Барбара Картленд - Огонь в крови
Незаметно взглянув на каминную полку с часами, Пандия заметила, что уже почти одиннадцать вечера, и с облегчением вздохнула:
– Ты хотел сегодня лечь пораньше, но так интересно обо всем рассказывал, что я потеряла счет времени. Но сейчас уже очень поздно…
– А, ты вспомнила, наверное, о своем «сне красоты», требующем ложиться до полуночи, чтобы хорошо выглядеть назавтра! Надо признаться, я тоже устал, но, с другой стороны, твое общество доставило мне сегодня такое удовольствие, дорогая, какое я уже давно не испытывал.
Пандия, почувствовав, что граф собирается обнять ее за талию, быстро направилась к двери. Граф последовал за ней и они вошли в холл, где дежурил ночной лакей. Пандия и граф поднялись по лестнице, но довольно медленно, ведь после плотного обеда граф двигался неспешно. Когда они повернули в направлении спален, граф взял Пандию под руку:
– Я, наверное, был не слишком галантен и не сказал, как ты прекрасна в этом туалете!
– Рада это слышать.
Граф остановился у двери в ее спальню:
– Мне можно будет потом зайти к тебе и пожелать доброй ночи?
В голосе графа прозвучало желание, и Пандия растерянно залепетала:
– Нет! Я ведь… безумно устала после путешествия… в снегопад. А еще… у меня очень болит голова!
Он явно был разочарован, но тем не менее проследовал за ней в спальню, и сердце Пандии панически забилось в груди, а губы от страха совсем пересохли. В спальне, по счастью, находилась Иветта, и, словно ее французская сметка подсказала, что происходит, она легко присела в поклоне перед графом и умильно защебетала:
– Добрый вечер, милорд, очень рада, что вы вернулись в добром здравии! Ведь такая долгая поездка в Париж, да еще возвращение в такую погоду – хуже не бывает, и к тому же зимой дорога очень утомительна!
– Ты, наверное, скучаешь по родной стране? – посочувствовал граф.
– C’est vrai[14], милорд, но я счастлива, что прислуживаю madame. Вчера она очень устала и ей было très dе́sagreable[15] от такого ужасного снега. Je suis effrayе́е́[16], что она простудилась!
– А ты мне об этом, дорогая, ничего не сказала! – граф повернулся к Пандии.
– Ну… я не очень больна, но… все-таки простудилась… горло болит…
– Я сейчас сделаю madame теплое питье, – предложила Иветта, – нельзя, милорд, чтобы madame вас заразила, ведь вам предстоит произнести на приеме важную речь!..
– Тогда спокойной ночи, дорогая, – сказал граф, обняв Пандию, легонько поцеловал в щеку, и, выйдя, плотно притворил за собой дверь.
– Спасибо, Иветта! Без твоей помощи я бы точно попала в беду, – с облегчением прошептала Пандия и, все еще чувствуя страх, добавила: – А вдруг… предположим… он вернется, чтобы… пожелать доброй ночи?
– Он не придет, m’mselle, а если и заглянет, то увидит, что вы крепко спите и поэтому будить вас, ну просто impossible[17].
– Но… если он все-таки войдет?
– Тогда вы попросите monsieur уйти, потому что вы его очень любите и не желаете, чтобы он тоже заболел, – и служанка красноречиво, истинно французским жестом, всплеснула руками, – а потом m’mselle чихнет, с помощью un peu de poivre[18], и скажет что-нибудь хриплым голосом…
– Сейчас, наверное, уже очень поздно, однако надо все же запереть дверь… или не стоит?
– Non, non – ни в коем случае, m’mselle! Это большое оскорбление! Милорд сразу же заподозрит, что вы заинтересовались другим мужчиной!
– Да, он уже говорил мне, что очень ревнив, – тихо отозвалась Пандия.
– Еще бы! Ведь мадам такая красивая! Любой мужчина будет ревновать ее и беречь свое сокровище!
Пандия едва не рассмеялась – так уморительно Иветта ужаснулась одному лишь предположению о «неверности» со стороны мнимой madame, – но тут же вспомнила, что «вор» Айвор уже украл «сокровище» графа, Селену, но тот, к счастью, не подозревает о краже. При этом она не могла не подумать, как отвратительна вся ситуация, как противна, а для нее, Пандии, еще и унизительна. Девушка представила себе, насколько была бы шокирована поведением Селены мать, как бы она страдала при мысли об опасности, что угрожает Пандии от внимания мужа любимой сестры-близнеца… И все это могло обернуться таким несчастьем, ведь пришлось бы признаться, что она отнюдь не Селена!
– Ничего не бойтесь, m’mselle, – успокоила ее Иветта. – Милорд всегда заботится о своем здоровье… И очень боится простуды, он же такое важное лицо!
– Надеюсь, ты права, – нервно произнесла Пандия. Но лежа в постели, она уже знала, что ни на минуту не сомкнет глаза, опасаясь любого шороха, каждого скрипа половиц, а если вдруг откроется дверь, то от ужаса сердце у нее может остановиться навсегда.
Глава седьмая
Она заснула только на рассвете, а проснулась, когда в спальню вошла Иветта и раздвинула шторы на окнах. Пандии еще очень хотелось спать, но как только она вспомнила, что ночует в доме графа, сон мгновенно пропал. Вместе с Иветтой вошла молодая горничная и стала разжигать огонь в камине. Пандия уже вкусила роскоши в Замке, и теперь можно насладиться ею и в доме графа.
Мать рассказывала, что у богатых и знатных семейств всегда много слуг, и первым делом горничные утром разжигают огонь в спальнях, особенно дамских, поэтому Пандия очень пожалела, что нельзя, увы, обо всем рассказать маме, мол, вот и она теперь наслаждается комфортной жизнью.
Пандия вспомнила, что Селена вскоре вернется домой, а значит, нужно успеть предупредить ее обо всем произошедшем до того, как она встретится с мужем.
Горничная разожгла огонь и ушла, и тут Иветта, хранившая до этого молчание, с волнением заговорила:
– Если вы, m’mselle, не хотите завтракать внизу, с графом, я принесу вам все сюда, – Пандия с благодарностью кивнула: почти всю ночь она думала, как ей вести себя поутру и что сказать насчет мнимой простуды? Прошла она или нет? И еще: сегодня возвращается Селена; как она воспримет эту фантомную болезнь? Сможет ли подыграть Пандии?
Иветта открыла дверь: за ней уже стоял лакей с завтраком на подносе. Иветта взяла у него поднос и поставила его на столик возле постели. Пандия с замиранием сердца подумала, что она в последний раз видит такой элегантный серебряный сервиз: фирменные тарелки и чашечка были украшены изящным графским вензелем. Был там и маленький, тоже серебряный, чайник, и кувшин для сливок, и сахарница в стиле королевы Анны.
– Кушайте, пожалуйста, m’mselle, – нет лучше способа перестать беспокоиться, чем как следует поесть. – Пандия с пониманием улыбнулась: ведь это правда.
