Дьявол во плоти (ЛП) - Клейпас Лиза

Марсдены часто приезжали сюда, погостить у Шаллонов, особенно летом. Дети плескались в уединённой песчаной бухте и сплавлялись на маленьких лодках у берега. В жаркие дни они отправлялись в городской магазинчик за мороженым и сладостями. По вечерам отдыхали и играли на задней веранде Шаллонов под музыку местной группы, которая доносилась из концертного павильона. Меррит была рада, что привезла Кира в хорошо знакомое ей место, где жило столько счастливых воспоминаний. Просторный и уютный особняк на берегу моря как нельзя лучше подходил для восстановления пациента.

Трое носильщиков пришли забрать багаж, а в вагон вошёл коренастый, элегантно одетый молодой человек с докторской сумкой в руке.

— Доброе утро, ваша светлость, — доброжелательно улыбнувшись, поздоровался мужчина. — Я доктор Кент. Хотя доктор Гибсон предложила мне встретиться с вами в поместье, я подумал, что мог бы сопровождать пациента прямо от станции. Карета скорой помощи со всеми необходимыми медикаментами ожидает с другой стороны здания. Если носильщики помогут перенести мистера Макрея на носилках…

— Мои лакеи в вашем распоряжении, — сказал Кингстон.

— Спасибо, сэр, — доктор Кент повернулся к Меррит. — А кто эта очаровательная леди?

— Я невеста мистера Макрея, — ответила Меррит, не дав герцогу заговорить первым, и безмятежно улыбнулась доктору, добавив: — Я отвечаю за уход за ним.

Кингстон не стал возражать, но в его взгляде безошибочно читалось предупреждение:

"Будь осторожна, девочка моя. Моему терпению есть предел".

Глава 16

От боли было никуда не деться, даже во сне. Болел каждый сустав, каждая косточка и клеточка тела. Такого с ним никогда не случалось, недуг лишал его контроля, превращая в ничтожное существо. Кроме тех моментов, когда она находилась рядом.

Она… Её имя не задерживалось в голове. Оно постоянно куда-то ускользало. Но Кир улавливал сладкий, как мёд, голос, ощущал её присутствие и руки, дарующие прохладу и успокоение его измученному телу.

Несмотря на всю мягкость, в ней чувствовался стальной стержень. Она была неумолима, когда приходило время принимать ненавистные ему лекарства. Она заставляла Кира через силу выпить глоток воды или бульона. Сопротивляться ей не имело смысла. Эта женщина могла приковать его к земному миру, не позволяя расстаться с жизнью, одной лишь силой воли.

В самые трудные периоды, когда Кир сходил с ума от удушающего жара, а каждый вдох будто сопровождался ударом в грудь ножом, эта женщина обкладывала его льдом или обтирала прохладной тканью. Кира приводило в ужас и злило, что ей приходилось заботиться о его самых интимных нуждах, пока он беспомощно валялся голый в постели, как маленький ребёнок. Но у него не было сил позаботиться о себе самому. Он нуждался в ней, в её нежности, и в твёрдости.

Она заверила его, что скоро ему станет лучше, рассказала, что он упал и получил травму лёгких, но они уже начали восстанавливаться. Лихорадку спровоцировала рана на спине, но и она заживёт.

Кир не был в этом так уверен. Место ранения на спине горело огнём и пульсировало. С каждым часом становилось только хуже, по телу словно растекался яд. Вскоре Кир уже не мог сделать даже глотка воды, и вместо того, чтобы переживать о грядущей смерти, он забеспокоился, что не умрёт. Он был не в состоянии сделать вдох, перестать корчиться от боли и тошноты. Кир с радостью принял бы любое избавление от мук.

Он почувствовал прикосновение ко лбу и приоткрыл глаза. Рядом с ним стоял высокий ослепительно красивый незнакомец с суровым лицом и серебристо-золотыми волосами. Он был похож на ангела. Не из тех, кто предлагает утешение, а из тех, кого посылают отбирать жизни. Наверняка, это ангел смерти, и как нельзя кстати. В нынешнем состоянии даже ад казался Киру лучшей альтернативой.

Но вместо того, чтобы сопроводить в загробный мир, мужчина прижал к его лбу свежий ледяной компресс. Корчась и задыхаясь в лихорадочном бреду, Кир почувствовал, как с него снимают одеяло и начинают приподнимать подол ночной рубахи. Взбешённый таким унижением, он попытался вслепую отбросить руки мужчины.

