Виктория Холт - Королева в ожидании
– Ты будешь выдавать себя за дворянина, путешествующего ради собственного удовольствия, – продолжал Георг Людвиг. – В Ансбах заедешь с письмом от Платена. Проследите за этим, Платен.
– Да, Ваше Высочество.
– С собой возьмешь фон Элца. Ты представишься как его друг, фон Элца будешь называть Стедингом. Ни в коем случае не позволяй узнать, кто ты. Если проговоришься, король Пруссии все сделает по-своему. Он услышит о наших планах, наберет принцессу в Берлин и насильно выдаст замуж за эрцгерцога Карла. Никто не должен знать. Ты слышишь меня? В особенности женщины. Сейчас иди и приготовься. Выезжаете завтра. Если ты решишь жениться на ней, запомни, откладывая дело, ты теряешь ее. Поползут слухи. Запомни это.
Георг Людвиг отпустил их, и они пошли готовиться к путешествию.
Георг Август очень разволновался, но ему и в голову не пришло рассказать сестре о том, куда он едет.
* * *Каролина проводила в Ансбахе печальнейшие месяцы своей жизни. Каждое утро, просыпаясь, она думала: «София Шарлотта мертва. Я никогда больше не увижу ее».
Она закрывалась у себя в спальне, в которой жила еще в детстве, и по нескольку дней никого не видела. Она плакала с утра до вечера, пока не ослабевала от слез. И тогда говорила себе, что София Шарлотта побранила бы ее за такое поведение, напомнила бы ей, что она не должна сдаваться перед горем. Надо быть мужественной, как ее учила эта прекрасная женщина.
«Мне больше не для чего жить, – размышляла Каролина. – Как я могла представить хоть на мгновение, что оставлю ее и уеду в Испанию? Теперь я наказана за то, что поддалась искушению, прельстилась блеском короны».
Если бы можно было вернуться в ушедшие дни, Каролина заверила бы Софию Шарлотту, что никогда, никогда не покинет ее.
Слуги пытались рассеять меланхолию принцессы. Не хочет ли она посмотреть платье, которое для нее сшили? Швея спрашивала, какая вставка ей больше нравится – вышитая или из гладкого бархата? Но Каролину туалеты не интересовали. Не хочется ли принцессе немного повышивать? Это так успокаивает! Но Каролине никогда не нравилось рукоделие. Иногда женщины рассказывали ей забавные истории о людях при дворе ее брата или при других дворах. Но скандалы не вызывали у нее любопытства.
С Софией Шарлоттой они разговаривали о религии, философии, истории, искусстве, литературе. С кем теперь она будет говорить на эти темы?
«Ничего… мне ничего в жизни не осталось», – твердила себе Каролина.
Брат с необычным пониманием относился к ее состоянию. И она была благодарна ему. Какое счастье, что он стал маркграфом и мог предложить ей приют в их старом доме! Он приходил к ней, и они вспоминали детские годы, когда Каролина еще не знала Софию Шарлотту. Эти разговоры немного утешали ее. София Шарлотта воспитала в Каролине хороший вкус, и она тонко чувствовала архитектуру, поэтому здесь, в древнем дворце маркграфов, богато украшенном и помпезном, она была менее несчастна, чем где-нибудь в другом месте. Ей нравилось гулять по галерее и разглядывать портреты Гогенцоллернов, своих предков, нравилось размышлять об их жизни. Была ли им знакома такая печаль? Как они переживали свои утраты? Другой такой, как София Шарлотта, уже не будет…
Вильгельм Фридрих, стараясь вывести сестру из меланхолии, сказал, что ей надо принять решение о замужестве. Он считал, что, сделав это, она начнет строить новую жизнь.
– Я не выйду замуж за эрцгерцога, – ответила Каролина. – По-моему, София Шарлотта не хотела этого.
Молодой маркграф считал, что задето его самолюбие: с ним не посоветовались насчет брака Каролины. Все-таки он глава семьи, хотя и младше сестры. Поэтому втайне он с удовольствием воспринял ее решение. Австрийцам следовало посоветоваться с ним. Он был очень молод и совсем недавно унаследовал титул. И к нему так долго относились, как к незначительной персоне, что теперь он считал необходимым постоянно напоминать людям, что его положение изменилось.
– По-моему, ты приняла правильное решение, – сказал он сестре.
– И у тебя нет сомнений?
– Я уверен, что тебе не надо становиться католичкой.
– Ты прав. Я никогда не поменяла бы веру. Я не могу точно определить мои религиозные взгляды. И София Шарлотта тоже не могла. Она всегда говорила, что к религиозным вопросам мы должны подходить непредвзято.
– Если так, то в Испании ты чувствовала бы себя несчастной.
– Сейчас же напишу Лейбницу. Он посоветует, как лучше закончить это дело. Он сделает набросок письма, которое я должна написать. Я знаю, он поддержит меня в моем решении.
И Каролина быстро пошла в свои апартаменты. Брат был прав: когда она приняла решение, настроение у нее чуть-чуть улучшилось.
* * *Лейбниц жил в Ганновере и принадлежал к свите курфюрстины Софии.
Он прочел ей письмо Каролины, в котором она просила его сделать набросок письма с отказом эрцгерцогу.
Курфюрстина пришла в восторг. «Если бы только этот тупой осел, курфюрст, прислушался к моим словам! – подумала она. – Если бы только он попросил руки Каролины для Георга Августа. Иногда мне кажется, что он отказался это сделать просто потому, что предложение исходило от меня».
Что могла сделать старая женщина? Так бывало и в прежние времена с Эрнестом Августом. Он подчинялся влиянию Клары фон Платен, а не своей жены. Она вспомнила, как муж и его любовница решили женить Георга Людвига на Софии Доротее и ничего не говорили ей о своем плане, пока не понадобилась ее помощь, чтобы осуществить этот план.
И она, внучка короля, и не просто короля, а короля Англии, разрешала так с собой обращаться! Но, по крайней мере, она сохранила свое место в государстве, ее окружал почет. И хотя Эрнест Август не позволял ей влиять на государственные дела, он позволил ей господствовать при ее собственном маленьком дворе. Она оставалась курфюрстиной и могла воспитывать своих детей. Не то, что несчастная София Доротея, чахнувшая в тюрьме. Ждала ли ее, Софию, такая же судьба, если бы она протестовала, как эта глупая женщина? У грубых германских правителей и понятия нет, как обращаться с женщинами. Насколько отличался от них ее кузен, Карл Английский! Насколько отличался от них Людовик XIV, «Король-Солнце», монарх, которым больше всего восхищалась Европа! Эти мужчины были джентльменами, и именно это помогло им стать великими правителями.
Что же касается ее сына, Георга Людвига, то он самый жестокий из всех. И самый глупый. Он может упустить шанс привезти в Ганновер наиболее достойную принцессу.
Лейбниц прочел вслух письмо Каролины.
«Небеса приревновали к нашему счастью и забрали у нас обожаемую и достойную обожания государыню. Несчастье придавило меня тяжким грузом печали и горя, и только надежда, что я вскоре могу последовать за ней, утешает меня. Сочувствую Вам всей душой, ибо потеря ее для Вас невосполнима. Я молю милосердного Бога добавить курфюрстине Софии годы, которые могла бы прожить королева, и прошу Вас передать ей, что я ее искренне люблю».
