Джо Беверли - Ночи без сна
— Да, я знала его, — ответила она, — Мы с ним ровесники.
— Том Бриджлоу сказал вчера что-то насчет того, что Мэл был недоволен вашей слишком близкой дружбой и предупредил, чтобы он держался от тебя подальше.
— Между нами ничего такого не было, — сказала она как можно убедительнее. — Мы встречались то здесь, то там и даже дружили. Но ведь он и пробыл здесь всего две недели.
— Если верить Тому, то после предупреждения, сделанного Мэлом, вас больше никогда не видели вместе.
— Чему тут удивляться? Кому захотелось бы злить Мэла? Эго был редкий случай проявления родительской заботы.
— Он следил за нами, — сказал Дэвид. И прежде чем Сьюзен успела спросить, что он имеет в виду, добавил: — Жаль, что между вами ничего не было. Сейчас нам было бы весьма полезно, если бы вы с ним были в близких отношениях.
— Все это было одиннадцать лет тому назад, Дэвид, а за эти годы мы с ним даже не писали друг другу!
Он пожал плечами:
— Я просто так подумал. — Он поднялся на ноги, и Сьюзен неожиданно заметила нечто общее между ним и Коном: оба были явно лидерами, и на плечах обоих лежала ответственность за жизнь и благополучие многих людей. Сьюзен заметила, что брат поморщился, осторожно наступая на одну ногу.
— Что случилось? — прошептала она.
— Ввязался в драку, — ответил он, не понижая голоса. — Масса синяков, но ничего серьезного, так что не суетись. Сейчас возьму свои ведомости — и через несколько минут мы бросимся к ногам сурового графа. — Он зевнул, но, потянувшись, снова поморщился. — Надеюсь, он не станет задавать слишком каверзных вопросов. Нынче ночью я спал всего четыре часа.
Сьюзен ждала его в кухне, пытаясь несколько унять тревогу с помощью свежей булочки и болтая с тетушкой о Коне.
— Он был милым мальчиком, — сказала тетя Мириам. — Энергичным и в то же время добрым. Его звали Джордж, хотя он предпочитал какое-то другое имя. Ах да! Кон.
Она налила в чашки чая и одну из них передала Сьюзен.
— Наверное, он стал красивым мужчиной.
Сьюзен, хотя она и не просила чая, пришлось отхлебнуть глоточек.
— Да, — сказала она, заметив огонек надежды в глазах тетушки, и добавила в целях самозащиты: — Кстати, он помолвлен с дочерью одного аристократа.
Тетя Мириам скорчила гримасу:
— Помню, как вы часто бродили вместе и изучали насекомых. Так хорошо, что у вас были тогда общие интересы.
— Сомневаюсь, что он и теперь интересуется энтомологией. — Сьюзен допила чай, удивляясь тому, что у тетушки Мириам не возникло тогда никаких подозрений. Неужели она не подумала, что неприлично ее «почти дочери» бродить где попало с молодым человеком без присмотра взрослых?
Иногда ей казалось, что принявшая ее семья живет словно внутри мыльного пузыря, совершенно оторванная от происходящего в Крэг-Уайверне, от Драконовой бухты, контрабандистов и вообще всего не идиллического.
Наверное, приятно так жить.
Она, конечно, понимала, что эта безмятежная удовлетворенность жизнью — всего лишь иллюзия. В этом доме умерли четверо детей: трое детишек тети Мириам и один ребенок леди Бел. Здесь же умерли их предки из предыдущих поколений. Так что тетушка Мириам была очень хорошо знакома с менее приятными аспектами жизни.
Сьюзен было десять лет, когда в доме появился ее второй брат. Она была слишком мала, чтобы задавать вопросы о рождении Дэвида, но рождение маленького Сэмми требовало объяснений.
Правда, которую она узнала, заставила ее выхаживать родившегося слабеньким Сэмми и породила мечты. Она почти не знала Мэла Клиста и леди Бел, потому что посещения детьми из помещичьего дома деревни под названием Драконова бухта не поощрялось.
После того как она узнала о том, что Мэл и леди Бел — ее настоящие родители, Сьюзен хотелось каким-то образом доказать им, что она заслуживает их внимания, и она изо всех сил боролась за жизнь Сэмми. И когда он всего шести недель от роду все-таки умер, она была в отчаянии и чувствовала себя виноватой.
Ей отчетливо запомнилось, как Мэл и леди Бел приходили в помещичий дом на похороны. Леди Бел — цветущая, величественная, богато одетая — не обратила на Сьюзен никакого внимания. Ей даже показалось, что церемония погребения ее очень утомила. Мэл вроде остановил взгляд на Сьюзен, но тем дело и ограничилось.
С тою дня она поняла, что надеяться на то, что настоящие родители прижмут ее к своей груди, нечего. Она и сама не могла бы сказать, зачем ей это было нужно, ведь у нее были любящие тетя Мириам, дядя Натаниэл, ее брат и ее кузина и кузен.
Но с этого же дня ей особенно захотелось быть своей в этой семье.
Может быть, ей просто хотелось занять такое положение, чтобы леди Бел была вынуждена признать ее существование.
Когда Дэвид заглянул на кухню и, несмотря на только что съеденный плотный завтрак, схватил свежую булочку, Сьюзен поднялась и, подойдя к тетушке, ни с того ни с сего обняла ее. Тетушка обняла ее тоже, вопросительно взглянув на нее. Сьюзен видела, что тетушка тронута ее неожиданным порывом и рада ему. Она пожалела, что слишком редко показывала дяде и тете, как благодарна она за все, что те для нее сделали.
— У тебя все в порядке? — спросила тетя Мириам, на мгновение задержав ее руку в своей.
Сьюзен захотелось рассмеяться и расплакаться одновременно, но она сдержалась.
— Да, конечно. Хотя с появлением нового графа в Крэг-Уайверне предстоят изменения. Не думаю, что я надолго задержусь на посту экономки.
— Но это всегда была лишь временная работа, дорогая, и мы будем рады, если ты снова вернешься сюда.
Сьюзен улыбнулась, хотя была уверена, что сюда не вернется. Она оказалась на перепутье и вернуться к уютному существованию в этом доме не могла, как не могла снова бегать на свободе по скалам вместе с Коном. Но она этого не сказала, а лишь пожала руку тетушке и вышла из кухни.
Когда они отошли от дома на достаточно большое расстояние, Дэвид спросил:
— Думаешь, новый граф будет чинить нам препятствия?
Препятствия? О каких препятствиях он говорит? Она боялась, что если Кону станет известно, что Дэвид и есть Капитан Дрейк, то из-за этого не поздоровится всей «Драконовой шайке»!
— Не думаю, ч го он станет бороться с контрабандистами, — сказала она, надеясь, что ее слова окажутся правдой. — Деньги он, наверное, вкладывать не будет и, возможно, не захочет предоставлять лошадей и хранилища.
— Какая досада. Ты уверена, что не смогла бы уговорить его продолжать сотрудничество? Все должно продолжаться как прежде, или я не стану этим заниматься.
— Правда?
— Правда. Признаюсь, мне это занятие отчасти нравится, но я знаю, с какими опасностями это сопряжено. Если сможешь, убеди графа поддержать нас.