— Кир. Успокойся, мальчик, — проговорил склонившийся над ним незнакомец низким, убаюкивающим голосом, который мог заставить целое стадо диких кабанов свернуться калачиком, как котят. — Мы должны сбить температуру.

— Только не вы, — с трудом выдохнул Кир. — Хочу её.

— Леди Меррит прилегла отдохнуть, ей крайне необходимы несколько часов сна. Ты помнишь меня? Нет? Я Кингстон. Этот славный приятель рядом со мной — Калпеппер, мой камердинер вот уже двадцать пять лет. А теперь ложись на спину, будь молодцом.

Кир настороженно притих, в то время как странная парочка, великолепный златовласый мужчина и высохший старик, ловко маневрировали вокруг него. Они сняли с Кира ночную рубаху и накинули на его бёдра полотенце. Затем обтёрли руки и ноги холодной губкой, одели в свежую рубаху и сменили простыни, пока он так и оставался в постели. Когда Кингстон обхватил его и усадил, Кир начал сопротивляться.

— Успокойся, — сказал Кингстон, в его голосе послышались весёлые нотки. — Я придержу тебя в вертикальном положении, пока Калпеппер заправляет простыню.

За всю взрослую жизнь его никогда не держал другой мужчина. Кир мог бы заартачиться, но был слишком слаб, чтобы сидеть самостоятельно. К его бесконечному унижению, его голова упала на плечо мужчины.

— Всё в порядке, — сказал Кингстон, не выпуская его их сильных рук. — Обопрись на меня.

Надо отдать должное, мужчина был на удивление подтянут. Мышцы под тонкой хлопчатобумажной рубашкой и жилетом из мягкой шерсти казались гладкими и твёрдыми, словно камень. В его поведении сквозило такое спокойствие, что Кир невольно расслабился. Он попытался сосредоточиться, но мысли в голове путались и заходили в тупик. Ситуация была полностью лишена смысла.

От лихорадочного озноба у него застучали зубы.

— Зачем вы это делаете? — из последних сил спросил Кир.

Возможно, у него просто разыгралось воображение, но руки Кингстона слегка напряглись.

— У меня сыновья примерно твоего возраста. Если бы один из них заболел, находясь далеко от дома, я бы хотел, чтобы о нём тоже кто-нибудь позаботился.

По сути, это не было ответом.

— Сейчас я тебя опущу, — сказал Кингстон. — Не напрягайся, позволь я сам всё сделаю. — Он осторожно уложил Кира среди подушек и укрыл одеялом. Кингстон пощупал лоб Кира и тихо спросил: — Калпеппер, когда должен приехать доктор?

— Сегодня днём, ваша светлость, — ответил слуга.

— Я хочу, чтобы он прибыл в течение часа.

— Полагаю, он на обходе, сэр…

— Другие его пациенты могут подождать. Пошлите за ним лакея.

— Да, ваша светлость.

Через мгновение Кир почувствовал прикосновение холодного компресса ко лбу.

— Мне плевать на доктора, — пробормотал он. — Мне нужна она… Меррит. Я долго не протяну.

— Чепуха, — сказал Кингстон с такой спокойной уверенностью, что Кир почти ему поверил. — Я пережил лихорадку и похуже этой. Ты справишься.

Но в следующий раз, когда Кир с трудом очнулся от глубокого сна, он понял, что ему стало хуже. Лихорадка не отпускала, каждый хриплый вдох давался с трудом, никогда ещё Кир не чувствовал себя таким слабым. Со всех сторон его окружала одна лишь боль, от которой никуда не скрыться.

Рядом появилась женщина, её красивые тёмные глаза были полны беспокойства, бледное лицо напряжено. Кир выставил руку, пытаясь притянуть её к себе.

Она мягко утихомирила его, присела на матрас и погладила его по волосам прохладными руками. Она сказала, что пришёл доктор, он сменит повязку и очистит рану, поэтому Киру нужно лежать спокойно. Он почувствовал, что его осторожно поворачивают на живот, от чего грудь пронзила острая боль. Повязку сняли и начали бередить жгучую рану. Волна боли спровоцировала резкий спазм в животе и приступ тошноты, Кир жалобно зарычал.

Меррит придвинулась и положила его голову себе на колени.