Надин Миллер - Сватовство по ошибке
Следующие несколько часов Мэдди следовала за ним как во сне. Голова ее кружилась от наплыва чувств. Значит, она все же не ошиблась! Тристана тянуло к ней с такой же колдовской силой, как и ее к нему. Просто он считал неприличным сообщать Мэдди о своих чувствах, пока они путешествуют вдвоем, да еще при столь двусмысленных обстоятельствах. Быть может, он намеревается ухаживать за ней, когда они приедут в Лондон? Мэдди даже задрожала, предвкушая это счастье. При одной мысли о том, что Тристан будет ухаживать за ней, у нее перехватило дыхание.
Ярко светило весеннее солнце; дорога бежала на запад, к Парижу; со стороны дороги расстилались пышные виноградники. Но Мэдди не замечала окружающей красоты. Она была полностью погружена в свои мечты о том, как в один прекрасный день Тристан, встав перед ней на одно колено, объявит, что получил разрешение ее отца просить ее руки.
Мэдди нахмурилась. Но на какие деньги может содержать жену человек, только недавно оставивший ремесло шпиона? Мэдди вгляделась в горделивую осанку Тристана, в надменно расправленные плечи и высоко поднятую голову… Едва ли такой человек захочет оказаться на содержании у тестя, сколь бы богатым ни был этот тесть.
Но, быть может, его брат, этот граф, подарит ему часть своих владений, когда Тристан сообщит ему о своем намерении жениться? Да, конечно. Вот и разгадка. По-видимому, его связывали с братом крепкие узы, несмотря на то, что Тристан был незаконнорожденным. И нет сомнений в том, что такой знатный лорд, как его брат, владеет множеством мелких поместий, где можно разводить овец… а Тристан, судя по всему, очень любил овец. Всякий раз, когда они проезжали мимо отары, пасшейся на лугу, в глазах Тристана вспыхивал огонек.
Внезапно Мэдди охватила настоящая радость. Она нашла человека, рядом с которым счастливо проведет всю свою жизнь. И этот человек отвечает ей взаимностью! И, по правде сказать, ей совершенно все равно, где они будут жить. Жизнь рядом с Тристаном нигде не будет скучной.
На щеку ей упала капля дождя… затем еще одна, и еще… Мэдди настолько углубилась в свои прекрасные мечты, что не заметила, как на горизонте сгустились черные тучи. Но теперь и ей стало ясно, что с минуты на минуту на них обрушится весенний ливень.
– Надо найти укрытие! – прокричал Тристан сквозь налетевший шквал ветра.
Прикрыв глаза от дождя, уже бившего ей в лицо, Мэдди огляделась по сторонам в поисках сарая или навеса, где можно было бы переждать бурю. Поначалу ничего подобного вокруг не обнаружилось. Но затем Мэдди разглядела слева от дороги, на холме, покрытом виноградными лозами, небольшую беседку, из тех, в которых в пору сбора урожая ночевали работники. Это крошечное каменное строение, похожее на пчелиный улей, не имело окон и едва могло вместить двух человек… но этого было вполне достаточно, чтобы защититься от ливня.
– Вон там, – указала Мэдди Тристану на едва различимую вдали беседку.
Тристан проследил за ее рукой, и лицо его застыло в ужасе. Он побледнел, лоб его мгновенно покрылся каплями пота.
– Вы шутите, – пробормотал он. – Там едва поместится пара белок… а внутри, должно быть, темно, как в погребе!
Мэдди улыбнулась про себя и направила свою лошадь к беседке. Видимо, Тристан боялся, что, если они окажутся вдвоем в таком тесном помещении, он снова испытает соблазн поцеловать ее. Не слишком ли этот повеса погряз в добродетели? Теперь Мэдди уже почти не сомневалась, что в Лондоне Тристан к ней посватается.
– Нет времени спорить из-за мелочей, – заявила она, спешившись, привязала кобылу к ближайшему шесту и заползла в узкий вход беседки.
– Внутри просторнее, чем кажется! – крикнула она, обернувшись.
Тристан молчал. Высунув голову наружу, Мэдди увидела, что он стоит у беседки под проливным дождем.
– Не глупите, – с укором проговорила она. – Здесь полным-полно места для двух человек, если пригнуть голову.
Тристан испустил стон. Ни за что на свете он не согласится залезть в эту тесную темную беседку!
– Я подожду здесь, – отрезал он. – Это всего лишь весенний дождик. Он скоро кончится.
– Но прежде вы успеете схватить воспаление легких! – Мэдди уставилась на него снизу вверх, наморщив лоб. – Не думайте, что я не ценю вашу заботу о моей репутации. Ваше благородное поведение делает вам честь, однако, подумали ли вы, каково будет мне, если из-за моего доброго имени вы серьезно заболеете?
Тристан уставился на нее во все глаза, разинув рот от удивления. О чем это она? И какое отношение имеет его страх перед замкнутым пространством к ее доброму имени? Но тут он вспомнил, что Мэдди ничего не знает. Откуда ей знать, что, оказавшись в тесном помещении, он начинает сходить с ума от страха?!
Черт побери! Наверное, придется признаться ей в этом. Она не отстанет от него, пока не услышит правду, и какая разница, если она, правда, покажется ей отвратительной? Все лучше, чем то очарованное выражение, не сходившее с ее лица с тех пор, как он имел глупость поцеловать ее.
– Поверьте мне, я не смог бы забраться в эту беседку, даже если бы от этого зависела моя жизнь, – мрачно сообщил он. – Я с детства боюсь закрытых помещений… особенно тесных и темных. С меня довольно трабулей. Если я залезу в эту беседку, я превращусь в безумца.
Вот он и признался. Пусть теперь презирает его, если хочет. До сих пор в эту постыдную тайну были посвящены только Гарт и Кэролайн.
Мэдди не сводила с него глаз.
– Я слыхала о подобных страхах, – спокойно проговорила она. – Думаю, они встречаются не так уж редко. Но, ради Бога, объясните, почему вы не сказали мне об этом еще там, в трабулях? Почему вы просто рычали на меня, как дикий зверь, всякий раз, как мы оказывались в замкнутом пространстве? – Мэдди нахмурилась. – Ладно. Не объясняйте, я уже все поняла. Ваша дурацкая мужская гордость! Не понимаю, почему добрый Господь сделал мужчин господами мира. В них столько глупости, столько гордыни.
В считанные секунды Мэдди превратила страх, преследовавший его в детства, в простое неудобство, которое “встречается не так уж редко”. Можно подумать, он признался ей не в позорной трусости, а в том, что у него на пальце заусеница. Но, черт побери!.. спокойствие, с которым эта девушка восприняла известие о его унизительной слабости, смутило Тристана едва ли не больше, чем сама эта слабость.
Неловко переминаясь с ноги на ногу, Тристан смотрел, как Мэдди смахивает со лба капли воды.
– Ладно. Возьмите, по крайней мере, одеяло и накройте голову, – внезапно потребовала она. – Я не собираюсь нянчиться с вами весь остаток путешествия, если вы простудитесь!
Черт бы ее побрал! Сначала она выставила его дураком, а теперь хочет, чтобы он, как какой-нибудь жалкий молокосос, прикрывался одеялом от простуды!
