Киран Крамер - По велению сердца
Нет, ей придется выстоять перед этой коварной виконтессой ради того, чтобы у любимой школы было будущее.
— Уходите. — Лизандра сделала глоток игристого вина из бокала и уставилась куда-то в пространство, надув губы, — полагая, должно быть, что это выходит у нее очень мило.
Марша физически ощущала направленные на них взгляды, слышала шепотки, которые порхали по бальному залу.
— Не уйду, пока не задам вам один вопрос, — сказала она. — Вы дали мне отставку только потому, что хотите закрыть школу навсегда, но боитесь, что я помешаю? — Затаив дыхание, она ждала ответа.
— А если хочу, разве вас это касается? — спросила Лизандра раздраженным тоном, взглянув наконец прямо в лицо Марше.
— Это очень даже меня касается, — решительно заявила Марша. — Я люблю Оук-Холл и людей, которые там работают.
Лизандра пожала плечами.
— Я вдова. Не вижу, зачем мне подвергать риску свое финансовое благополучие, вкладывая в Оук-Холл огромную долю наследства, которое оставил мне покойный супруг.
Примерно такого ответа Марша и ожидала, но тем не менее мучительная правда стала для нее потрясением. Ее девочки, умницы и красавицы, ее школа, это величавое здание, чей камень точили солнце и дождь, а еще вереницы детей, идущих по его залам из года в год… Скоро их разлучат друг с другом.
Школу Оук-Холл закроют.
И это будет трагедией.
Проглотив стоящий в горле ком, она поклялась про себя, что не станет плакать.
— Миледи, у меня для вас предложение. — Сейчас ее устами говорила начальница школы и в то же время человек, который не остановится перед тем, чтобы нарушить правила, если будет нужно.
— Вот как? — Лизандра ехидно рассмеялась. — Вы предлагаете сделку мне?
— Сначала я должна сказать вот что. Если вы закроете школу Оук-Холл, все будут думать, что вы скупитесь жертвовать на благотворительные цели, что вы некомпетентны и невежественны. И не уважаете прекрасные традиции, которые приняты в нашем обществе.
— Вот это да, — хмыкнула Лизандра. — Похоже, вы как следует отрепетировали свою маленькую речь.
Ах, так и есть. Снова и снова она прокручивала эти слова в голове, начиная со вчерашнего вечера.
— Здравствуйте, сэр Мартин, — пропела Лизандра, помахав щеголеватому пожилому джентльмену, который проходил мимо. — Леди Прингл? Как ваши дела? — Наклоном головы Лизандра приветствовала величественную даму в красном шелковом наряде, которая накладывала креветки себе на тарелку.
Очевидно, все было задумано для того, чтобы Марша почувствовала себя ничтожеством. Но она не станет обращать внимание на эту глупую выходку.
— Если вы закроете школу, — Марша заговорила чуть громче, потому что пора было переходить непосредственно к тому, от чего негодовала ее душа; Лизандра — просто глупая корова, и ей плевать на Оук-Холл, — вы упустите возможность подняться по социальной лестнице быстрее, чем можете себе представить. Этот путь гораздо короче, чем тот весьма предсказуемый путь, которым вы собираетесь следовать, миледи.
Сложив изящные руки на роскошной груди, Лизандра мрачно смотрела на Маршу.
— Интересно, — сказала она наконец. — И что же это за предсказуемый путь?
— Брак с Китто Тремеллином, графом Шафтсбери. С еще одним мужчиной, который годится вам в дедушки.
Судьба была благосклонна к Марше. Как раз сейчас в бальном зале наступило временное затишье. Ее слова услышали все. Рука леди Прингл, держащая креветку, застыла на полпути ко рту. Сэр Мартин, который приступил к поискам сигары в собственном кармане, по-видимому, забыл, что хотел курить.
Лизандра в замешательстве скосила на них глаза, а затем снова воззрилась на Маршу.
— Только дура упустит возможность разбогатеть и получить высокий титул. Я стану графиней.
— Очень многие согласятся с вами, — сказала Марша. — Но какой ценой вам достанутся высокий социальный статус и финансовое процветание?
— С меня довольно, — возмутилась Лизандра. Ее грудь бурно вздымалась, очевидно, к удовольствию сэра Мартина. Он и думать забыл о сигаре и восхищенно смотрел в их сторону.
— Вы уверены? — спросила Марша. — Примите мое предложение, и сможете провести в Корнуолле чудесные каникулы. Вы будете отдыхать и развлекаться. Иначе каждая проведенная там минута будет отравлена тревогами и сомнениями: сможете ли вы поладить с новым мужем, который будет контролировать и расходы, и каждую отлучку из дому?
Это заявление, по-видимому, повергло Лизандру в немое изумление.
Марша мысленно скрестила пальцы.
— Позвольте мне превратить Оук-Холл в модную школу, какой сами желаете ее видеть, сохранив в то же время славу оплота просвещения, каким она уже является. Тогда вы заслужите уважение и восхищение своих друзей. Вы усилите свое влияние в высшем свете, и для достижения высокого общественного положения и финансового благополучия вам не понадобится обручальное кольцо на пальце. Миледи, вы получите свободу жить так, как хотите. И оставите после себя наследие, которому будут завидовать.
Некоторое время Лизандра изучающе ее разглядывала. В ее глазах Марша видела любопытство, которое та отчаянно пыталась скрыть.
— И как же этого достичь? — Тон был требовательный.
— Позвольте мне набирать новых учениц от вашего имени. Учениц, которые прославят школу в высших кругах общества, — ответила Марша. — Было бы приятно, если бы девочки из школы Гринвуд мечтали бы о переходе в Оук-Холл, и не просто потому, что наша школа лучше. В ней определенно есть нечто такое — не знаю уж, что именно, — чего недостает школе Гринвуд.
— Да. — Глаза Лизандры расширились. — Я была бы счастлива, если бы это произошло. Почему вы не подумали об этом месяц назад? Год назад?
Марша не знала что ответить.
Ах Господи! Да она же превратила школу в собственное маленькое королевство. Убежище, чтобы спрятаться от мира. Чтобы спастись от прошлого.
Вот чем она занималась!
Ее душу затопило чувство вины, и она яростно захлопала ресницами.
— Простите. Это был ужасный просчет. Но сейчас, — она выдержала драматическую паузу, — сейчас мы должны обеспечить будущее Оук-Холла. Это не случится само собой.
Лизандра презрительно повела бровью.
— Слишком поздно! Оставьте меня. Действительно, на сей раз я выслушала достаточно. — Она встала и повернулась, чтобы уйти.
— Лисси! — Последний раз, когда Марша использовала это прозвище, им было по тринадцать лет.
Лизандра медленно повернулась:
— В чем дело? — Ее лицо было непроницаемо.
Незаметно вздохнув, Марша взмолилась о ниспослании ей храбрости.
