Джулия Бьянки - Демоны да Винчи
— Нет никакого толку его вертеть и разглядывать, синьор Да Винчи, — заметил капитан. — Мертвец не заговорит даже на пыточном колесе, а этот негодяй хорошо знал, что такое пытка. Глядите, — капитан высоко закатал рукав куртки жонглера, обнажив изуродованную шрамами кожу. — Оттяпал себе кусок мяса, чтобы избавиться от казенного клейма. Я перевидал много таких умников! Небось взял хорошие деньги за то, чтобы извести его милость. Подлил ему яду, а как поднялась суета, сообразил, что ни черта не вышло, не стал дожидаться, пока его снова отправят к плачу, и быстренько утопился в фонтане. Верно сказано: не проси легкой жизни, а проси легкой смерти.
— Святые отцы учат нас прощать заблудших, — пропела сладким голоском мона Челия. — Дозвольте, синьор капитан похоронит это убогого? Я прикажу зарыть его в саду, под кустами шиповника, рядом с моим любимым мопсиком…
Сплетники даром наговаривают на вдовицу Пинелли, сердце у нее доброе.
— Ладно. Толку с мертвяка никакого, теперь самое главное выловить оставшийся сброд. Хотят или нет, а расскажут, кто их подрядил на эдакое черное дело! — Капитан, грохоча шпорами, повернулся и велел позвать наперсниц и прислугу синьоры Пинелли, и обратился к ним:
— Ну-ка, дамочки, кто из вас видел здесь актеришек? Не сочтите за труд, обскажите нам с сержантом, как они выглядели.
Девицы и прислуга все разом, перекрикивая друг друга, бросились описывать акробатов. Некоторые из них были одеты в красное и расшитое перьями, а другие — в расшитом стекляшками и кусочками зеркал. Фальшивые украшения переливались и слепили глаза. Лица одних были дочерна натерты сажей, другие прикрывали их масками, только зрачки поблескивали в узких прорезях. За плечами у них были крылья, на головах раскачивались рога, из ушей курился натуральный дым, а рты выдыхали адское пламя!
Джулиано насупил брови:
— Нет! Синьор капитан, таких вам никогда не поймать. Это демоны, а не люди!
* * *Ночь оказалась слишком короткой, чтобы Леонардо выспался, ранним утром его растолкали землекопы. Зевая и потягиваясь, он взвалил на повозку свой ящик с инструментами, благо сегодня он был гораздо легче, чем вчера, а сам устроился рядом. Телега с грохотом покатила по прохладным утренним улицам, быстро добралась до Старого моста, перед которым пришлось сбавить ход: пропустить вперед карету и нескольких всадников, также носильщиков с богатым портшезом. Заспанные стражники из ночного дозора зевали у парапета в ожидании смены. Воздух над рекой Арно наполняла свежесть, как бывает только ранним утром, когда торговцы мясом еще не успели разложить свой скоропортящийся товар и вместо роящихся мух и слепней прилавки окутывает нежная водяная дымка.
Легкий ветерок придавал клочьям тумана самые причудливые формы, одно прозрачное облачко вытянулось и стало удивительно похоже на молодую девицу в светлом платье. Видение обрело человеческие черты, простерло руки к застывшим в изумлении горожанам, а затем уткнулась лицом в ладони и повторило эти отчаянные жесты несколько раз. Фигура проплывала над рекой в полном безмолвии, медленно вырастая до гигантских размеров. Прохожие останавливались, задирали головы, выворачивали шеи и даже приподнимались на цепочках, чтобы разглядеть призрачную деву и перешептывались…
* * *… вроде утопла тут одна синьорина под конец карнавала…
… кто утоп? прирезали здесь девку, говорят…
… нет, не прирезали — удавили — я сам не видел, куманек мой сказывал…
… она, она! ОНА! покойница, это точно…
* * *Многие истово крестились и причитали, что подобное происшествие не к добру. Молодой паренек из землекопов, встал на телеге в полный рост и поднял руку, попытавшись прикоснуться к видению, а подросток с растрепанными волосами, по крестильному имени Николетто, завопил во все горло, тыча пальцами в мостовую:
— А-а-а-а! Девка вырвала себе язык! Бросила прям мне под ноги! — Парнишка быстро наклонился, поднял омерзительный обрубок, действительно напомнивший язык, поднял для всеобщего обозрения высоко над головой. — Вот он! Вот! Смотрите! Весь синий!
— Где? Где? Где язык?
Загомонили разом десятки глоток, множество ног устремилось к Николетто.
У моста образовался затор, носильщики с портшезом зазевались и сшибли прилавок. Ножи мясника с грохотом рассыпались по мостовой, тяжеленный точильный камень свалился на ногу нищему, нищий взвыл так, что рядом с ним перепуганный конь взвился на дыбы. Но всадник удержался в седле — синьор Джулиано ди Медичи был отменным наездником!
Напуганный подросток попятился назад, споткнулся, выпустил свой трофей из рук, обрубок ударился о каменный парапет моста, с плеском свалился в воду. Однако народ продолжал напирать с такой силой, что кастелян фра Ангелико едва удержался на ногах, выронил пучок спаржи, который старательно обнюхивал, отбирая партию зелени для закупки, из-за чего брат выругался малоподобающим священнослужителю образом.
Шторки портшеза приподнялись, и наружу выглянуло щедро накрашенное лицо куртизанки. «Честная женщина» одарила прохожих улыбкой, Леонардо эффектным жестом сорвал берет и поклонился прекрасной мадонне, какой-то щеголь ревниво пихнул его локтем под ребра. Всеобщая суматоха грозила перерасти в потасовку. Стражники нехотя потянулись за алебардами и двинулись водворять прядок, покрикивая:
— Разойдись! Проезжай, не задерживай!
С Господней помощью затор быстро рассосался. Повозка землекопов продолжила путь в сторону кладбища.
Никто не заметил, как видение растаяло.
Глава 14
Вечером Везарио дожидался Леонардо в таверне, неподалеку от Приюта Невинных [31], и раздраженно морщился — кругом только и разговоров было, что о явлении призрачной девицы. Он уже знал, как воды Арно окрасились кровью на целый час, как над мостом трижды прогремел гром и сами собой зазвонили колокола, потому что торгаши из мясных лавок навлекли божий Гнев на весь город — торгуют в Великий пост как ни в чем не бывало! Совсем страх потеряли, греховодники! Наверняка покойница отравилась ихним порченым мясом или кровяной колбасой, многие своими глазами видели ейный язык, почерневший от яда, похожий на змеиное жало. Но вместо того, чтобы прислать на проклятущий Старый мост святых отцов с кадильницей, городские власти отрядили туда усиленный наряд дозорных, стражники дубасят любопытствующих подряд и без разбора.
Когда Везарио окончательно прискучили сплетни, он вытащил позолоченную коробочку с отменными специями, щедро присыпал свою чечевичную похлебку, и вместе с плошкой подсел к шумной компании живописцев, каменотесов и подмастерьев из гильдии искусств, потягивавших вино в компании развязных красоток:
