Кристина Брук - Великолепный любовник

И все же здесь был ее дом, с которым ее связывали счастливые воспоминания детства. Воспоминания, в которых активным участником был Бэкенхем.

– Замечательный вид, не правда ли? – произнес глубокий голос за ее спиной. Джорджи повернулась, и дыхание ее перехватило. Бэкенхем стоял рядом.

– Да, – с трудом выдавила она.

Он спокойно оглядел ее с головы до ног.

– Надеюсь, ваше путешествие прошло удовлетворительно.

– Да. Удовлетворительно. Спасибо, – прошептала она. Что с ней не так? Джорджи Блэк, не могущая связать двух слов? Ее друзья покатились бы со смеху, если бы видели ее сейчас.

Слегка запоздало она поинтересовалась:

– Я слышала, что последние месяцы вы провели в разъездах?

Мужчина пожал плечами.

– Домашние приемы там и здесь. – Он не хотел обсуждать с ней свои планы на брак.

Она тяжело сглотнула, остро чувствуя его близость и неприязнь, с которой остальные гости оглядывались на них. Его присутствие было для Джорджианы почти невыносимым. Бэкенхем не коснулся ее, не обратился к ней с какой-то особенной теплотой, но память об их страстной встрече на вилле Стейна поднялась где-то в глубине.

Она обнаружила, что смотрит на его руки.

– Не соблаговолите ли выйти со мной на веранду? – спросил хозяин дома.

Пораженная самой мыслью об этом, она резко подняла голову и взглянула ему в лицо.

О, он превосходно контролирует себя, не так ли? Как будто никогда не гладил и не целовал ее. Как будто он не сделал ей снова предложения в Брайтоне, не обнимал ее нежно на балу у Марстонсов.

Она почувствовала, как краска заливает щеки, и с легким раздражением ответила:

– Этого не следует делать.

Уголки его рта слегка поднялись.

– Полагаю, я в состоянии контролировать себя несколько минут, пока мы наслаждаемся свежим воздухом. – И подал ей руку.

Она покачала головой, быстро оглянувшись на остальных.

– Пожалуйста, Бэкенхем. Вы не должны так выделять меня из гостей. Лучше сделать вид, что меня здесь нет. – Она улыбнулась, надеясь, что за улыбкой не будет заметно боли. – Ведь меня и вправду здесь нет. Здесь всего лишь компаньонка Вайолет.

– Всего лишь компаньонка? Вы, Джорджи? – Он уронил руку.

Неужели он думал, что она недостаточно респектабельна для такой задачи?

Джорджи всегда обладала взрывным характером. А он зажег фитиль. Сверкнув улыбкой, она пожала плечами.

– Уверена, я смогу найти, как развлечься здесь. В конце концов, вокруг достаточно джентльменов. А все юные леди нацелены на вас.

Подняла подбородок и, увидев вспышку гнева в его глазах, помахала рукой:

– Вы можете вернуться к охоте на невест, милорд. Не утруждайте себя общением со мной.

Он сдвинул брови и сжал челюсти.

– Я должен игнорировать вас? Что ж, это легко устроить.

Она проводила Маркуса взглядом, внешне совершенно спокойная. С болью в сердце и обжигающей сухостью в глазах.

Поднявшись следующим утром, Бэкенхем ощутил потребность в выматывающих физических упражнениях. Жаль, что Лидгейт встает так поздно; потребность можно было бы удовлетворить, вышибив из кого-нибудь дух.

Лидгейт уступал ему по весу, но компенсировал это мастерством. И несколькими не вполне честными приемами, которые Бэкенхем научился отслеживать.

Но, увы, до полудня невозможно было поднять Лидгейта, так что матч не состоялся.

Бэкенхем облачился в костюм для верховой езды и спустился в конюшни.

– Седлайте Демона, – приказал он конюшему. – Нет, стойте! Я сделаю это сам.

Резвый черный жеребец звался Демоном не зря. Бэкенхем купил его у барона, умевшего выбирать лошадей, но не объезжать. Барон не верил в кастрацию, вероятно, воспринимая ее как оскорбление собственной мужественности.

Увы, по этой причине Демон был почти диким. Бэкенхем собирался провести много часов этим летом, объезжая его.

Вместо этого он занялся выбором невесты.

Сегодня утром ему было просто необходимо почувствовать под собой что-то полудикое. Двусмысленность этого желания не осталась для него незамеченной, и это только укрепило его решимость.

Оседлав коня, Бэкенхем взял его под уздцы.

Демон встряхнул гривой, дернулся и фыркнул с неудовольствием.

– Спокойно, – строго сказал Бэкенхем, выводя его из конюшни.

Чистое голубое небо над головой заставило его пожелать, чтобы дома не было никаких гостей. Он мог бы ездить по такой погоде весь день.

Убедившись, что конь действительно успокоился, Бэкенхем поставил ногу в стремя и забрался в седло.

Жеребец встал на дыбы, недовольный навалившейся тяжестью. Бэкенхем был готов к этому и удержался.

Умение править лошадью заключалось в коленях. Хороший всадник никогда не пользовался ни шпорами, ни стеком.

Уважение к силе животного было, по мнению Бэкенхема, столь же необходимо, как твердая рука на поводьях.

Он позволил Демону гарцевать и ходить боком, сопровождая его попытки сбросить всадника спокойными командами.

Когда конь наконец смирился с присутствием седока, Бэкенхем послал его шагом.

Прогресс был медленным, но к концу часа Бэкенхем почувствовал, что его собственное раздражение отступило.

Он вернул Демона в стойло и почистил его сам. Он считал, что объездить лошадь проще, если сблизиться с ней. А что сближает больше, чем уход?

Жеребец нетерпеливо толкнул хозяина. Он уже привык, что после работы получает угощение – на сей раз яблоко. Бэкенхем улыбнулся, увидев, как дикий Демон вытягивает губы за лакомством.

Бэкенхем погладил бархатный нос и вытер руки от лошадиного пота и яблочного сока.

Удовлетворенный, он кивнул Демону.

– Хорошо. – И впервые после приезда Джорджи Блэк Бэкенхем подумал, что и у него все будет хорошо.

Джорджи, очарованная, стояла у южной лужайки. Она направлялась в конюшни, когда увидела мужчину на лошади. Конечно, это был Бэкенхем. Он явно выбрал жеребца, одержимого дьяволом.

Конь поднялся на дыбы, словно боевой скакун перед схаткой. От страха Джорджи зажмурилась, но тут же снова открыла глаза. Даже Бэкенхем мог не усидеть в седле!

Однако он усидел.

Джорджи почувствовала гордость за него. И тут же удивилась. С какой стати?

Как будто этот человек принадлежит ей.

Он не принадлежал ей уже шесть лет. И все же, вернувшись сюда, она как будто забыла тот ужасный лондонский вечер. Сколько она помнила себя здесь, Бэкенхем всегда был рядом. У нее был повод гордиться им.

Как у него был повод гордиться ею.

Боль в груди стала сильнее.