, а может, и не похож на климат Ямайки.
— Я же сказала…
— Расстегни мои брюки, — перебил он.
Она опустила взгляд к выпуклости между его бедер.
— Ты хочешь меня. — Жозефина сглотнула, новая волна первобытного вожделения захлестнула ее.
— Я хотел тебя с того момента, как увидел. — Себастьян взял ее руки и потянул их к своей талии. — Расстегни, — повторил он и снова погладил ее соски.
Жозефина задохнулась, чувствуя, как они напрягаются и отвердевают.
Она позволит ему посвятить ее в это. Иначе он снова уйдет, а ее тело просто высохнет от зажженного им пожара, и она умрет. И он знает это, черт его побери!
— В один прекрасный день я буду тебе приказывать, и ты подчинишься, — с трудом выговорила она. Ее голос, дрожавший от вздохов желания, звучал весьма неубедительно.
— Сомневаюсь, — сказал Себастьян и принялся ласкать соски ртом.
Если она не подчинится, он ее одним этим до смерти замучит. Дрожащими руками Жозефина возилась с первой пуговицей, пока не расстегнула. Когда она двинула пальцы к следующей, он застонал.
Так ему это нравится? Она умышленно провела руками по натянувшейся ткани брюк.
Он дернулся всем телом. Жозефина повторила движение. Ну и кто теперь владеет собой?
— Чертова распутница, — пробормотал он, наклонившись поцеловать ямку у ее ключиц.
В тот же миг его рука скользнула по ее животу к темным завиткам между бедер и нашла самое чувствительное место. Вскрикнув от изумления, Жозефина схватила Себастьяна за плечи, чтобы не свалиться с кровати. Он обвел языком раковину ее уха.
— Я знаю, что это хорошо, — сказал он, пробираясь глубже и лаская ее.
— Боже мой! — Он говорит правду. И если предстоит большее, она не хочет этого упускать. Жозефина стремительно справилась с пуговицами и сдвинула вниз его брюки. — О Господи! — выдохнула она.
— Господь не имеет к этому никакого отношения, принцесса. — Себастьян снова уложил ее на спину.
Она понятия не имела, что могут сотворить губы, пока он не провел ими и проворным языком от ее горла к груди и животу. Потом поцеловал впадинки под коленями, согнув и раздвинув ее ноги, переключил внимание на внутреннюю поверхность бедер.
Жозефина извивалась и корчилась, возбуждение растекалось от средоточия ее женственности по всем клеточкам тела. Когда его язык коснулся чувствительных складок между бедер, она думала, что она взорвется. Он нажал сильнее, и она дернулась.
— Стоп! Остановись. Это слишком…
Себастьян поднял голову и посмотрел на нее.
— Скажи, что ты хочешь. — Его голос чуть дрогнул. — Если ты попросишь меня уйти, я уйду. — Его рот медленно изогнулся в улыбке, от которой останавливалось сердце. — И тогда ты упустишь то, что будет дальше.
Она на миг закрыла глаза, пытаясь обрести хоть какой-то контроль над своими мыслями и неуправляемыми эмоциями.
— А что будет дальше?
— Ты выбрала. — Он снова опустил голову.
Его пальцы проникли глубже и то чуть отступали, то возвращались. Напряжение сковало поясницу Жозефины. Она слышала свои стоны и всхлипы, но была в состоянии лишь ухватиться за покрывало. Вдруг напряжение исчезло, и она испытала… блаженство.
— Боже! — пролепетала она, выгибаясь. — Боже милостивый!
Себастьян продолжал, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать. Наконец, когда ее мускулы снова начали расслабляться, он отстранился.
— В будущем мы сможем испытать это вместе. Но это твой первый раз, и я хотел убедиться, что ты поняла, какое удовольствие я могу тебе доставить.
Его твердое копье надавило на ее бедро.
— Но ты… все еще… Ну… ты понимаешь.
— Возбужден. Одному Богу известно, почему я даю тебе последний шанс избежать дальнейшего, принцесса.
Жозефина запустила пальцы в его волосы, притянув его для поцелуя.
— Я готова, — едва выговорила она. — И могу делать что хочу. Продолжай.
— С удовольствием. — Себастьян двинул бедрами, входя в нее медленным, не поддающимся описанию движением. — Будет больно, — сказал он и сжал от напряжения челюсти.
Она едва дышала, сердце неистово колотилось от неведомых ощущений.
— Я ничего не боюсь.
— Я заметил. — Он возобновил движение, и давление увеличилось, вызвав острую боль, когда он вошел глубже. Жозефина, задохнувшись, снова схватила его за плечи. — Извини. Этого больше не будет.
Себастьян начал двигаться, сначала слабо, но когда боль исчезла, сильнее нажимая бедрами. Ощущать его внутри, чувствовать доказательство, что он желает ее, было восхитительно.
Его глаза закрылись. О чем он думает? О чем-то постороннем? О ней? О своей последней женщине? Жозефина стукнула его в плечо, и он открыл глаза.
