Мой любимый негодяй - Эви Данмор
Люси шла быстро. Мелкий дождик сменился моросью; холодные ручейки стекали по щекам за воротник, и кожа покрылась мурашками. Сейчас она придет домой, выпьет горячего чаю и ляжет в постель; один раз работа может и подождать. Мать поселилась в Оксфорде. Сегодня позволительно добавить в чай немного бренди.
Сначала она услышала нестройное пение, тревожно ударившее по ушам.
Люси замедлила шаг.
Впереди на дорожке показалась группа мужчин.
Их было пятеро; они шли на нее, пошатываясь и попарно держась за руки. Наверное, сидели в парке и выпивали, пока не стемнело.
Когда они проходили под фонарем, блеснула мокрая сталь. Рапиры. У Люси рефлекторно свело живот. Члены клуба фехтовальщиков? Они часто тренируются в парке. А еще известны в городе как источник неприятностей.
Пение прекратилось, и Люси поняла, что ее заметили. Дело плохо. Парни не остановились, как того требуют правила приличия. Одинокая женщина ночью в парке не может быть леди. Они понимающе переглянулись. Разинутые рты, налитые похотью глаза. Все пьяные вдрызг и состоятельные, судя по цилиндрам. Титулованные господа – эти хуже всего.
Сердце Люси билось неестественно быстро. Через несколько секунд придется пройти прямо через них. Направо не свернуть – рискованно и унизительно покидать освещенную дорожку и ковылять по поросшим травой кочкам. А слева зловещей черной стеной стояли деревья.
Люси расправила плечи. Они молоды, еще студенты.
Как по команде, мужчины выстроились в одну линию, плечом к плечу, ухмыляясь в предвкушении забавы.
Люси окатило страхом, словно ледяной водой. Они не намерены ее пропускать.
Левая рука скользнула в карман юбки.
С опозданием она услышала, как сзади ее нагоняет мужчина.
Тело узнало его прежде, чем разум, – благодаря знакомому запаху табака и пряностей. И этот запах подавил волну страха.
– Наконец-то догнал, – весело произнес Тристан. – Для своего роста ты ходишь чертовски быстро.
Он приобнял ее за талию и уверенно притянул к себе. Ошеломленная, Люси не сопротивлялась его сильным рукам.
Сплошной фронт, перекрывший дорожку, пришел в смятение. Тристан двигался навстречу так, словно парней вообще не было. Затем он замедлил шаг. Что-то задумал? На миг Люси охватила паника: их всего двое, а противников пятеро!
– Черт возьми, да это же Баллентайн!
Тристан остановился перед самым высоким из мужчин – на дюйм ближе, чем диктовали правила приличия. Вонь от перегара и мужского пота ударила в нос Люси. Нащупав правой рукой в кармане холодный металл, она уткнулась в пиджак Тристана и задержала дыхание.
– Джентльмены, – произнес Тристан вполне по-дружески. Вот только его голос лгал. Люси прижалась теснее и сквозь слои шерсти и хлопка ощутила, как что-то зловещее ползет под его кожей, первобытное и интенсивное.
Спортсмены тоже почувствовали это. Они выпрямились и даже как будто протрезвели.
– Чудесный вечер для прогулок, не правда ли? – спросил Тристан.
– Верно, – растягивая слова, ответил парень, стоявший напротив. – Очень приятный вечер.
– Теплая, безветренная погода, – добавил Тристан.
– Так мы продолжим, – подал голос вожак, – нашу прогулку.
– Отличная идея.
Они приподняли цилиндры в знак приветствия.
Однако Тристан с места не сдвинулся. Им пришлось обогнуть его – а следовательно, и Люси.
– Дай мне вызвать его на поединок, а ты хватай бабу, – невнятно пробубнил один из молодых людей, когда они отошли на несколько шагов.
– Он из тебя отбивную сделает, идиот, – отозвался другой.
– У меня рапира, у него п-палка.
– А в палке клинок, дурень.
Компания постепенно удалялась, голоса стихали.
Спина Люси была по-прежнему напряжена, как камень, словно все еще ожидая, что вот-вот между лопаток воткнется рапира. Сделав несколько шагов, она оглянулась. Спортсмены двигались нестройной толпой, похлопывая друг друга по спине. Кто-то громко хохотал.
Люси пробила дрожь. Они могли бы мимоходом поразвлечься с ней и пойти дальше – перевозбужденные, но респектабельные джентльмены. И никто по другую сторону ворот, увидев их на улице, ничего не заподозрил бы.
Тристан сильнее привлек Люси к себе, и ее щека оказалась прижата к мягкой ткани пиджака. Запах мокрой шерсти смешался с запахом хозяина пиджака. Плечо Люси легко поместилось у него под мышкой – словно цыпленок забрался под крылышко наседки, защищаясь от непогоды и врагов.
Она чувствовала что угодно, только не безопасность. Тристан шел практически на полусогнутых – ни дать ни взять хищник в поисках добычи, – и его молчание означало крайнюю сосредоточенность. И подобно тому как в нелепой трости мог таиться клинок, так и внутри Тристана имелся крепкий, хорошо заточенный внутренний стержень, скрытый под внешним легкомыслием и бордовым жилетом.
Люси подняла глаза.
Тристан сосредоточенно смотрел вперед; на губах играла слабая улыбка. Люси вздрогнула. Наверное, так улыбался Нерон, опуская вниз большой палец и тем самым приговаривая к смерти гладиатора. Тысяча оттенков гнева.
Люси дернула плечом, и Тристан ее отпустил. Без тепла его руки ночь мгновенно стала холоднее. Сейчас Люси охотно выслушала бы любую его подколку, однако Тристан продолжал молчать. Так они и шли рядом. Он подождал, пока Люси снова протиснется через лаз, а следом сам перемахнул через ограду, не насадив себя на кованые чугунные пики, и зашагал дальше, вдоль Норэм-гарденс, как грозная тень. Люси благоразумно не пыталась отделаться от провожатого.
Однако нужно поблагодарить его.
Когда они добрались до ворот палисадника, губы все еще подбирали слова. И продолжали подбирать, когда Люси поднялась на две ступеньки у своей двери.
Она вставила ключ в замочную скважину и оглянулась.
Тристан так и стоял внизу. Благодаря ступенькам Люси оказалась чуть выше его. Непривычная позиция.
Поля шляпы затеняли бо́льшую часть его лица, открывая только рот и четкую линию подбородка. Обычно красивые и мягкие контуры губ в этот раз были напряжены.
Люси повернулась к нему и глубоко вдохнула. Всего три слова. Что может быть проще? Спасибо тебе, Баллентайн.
Вместо того она сказала:
– Ну, давай, начинай.
Его губы невесело искривились:
– Начинай что?
– Разве ты не хочешь прочесть мне лекцию об опасности ночных прогулок в одиночку?
Он с любопытством наклонил голову к плечу:
– А что, лекция заставит тебя больше так не поступать?
Она моргнула и
