Тереза Медейрос - Мой дорогой
Его рука замерла, улыбка исчезла.
Эсмеральда закрыла глаза, не в силах предложить ему единственно ценное, что у нее осталось.
— Я сделаю так, что вы не пожалеете о потраченном времени.
Она ожидала, что он презрительно рассмеется, но он нежно прикоснулся к ее губам.
— Вы уже сделали это. Уже сделали!
Затем послышался стук закрывшейся двери и скрежет ключа. Эсмеральда распахнула глаза. Билли исчез, захватив свой котелок. Она подбежала к двери и попыталась повернуть ручку. Как она и опасалась, ее просто заперли, превратив в жалкую, беспомощную узницу.
Эсмеральда стучала в дверь и кричала, пока не охрипла, удивляясь, что никто не спешит ей на помощь. Наконец она догадалась, что Билли вполне мог подкупить управляющего, сочинив бог знает какую небылицу, чтобы тот игнорировал ее крики.
Она беспомощно прислонилась к двери. Господи, что она делает? Возможно, в конце концов она найдет Бартоломью, но какой ценой! Немного подумав, Эсмеральда решила сделать еще одну попытку. Вдруг, на ее счастье, в коридоре окажется мягкосердечный постоялец гостиницы и придет ей на помощь. И тут она вспомнила, как мама всегда говорила ей, что ее голос — драгоценный инструмент, который она не должна напрягать без серьезной причины. Перехитрить самого Билли Дарлинга — что может быть более серьезной причиной!
Билли шел по Мейн-стрит решительными, размашистыми шагами, и люди невольно уступали ему дорогу. Какая-то женщина испуганно подхватила свою дочурку и прижала к себе, тревожно оглядываясь на Билли. Он ни на кого не обращал внимания, упрямо прокладывая себе путь через толпу.
Сменив одежду, он не мог изменить свои повадки вооруженного преследователя. В любую секунду он был готов мгновенно выхватить из кобуры «кольт» и выстрелить в противника, прежде чем тот успеет сообразить, с какой стороны к нему подкралась смерть.
Проходя мимо борделя, он надвинул котелок на лоб, скрывая на всякий случай лицо, хотя надеялся, что его братья слишком заняты девочками, чтобы глазеть в окна.
Пересекая улицу, он почувствовал неприятное покалывание в затылке, которое всегда предупреждало его об опасности. Уж не следят ли люди Уинстеда за каждым его шагом? Эта мысль вызвала у него нестерпимое желание взбунтоваться. И хотя в нагрудном кармане его сюртука лежал значок офицера полиции, он все еще оставался сорвиголовой.
В гостиницу Билли шел с твердым намерением взять Эсмеральду с собой в банк. Он готов был, если придется, силой тащить ее туда и заставить смотреть на то, к чему привели ее хитрость и обман. Но когда она, распахнув дверь, встретила его радостной улыбкой, он понял, что не может подвергать ее опасности.
Билли глубоко вздохнул, тщетно пытаясь успокоиться. Свежий запах персика все еще преследовал его, искушая развернуться, броситься обратно в гостиницу и провести остаток дня и всю ночь в бурных, восхитительных ласках с девушкой. Перед глазами стояло ее лицо с закрытыми глазами, с длинными шелковыми ресницами, отбрасывающими тень на нежную кожу щек. С какой трепетной мольбой она просила его остаться! В момент Билли понял, что ему безразлично, брат ей этот Бартоломью Файн или любовник. Ему безразлично, один мужчина был у нее или двадцать. Пусть он не первый, но он страстно хотел стать последним ее мужчиной.
Осознав это, он заставил себя уйти от Эсмеральды. Она никогда не узнает, чего ему это стоило. На прощание коснуться ее губ последним, горьким поцелуем — вот и все, что он позволил себе.
Если ему повезет и он арестует Файна, то, конечно, он не вернет его Эсмеральде. Решив это для себя, он так яростно вскинул голову, что шедший навстречу какой-то старатель испуганно шарахнулся в сторону. Вот что он сделает! Пусть Эсмеральда и Уинстед бесятся сколько угодно, а он передаст Файна Элиоту Куртни. Он обязан ему за то, что Билли поймал для него злостного конокрада, за которым они безуспешно гонялись целый год. По крайней мере, можно будет рассчитывать, что Куртни доставит преступника в надежную тюрьму и с ним ничего не случится по дороге.
Уинстед не из тех, кто способен прощать. Как только он узнает о предательстве Билли, за его голову сразу повысят награду. Уинстед с удовольствием добавит в объявление о розыске несколько слов: «Разыскивается живой или мертвый!» И Билли не останется ничего, как провести остаток жизни в бегах или скрыться в Мексике с братьями.
С такими невеселыми мыслями он подошел к Первому национальному банку Джулали. Остановившись купить газету у веснушчатого паренька, Билли уголком глаза изучал внушительное двухэтажное кирпичное строение с широкой парадной дверью и двумя боковыми входами, через которые шел непрерывный поток клиентов. Сунув газету под мышку, Билли вошел в банк, уступив дорогу седовласой сгорбленной старушке, которая тяжело опиралась на клюку.
Если Файн заявится, как обещал Уинстед, со своей разудалой пальбой, Билли должен сразу схватить его, чтобы случайно не ранить какого-нибудь случайного клиента. Побродив по залу, Билли выбрал для наблюдения удобный уголок, где и уселся в кожаное кресло, держа под контролем все три входа. Ближайший к нему кассир нервно поглядывал на него, но доброжелательная улыбка молодого человека в приличном котелке, кажется, успокоила его. Если Уинстед сделал все, как обещал, то кассир мог принять Билли за одного из помощников, присланных охранять партию золота, выгруженную в подвалы банка. Развернув газету и спрятавшись за ней, Билли незаметно наблюдал за входными дверями.
Опыт давно научил его, что наемный сыщик должен обладать одним важным качеством — терпением. Умением часами неподвижно сидеть на лошади под холодным проливным дождем, ожидая, когда напившийся вдрызг конокрад вывалится наконец из салуна. Проводить ночи в игорном зале и, улыбаясь, раз за разом проигрывать человеку, которого подозревали в убийстве своей жены, дожидаясь, когда убийца не выдержит и поделится с собутыльником и партнером своей страшной тайной. Вот и сейчас он терпеливо сидел в залитом солнцем зале банка, прекрасно понимая, что его участие в этом деле может навсегда лишить его мечты по имени Эсмеральда.
Но это задание не потребовало от него слишком долгого терпения. Вскоре после полудня у Билли тревожно закололо в затылке. Он резко выпрямился, газета скользнула на пол. Билли услышал тяжелый топот сапог, тревожные крики и шумный переполох перед входом в банк.
Он откинул полу сюртука и положил руку на «кольт». Другой рукой погладил значок полицейского в нагрудном кармане. Сегодня первый и последний раз он мог им воспользоваться. Когда распахнулась левая боковая дверь и в зал ворвались четверо с оружием наготове, какая-то женщина пронзительно закричала. Билли вскочил на ноги.
